Врио министра здравоохранения о несправедливом перетоке государственных денег в частные клиники, конфликте интересов у врачей и о том, что с этим можно сделать.

Без бизнеса развивать здравоохранение довольно сложно и это, в принципе, сегодня понимают все. Но когда мы говорим о государственно-частном партнёрстве, то необходимо тщательно отработать методологию. В Калининградской области есть прецеденты, когда ГЧП называют то, что им на самом деле не является. Это – система, которая регулируется двумя федеральными законами, и главным преимуществом ГЧП является то, что фактически грань между государственным и негосударственным здравоохранением стирается. Потому что само по себе ГЧП подразумевает разделение рисков, задач и выгод этого проекта между публичным партнёром - государством и медицинским оператором Для государственно-частного партнёрства всегда выбирается проект, направленный на решение какой-то острой проблемы. Когда я понимаю, что нам в системе чего-то не хватает и в ближайшие годы государственных денег на это не будет, мы берем и делаем проект, в котором указано, что субъект заинтересован в создании медицинской организации. Он, как положено, проходит конкурсные процедуры. В них заранее фиксируются и объемы оказания медицинской помощи, и сроки контрактов. Они могут достигать 15 и более лет.

Портфолио проектов, которые мы обернули в конкурсную документацию с начала года, не такое маленькое.

Сейчас портфолио проектов, которые мы обернули в конкурсную документацию с начала года, не такое маленькое. Есть проект по поликлинике, по ПЭТ-центру, по реабилитационному центру, как вариант – через ГЧП может быть проведена реконструкция корпуса Детской областной больницы.

Потенциальные партнёры, с которыми уже были встречи, не новички. Один работает в частной медицине в Калининграде, есть претенденты, которые осуществляют свою деятельность в Москве. Люди готовы переносить к нам в регион свои компетенции, предполагают, кого они привезут с собой из врачей. В этом случае партнёрство - это не только привлечение финансов, как многие думают. Для финансирования есть другие инструменты, в частности, банковская система, где можно кредитоваться. Инвесторы завозят решение проблемы, понимая, какие деньги они смогут получить от субъекта, за то что они будут решать поставленную задачу. Бизнес понимает, как долго он будет работать в этом проекте, и чем вложенные средства вернёт.

Все мои попытки найти в Калининградской области вменяемый проект государственно-частного партнёрства ничем не увенчались. Есть модели, которые максимально приближаются, но классического ГЧП нет. Как правило, это просто оказание частными организациями помощи в рамках программы госгарантий. По форме это больше напоминает «социально ориентированный бизнес», который получает финансовую выгоду за счет оказания социально значимых услуг, в частности, в сфере здравоохранения.

Сегодня частная медицинская организация может войти в программу ОМС в заявительном порядке. При этом, если говорить реально, исключить компанию из оказания помощи по системе ОМС нельзя. Хотя количество жалоб на медицинскую помощь, оказанную в частных организациях, в пропорции едва ли меньше жалоб на помощь в государственных клиниках.

Наиболее проблемной сферой, судя по количеству жалоб, оказывается стоматология - сфера с наиболее высокой маржинальностью. И нужно сказать, что на этом направлении частники, работающие в ОМС, довольно сильно помогают. Но это та сфера, где можно легко заработать и где можно не оказывать помощь тому, кому её оказывать тяжело. Отбор пациентов я иногда сравниваю со сбором клубники, когда срывают только крупную ягоду. Однако та самая клубника, которая мало кому интересна, после посещения частной клиники попадает к главному стоматологу области, а далее проблемные вопросы начинают отрабатываться государственной системой. Такое лечение в рамках ненастоящего частно-государственного партнёрства приводит к тому, что мы увеличиваем затраты на лечение пациента, и в конечном счете он получает помощь по более высокой для государства цене.

Когда я говорю о внятных правилах игры при распределении объемов медицинской помощи, бизнес начинает потрясывать, потому что они хотят получать некие преференции, обеспечивать которые пока откровенно не за что. Недавно широкое освещение получил случай, когда частная «скорая» полдня катала пациента по разным больницам. И критики «прошлись» по всем больницам, но почему-то не «прошлись» по «скорой», которая изначально работает так, как частникам хочется, не подчиняясь напрямую министерству. Компания повезла больного в нарушение правил  маршрутизации и повезла не туда. И дальше началась вся карусель из нескольких больниц. Но почему-то никто не сказал, что это частная «скорая» неправильно выполнила свою работу. И весь негатив обвалился на районные больницы, хотя проблема заключалась в нарушенной маршрутизации. 

Иногда я обращаюсь к медбизнесу и прошу предоставить информацию, а они отвечают: «нет»

Иногда я обращаюсь к медбизнесу  и прошу предоставить информацию, а они отвечают: «нет», даже если речь идёт о лечении человека в системе ОМС. Они же не подведомственны минздраву, имеют дело со страховщиками напрямую. Всё, что я могу сделать - это просто попросить. И ответ будет самым разнообразным, вплоть до отказа. В случае с настоящим ГЧП вопросы контроля и реагирования на проблему решаются гораздо понятнее.

Государственного заказа на привлечение клиник определенного профиля в ОМС нет. Всё очень просто: приходит компания, которая говорит, к примеру, «я умею делать протез на правый глаз, включите меня в ОМС». И далее следует тарифная комиссия, которая решает, сколько правых глаз может отремонтировать компания в течение года по программе госгарантий. Со временем количество частных организаций в программе ОМС будет расти. И дай бог, пусть работают. Я не против этой формы работы, особенно когда учреждение работает так как надо. Но не тогда, когда детская поликлиника отправляет всех своих пациентов на консультацию окулиста в частную клинику и выдает им на это направления.

На деньги, в которые обходится консультирование такого количества детей, можно содержать пять окулистов, можно оснастить их кабинеты оборудованием и оказывать эту помощь на базе поликлиники. Но это та договорная система, которая существует и в которой эффективности, в общем, нет. У меня возникает справедливый вопрос: какого черта, нет ли в этом коррупционной составляющей? Я вижу её, поэтому спрашиваю, почему это имеет место? Мне говорят: врача не можем найти, а у меня на столе резюме специалиста, который не может устроиться на работу, но вместо радости это вызывает у руководителей поликлиники раздражение.

Врач из государственной больницы, поликлиники или стационара отправляет пациента на консультацию к себе же в частную больницу, потому что он четко понимает: с тысячи рублей, которую посетитель заплатит там в кассу, он как консультант получит некую сумму.

Я не готов говорить о том, как существенна миграция пациентов из государственных поликлиник в частные клиники. Но то, что у пациентов действительно нет желания посещать поликлиники, это так.  Люди идут в частные, где зачастую работают те же врачи, что и в государственной системе. И тем самым они просто легализуют заработки, как ни печально это звучит. То есть врач из государственной больницы, поликлиники или стационара отправляет пациента на консультацию к себе же в частную больницу, потому что он четко понимает: с тысячи рублей, которую посетитель заплатит там в кассу, он как консультант получит некую сумму. А когда смотришь, что же такого этот же врач делает в частной клинике, чего он не мог бы сделать у себя в государственной, то, как правило, разницы не находишь. А если и находишь, то уточняешь: почему вы ничего не сделали, чтобы получить недостающий инструмент в государственную клинику? Особенно когда речь идёт об оборудовании за 150 тыс. руб. – совершенно небольшие деньги в разрезе экономики учреждений. Почему? Потому что этого человека всё устраивает. Он зарабатывает деньги. Совмещающих очень много, особенно в крупных больницах, и да, среди них есть реально талантливые врачи! И взять и просто открутить им голову тоже нельзя, потому что таких специалистов нельзя терять.

Но опять же: платные услуги можно оказывать в государственных больницах. Программа госгарантий предписывает, что прием специалистов узкого профиля должен быть организован в течение двух недель. Но если человек может и хочет быть принятым сегодня вечером, после основного приёма, на платной основе, то, пожалуйста, пусть его примут. И пусть будет вменяемый и понятный процент от стоимости, который получит врач, чтобы он понимал, для чего после 17 часов он еще три часа принимал пациентов. Если эти правила вводить, то всё возможно, но для всего нужно время.


Автор - врио министра здравоохранения Калининградской области