Редактор и учредитель газеты «Новые колёса», депутат Облдумы о собственной версии недавнего нападения на него, тональности материалов в его издании и о том, куда идут деньги, полученные по госконтрактам.

— Есть мнение, что истинной причиной нападения является чуть ли не ваш политический пиар в преддверии масштабных выборов в сентябре.

— Я всего лишь расскажу то, что мне сообщил хирург после операции. Если это покажется людям малоубедительным, то я не знаю, что таким людям можно сказать. Может быть, им попробовать порезать себе палец...

После операции хирург сказал, что у меня пять ножевых ранений. Первое ранение левого бока: били в почку, но в силу того, что я впервые за эту зиму надел пуховик, товарищ промахнулся на пару миллиметров. Глубина самой тяжелой раны, где повреждение артерии, — около 15 см. Били финкой, как будто молотком, лезвие ножа входило в рану почти на всю длину. Как вы думаете, это пиар вообще?! Слова врача: «Если бы привезли на 15 минут позже, вы бы умерли от кровопотери». Ни в скорой помощи, ни в приёмном покое не смогли остановить кровотечение. Это удалось сделать через какое-то время после начала операции. Потерял я около 2 литров крови, если не больше. Скорая помощь приехала достаточно быстро, через 15 минут. И если считать, что это пиар, то в нём была задействована целая реанимационная бригада больницы скорой медицинской помощи. Если не верят, что тут уже сказать.

После операции мне рассказывали мои помощники, которые находились около операционной, что они слышали, как в операционной стали кричать: «Он не дышит, скорее аппарат искусственного дыхания!» Больше я не хочу это комментировать. Не собираюсь жаловаться и ни о чем не жалею, в своей жизни я поступил бы точно так же, как и ранее. Другое дело, что, конечно, я старался избегать таких ситуаций и не оказываться в местах, где на меня могут напасть. Но я никогда не думал, что в Калининграде в кафе, среди женщин, детей, пенсионеров, будут резать человека.

— Многие калининградские политики выразили своё возмущение по поводу случившегося с вами. Как вы думаете, насколько оно искреннее? Нет ли элементов политического пиара?

— Если бы ничего не сказали, они бы не были политиками. А насчёт того, насколько это искренне, — я верю в лучшее в людях и считаю, что в какой-то трудной жизненной ситуации, когда речь идёт о жизни и смерти, все эти условности, кто и в какой партии состоит, не актуальны. Если передо мной встанет выбор, спасать ли человеку жизнь, я не буду спрашивать, в какой он партии состоит.

— Насколько можно оценить уровень взаимоподдержки в калининградском медийном сообществе? У вас есть друзья в этой среде?

— Слово «друг» — оно такое многозначное, и каждый его понимает по-своему. Поэтому я бы сказал, что у меня нет врагов в медийном сообществе, я ко всем отношусь, как к коллегам, по-товарищески. Да, со многими у меня дружеские отношения. Моя позиция всегда состояла в том, чтобы не выступать против других СМИ, даже если мне не нравится их политика. Это было бы неэтичным по отношению к своим коллегам. Найдётся масса структур, от правоохранительных до чиновничьих, которые разберутся, накажут, начнут преследовать и «душить». Поэтому зачем в этом кому-то помогать?! Что касается откликов, действительно, я все эти дни получал очень много СМС-сообщений от самых разных людей. Не буду их называть, потому что они адресовали эти сообщения мне, а не всему сообществу, и делали это явно не для пиара.

Вообще человек, который заказал это нападение, он явно боится журналистов, газету и СМИ больше, чем правоохранительные органы. То есть бандиты во власти и криминалитет боятся разоблачений больше, чем правоохранительных органов.

— С чем связано ваше решение идти на выборы в Облдуму от «Патриотов России»?

— Вы знаете, лежа в больничной палате, я не хочу говорить о выборах. Давайте поговорим о жизни. Я хочу вам сказать, что у меня большие планы на жизнь. Я хочу жить и не собираюсь бояться. А выборы — это не та тема, на которую можно говорить в больнице. Не хочу на эту тему говорить. Когда я понял, что произошло, то думал ни о выборах, ни о том, что я депутат: я подумал о своих коллегах. Лежа на ступеньках «Солянки», я позвонил в редакцию и попросил своих товарищей не пугаться, быть готовыми к любому исходу и просто продолжать работу. Потом я позвонил матери и постарался её успокоить. Всё, больше никуда я не звонил.

— Насколько я понимаю, у вас есть версии о том, кто мог бы заказать нападение на вас.

— На вопрос сотрудников правоохранительных органов я ответил, что связываю нападение со своей профессиональной журналистской деятельностью. Я сказал, что не знаю, кто на меня нападал и кто организовал нападение. Но у меня есть версия о том, кто мог бы быть заказчиком.

Заказчик пошёл на такой шаг не просто из-за страха разоблачения: он боится своих партнёров.

Я назвал версию о двух следах: гурьевский и светлогорский след. Там всё в газете понятно: достаточно посмотреть, что мы публиковали неделю назад, месяц назад, и картина выстраивается, кто мог бы быть интересантом и что за люди вокруг этих интересантов. Что касается Гурьевска, то два года назад руководство УВД Калининградской области чётко охарактеризовало происходящее там как деятельность организованной преступной группировки, то есть бандитов и чиновников. Другой вопрос: почему прошло два года, а эта деятельность не прекращена, и они продолжают так же нагло действовать и проворачивать все эти криминальные схемы с землёй.

— И версия со Светлогорском.

— В Светлогорске же имеется вопиющий случай, когда чиновник муниципального масштаба в ранге главы администрации Светлогорского округа может решать судьбу и уродовать целый город ради своих коммерческих интересов и интересов других неизвестных лиц. Это нанесение ущерба не только Калининградской области, но и всей России. Почему-то этот человек — надо пересчитать, сколько там у него извилин, но очень крупного телосложения, не знаю, какое там у него образование, но явно не дизайнерско-архитектурное — подумал, что может решать вместе со своими соинвесторами судьбу города-курорта и строить это ужасное сооружение. Как выясняется, без прохождения предусмотренных законом процедур, без проведения экспертиз, общественных слушаний.

11 марта я написал депутатское обращение прокурору Калининградской области Табельскому, где потребовал остановить строительство, пока не будут выполнены все установленные законом процедуры. Он получил это письмо 14 марта, а 17-го эти отморозки напали на меня. Думаю, данный чиновник очень заинтересован в этой стройке. Наверное, для него это очень тревожное обращение, потому что в случае, если стройка будет остановлена, ему придётся отвечать перед своими партнёрами. Люди, которые собираются инвестировать в эту стройку 6 млрд руб., наверное, переживают за свои капиталы, и любая задержка и запрет на строительство — это финансовые потери. Я всё это озвучил полиции, и теперь задача — проверить эти версии. Может, у них появится ещё какая-нибудь версия.

— Учитывая общероссийскую практику, правоохранительным органам в конце концов удаётся установить личности исполнителей подобных преступлений. Некоторых из них даже удаётся посадить в тюрьму. Но о том, кто был ключевым заказчиком подобного преступления, официальной информации практически не бывает, и таким людям просто удаётся избежать ответственности.

— Я, естественно, не могу назвать ни имён, ни должностей, но в правоохранительных органах знают, кто стал заказчиком. Но они официальные люди и понимают, что есть оперативная информация, другое дело — найти весомое доказательство, которое позволит предъявить человеку обвинение и может быть признано судом. Собрать такого рода информацию очень сложно. Теоретически некое лицо, размещая заказ на моё устранение, могло быть записано на видеокамеру или диктофон. Но, даже если будет установлен один из ключевых посредников, который непосредственно получал заказ, и он будет задержан и останется живым до суда, не факт, что он подтвердит показания, озвученные в момент задержания и на следствии. У нас несколько лет назад было громкое дело, связанное с покушением на директора «Фольксваген-центра» Виктора Посаднева. Его тоже заказали, и стрелял киллер. Была установлена вся цепочка: киллер – подельники, обеспечившие нападение – организатор, который разместил этот заказ. И чем это всё закончилось? Тем, что один из ключевых свидетелей, связанный с потенциальным заказчиком, повесился на телефонной зарядке в камере калининградского СИЗО. Причём это был такой здоровый, накачанный парень. Если бы он сам захотел повеситься, он не смог бы. Это только один пример.

Другой — это пример с Алексеем Грядовкиным. Исполнители сидят — и на этом всё. Хотя у Грядовкина были связи в Москве, его родители довольно влиятельны, но человека застрелили среди белого дня. Полиции позволили лишь задержать непосредственных исполнителей и их подельников. Реальный организатор был известен, но даже не попал под следствие.

Поэтому в моём случае я не питаю иллюзий насчёт того, что заказчик предстанет перед судом. Конечно, он пошёл на такой шаг не просто из-за страха разоблачения: он просто боится своих партнёров, которых он уже обманул, взяв на себя определённые обязательства.

— На страницах газеты регулярно публикуются интервью и статьи про Николая Цуканова, Александра Ярошука и Андрея Кропоткина, носящие далеко не критический характер. Соответствует ли действительности то, что информационную политику «Новых колёс» во-многом определяют контракты на освещение деятельности органов власти, общей стоимостью 3,2 млн руб. в год?

— Информационная политика газеты формируется из целого комплекса составляющих. Я не стану отрицать, что наша газета заключает контракты с правительством Калининградской области, с горсоветом и администрацией Калининграда на освещение деятельности, и мы получаем бюджетные деньги.

Значительная часть бюджетных денег, которые мы получаем, уходят на налоги, которые постоянно растут.

Я могу вам даже сказать, куда они уходят: мы честно платим налоги. Значительная часть денег, которые мы получаем, уходят на налоги, которые постоянно растут. Я могу даже сказать, что я как сотрудник газеты подавал налоговую декларацию, и газета мне начисляет зарплату в 40 тыс. руб. Знаете, сколько я заплатил налогов в 2015 году с 480 тыс. руб.? 258 тыс. руб.! Это не 13 %, про которые рассказывают сказки. Это 52 %.

— Давайте вернёмся к вопросу о тональности ваших материалов.

— По поводу деятельности: если вам материалы, которые мы публикуем, показались комплементарными, то я скажу, что не считаю Цуканова, Ярошука, Кропоткина негодяями. Я их считаю людьми с набором положительных и отрицательных черт, с достоинствами и недостатками. В нашей газете в равной степени освещаются и их недостатки. Я не ставлю перед собой цели лишить должности Цуканова, уволить Ярошука и Кропоткина. Поэтому публикаций только критического характера у нас действительно нет. В нашей практике были случаи, когда губернатор Горбенко просто начал заниматься беспределом, и тогда действительно львиная доля материалов о нём была критической. Мы постоянно говорили, что такому губернатору не место на такой должности. Хотя были материалы, в которых мы говорили о его положительных человеческих качествах, если он что-то доброе делал. Вы же не будете отрицать, что в случае с мэрией, правительством, горсоветом они хоть что-то позитивное в этой жизни делают. Это не за деньги Ярошука, Цуканова, а за деньги жителей Калининградской области. На деньги налогоплательщика можно писать то, как журналист это видит, а читатель проголосует потом рублём. Если у меня перестанут покупать газету, значит, мы делаем что-то неправильное: люди не верят либо им это не интересно. На мой взгляд, материал о Кропоткине достаточно откровенный. Да, в целом он носит позитивный характер, но он там не предстаёт ангелом. Но у нас предстают в совершенно некомплементарном виде и Цуканов, и Кропоткин, и Ярошук. Мне уже никто из них не звонит, хотя когда-то они обижались, но я сказал, что буду публиковать их такими, каковыми они являются. Вы что, хотите сказать, что они предстают на страницах газеты, как из фотосалонов?

— Я говорила, скорее, о текстовом содержании материалов.

— Вы знаете, визуальный контент — это почти 70 % восприятия. Человек предстаёт в таком виде, в котором он и существует. Они у нас не редактируют материалы. Мы ставим фотографии, которые интересны читателям. Читатели не хотят видеть фотографии, как с доски почёта, они хотят видеть живые фото.

Я не ставлю перед собой цели лишить должности Цуканова, Ярошука и Кропоткина. Поэтому публикаций только критического характера у нас действительно нет.

А что касается содержания, то в материалах о деятельности властей и Цуканов, и Кропоткин, и Ярошук больше говорят о критическом. Хотя, конечно, говорят о позитивном, как они хорошо работают, сколько они замечательных дел сделали. Но, если вы возьмёте наши материалы, они все — о проблемах. Если взять материалы с планёрки Цуканова, мы пишем о проблематике: о том, что плохо сделали чиновники, где и что тупо украдено. Эти темы тоже звучат, а другие издания, которые присутствуют на этих мероприятиях, почему-то такие темы обходят. У нас есть вещи, которых больше ни у кого нет и которыми я горжусь. Например, сказки про жемчужное побережье. Пусть кто-нибудь что-то подобное сделает. Вы думаете, людям во власти это нравится?! Там же всё понятно, но я считаю, что жёсткая сатира должна быть, или вы полагаете, что такое может себе позволить «ручная» газета?! Могу вам чётко сказать, что ни Ярошук, ни Цуканов, ни Кропоткин не могут мне позвонить и сказать: «Ты собираешься публиковать такой материал. Не публикуй его». Был случай, когда, условно говоря, звонил Михаил Плюхин, и нас пытались заставить не публиковать информацию, но я не снимал материалы.

— То есть вы лично ни разу не снимали материалы?

— Их снимали в типографии, я их не снимал. Я получал газету с пустыми полосами, где было написано: «Приходите на выборы». Вот такая история. Мы смогли опубликовать материалы только через неделю. Как мне объяснили, варианты были такие: либо газета вообще бы не вышла (они нашли бы обоснование, угрозу выборам или ещё что-то), либо она вышла бы в таком виде. Ну вышла и вышла. Люди умные, они всё поняли.

— То есть в вашем исключительном случае получение денег по госконтрактам — это не плата за лояльность?

— Нет. Я знаю, что это плата за лояльность других изданий, не стану с вами спорить, а в моем случае — нет.

— Как бы вы прокомментировали разговоры о том, что Игорь Рудников готов покинуть Калининградскую область?

— Это вообще бред! У меня это единственная профессия, я 30 лет живу в Калининградской области. Самый большой капитал, который я заработал, — это доверие людей. Наши журналисты не бегают, к нам люди со всей области приезжают. У нас есть коммуникация с читателями: люди идут в газету и рассказывают такие вещи, которые не найти и не узнать. Есть доверие к газете!

Текст: Елена Иванова