В чем главные ошибки «борцов с германизацией» в Калининградской области.

Слово «германизация» стало, наверное, одним из самых главных слов в калининградской медийной среде в 2016 году. Наверняка, оно всплывало когда-то и раньше, но именно в уходящем году дискуссии вокруг этого термина стали превращаться в настоящие истерики со взаимными обвинениями и угрозами. В 2016 году у регионального ГТРК «Калининград» сменился директор. При Николае Долгачеве, который прославился в России своими репортажами из Крыма и Донбасса, главный региональный канал полностью поменял риторику своего вещания. Местное телевидение стало неожиданно комментировать международную повестку — в духе привычной для федеральных каналов показной антизападной риторики. Но наибольший резонанс вызвал репортаж с заголовком «Калининград не переименуют» , где Николай Долгачев искал сторонников переименования города.

К борьбе ГТРК «Калининград» с «германизацией» присоединились также региональный филиал информационного агентства Regnum и радиостанция «Русский край» (порой указанные СМИ просто репостили материалы друг друга). При этом, что такое эта самая «германизация», так до конца и не разъяснили. Практически любой из противников этого процесса почти со стопроцентной гарантией скажет, что речь идет не о борьбе с историческим немецким наследием, а, скорее, будут рассказывать о каких-то странных культурологических кодах, которые растворяются традиционную русскую культуру, а значит, подготавливают почву для сепаратизма.

На самом деле адепты борьбы с «германизацией» вольно или невольно выстроили в Калининградской области свою собственную «теорию заговора». Притом по всем правилам конструирования конспирологических мифов. Чтобы «заговор» был жизнеспособным, важно никогда до конца не разоблачать конечного бенефициара. У обрабатываемого субъекта всегда должно быть ощущение, что ему показали только небольшой участок сцены и пляшущих на нем марионеток. Но что за зловещее существо скрывается за кулисами, куда тянутся ниточки от дрыгающихся управляемых кукол, должно оставаться тайной. В крайнем случае можно позволить себе общие намеки на некий абстрактный Запад, у которого всегда будут свои планы на территориальную целостность России, реваншистские силы в самой ФРГ, абстрактную «пятую колонну» внутри страны. Правильно выстроенный конспирологический миф со временем начинает работать по принципу «вечного двигателя», то есть буквально питает сам себя. Любой адепт «заговора» после этого уверенно будет находить подтверждение своей теории буквально под своими ногами: от сохранившейся брусчатки до бутылки пива с надписями на немецком языке. Фактуры для того, чтобы паранойя крепла в голове смотрящего, будет предостаточно: региональный бизнес давно смекнул, что довоенное прошлое города — это не только история, но и красивая картинка в коллективном бессознательном, которая прекрасно монетизируется. Юридические лица с приставкой «Кениг» здесь исчисляются сотнями, если не больше, а одна из самых успешных городских сетей — пекарня Konigsbacker этот образ эксплуатирует без всякого стеснения.

Но дает сбой этот миф о германизации в самом неожиданном месте. Попытка показать, что в Калининградской области русская культура якобы «растворяется в немецком культурном коде», натыкается на то, что отечественная классическая культура — одна из главных магистральных линий в культуре народов Европы — всегда была в основе своей космополитичной. Российская империя не пыталась строить «железный занавес», чтобы отгородиться от остального мира, а история страны была тесно связана с общеевропейской судьбой (как в общественно-политическом, так и культурном смыслах). Русская культура с легкостью заимствовала у французов, немцев и англичан то, что оказывалось для нее естественным, щедро участвуя в обратном обмене. Никого сегодня не удивит музыка Чайковского, звучащая в туристическом автобусе в Париже (вперемешку с Вивальди, Моцартом или Штраусом). Как никого не должно удивлять то, что для русской философии начала ХХ века двумя главными фигурами для полемики были Федор Достоевский и Фридрих Ницше. А знаковая работа Льва Шестова так и называется — «Достоевский и Ницше». Несмотря на всю их идеологическую полярность, между «сумеречным немецким гением» и русским писателем Шестов находит куда больше общего, и имя этому «общему» — стремление к свободе и трагедии.

За свой «серебряный» и «золотой» век русская культура благополучно переварила достаточно иностранных «культурных кодов». Так что бояться, что из-за того, что в 2016 году в небольшом городке улочки вымощены немецким булыжником, а федеральный университет назвали в честь немецкого философа, вдруг куда-то исчезнет русская культура, — это как минимум странно. Так же странно бросать на чашу весов германизации все мероприятия, связанные с Гофманом. В мире не так много писателей, которые бы оказались настолько тепло приняты русской литературой, как Эрнст Теодор Амадей. Со своим сентиментальным романтизмом и любовью к болезненным галлюциногенным фантазиям Гофман повлиял и на того же Достоевского (рассказ «Двойник» считается однозначным подражанием немецкому писателю), и на Гоголя, и даже Пушкина.

Если перед кем-то действительно стояла бы задача серьезно бороться с «германизацией», то противников и врагов нужно было обозначать совсем других. И это были бы не НКО, не местные активисты, которые занимаются популяризацией Канта, Гофмана или защищают старую брусчатку. И даже не 2-3 маргинала, которые говорят о переименовании города. Воевать бы пришлось с властью. Притом порой с властью самого высокого уровня (схема про «хорошего царя и плохих бояр» здесь бы не сработала). Именно при экс-губернаторе Николае Цуканове был запущен проект «Сердце города», который окончился буквально тем, что власти без всяких референдумов решили восстанавливать фрагмент Королевского замка. Некоторые калининградские архитекторы в выражениях не стеснялись и называли проект «преступлением против Калининграда». Но Цуканов никогда этот проект как «идеологическую диверсию» не рассматривал. Более того, областной бюджет во времена бывшего губернатора щедро выделял средства команде возглавлявшего бюро Александра Попадина. Сам глава региона входил в состав жюри, то есть буквально лично «благословлял» этот проект. Новый глава региона Антон Алиханов пока по поводу судьбы замка не определился. Но к освободительной борьбе против германизации врио главы региона точно никогда не присоединялся. По злой иронии, в своем недавнем интервью именно каналу холдинга ВГТРК Алиханов не без гордости рассказывал, что зданий XIII–XIV веков здесь гораздо больше, чем во Владимирской области. «Нам важно работать с инвесторами, которые бы сохраняли это наследие», — рассказывал он.

Алиханов, видимо, прекрасно понимает, что в конкуренции за туристический поток с условным Золотым кольцом России Калининградская область может выиграть только используя свое историческое наследие на все 100 %. Если Калининград будет продолжать продавать образ «русской Европы» невыездным силовикам или публике, которую отпугивает от поездок за границу курс евро, все окончится бесперспективно.

Но вряд ли Антона Алиханова кто-нибудь решит на полном серьезе записать в пособники германизаторов, а местная ГТРК начнет снимать обличающие сюжеты. Потому что война между государственным каналом и главой региона в самом западном регионе России, который территориально оторван от всей остальной территории страны, — это уже не игрушки, не шутки про «германизацию», а реальная проблема федерального масштаба. И вряд ли кому-то из руководства ГТРК «Калининград» захочется стать причиной ее возникновения. Как и вряд ли руководителю государственного СМИ захочется стать реальным врагом государственной власти. Пусть за правое дело и только на региональном уровне.

Дальнейшую судьбу борьбы с «германизацией» предсказать сейчас сложно. Возможно, СМИ незаметно сменят акценты в своих публикациях, и к концу 2017 года никто и не вспомнит, почему так нервно реагировала на это слово калининградская общественность всего год назад. Но любая конспирологическая теория, как и любая навязчивая мания, имеет свойство жить долго и даже порой переживать своих непосредственных творцов. Ее цель достаточно проста: разделить общество на две неравные части. Первая — справедливо разгневанное большинство, готовое к решительным действиям. Вторая — те самые пособники заговора: «пятая колонна», «национал-предатели», «германизаторы» или любая другая социальная общность, которую будут готовы подвергнуть остракизму. И тут не стоит забывать, что в той самой Германии заигрывания с конспирологией и поиском козлов отпущения обернулись реальной мировой трагедией, приведшей ко Второй мировой войне и миллионам жертв.

Текст: Алексей Щеголев