Генконсул Литвы о сложностях в организации личной встречи с губернатором, нащупывании дна в вопросе выдачи шенгенских виз литовским консульством и осторожном ожидании литовского бизнеса в преддверии 1 апреля 2016 года.

— В потоке отечественных новостей, касающихся дел в Литовской Республике и её внешней политики, неискушенному человеку довольно сложно отделить правду от преувеличения или каких-то тенденциозных оценок. Как бы вы охарактеризовали объективно сегодняшние отношения между Литовской Республикой и Российской Федерацией?

— В определенном смысле это вопрос теоретический. Можно провести целый семинар, лекцию и конференцию по этому поводу, но в формате интервью придётся говорить в концентрированной форме. При оценках нужно руководствоваться здравым смыслом и думать своей головой, потому что худшее, что может случиться, — это плыть в русле пропаганды, поэтому тут можно вспомнить и об ответственности средств массовой информации. Вопрос заключается в том, насколько СМИ независимы. Поэтому, если подходить к двусторонним отношениям России и Литвы или в более широком смысле — к отношениям России и Европейского Союза, то, без сомнения, после определённого движения вперед — и Россия и ЕС уже имели до определенного момента статус стратегического партнёрства, он до сих пор сохраняется — это всё заморозилось.

Худшее, что может случиться, — плыть в русле пропаганды.

И случилось это, когда были введены санкции-антисанкции в связи с тем, что сейчас называется в общих чертах «украинским кризисом», и в силу того, как ЕС расценивает роль и ответственность в нём России.

Калининградская область как часть Российской Федерации, само собой, имеет особый статус. И как раз так совпало, что начало моей работы на посту Генерального консула было сопряжено с определенными положительными сдвигами в Калининграде. Известно, что в июле прошлого года Президент Российской Федерации господин Путин побывал здесь. Были сделаны определенные высказывания. Однако сейчас мы с определенной надеждой и осторожностью наблюдаем тенденцию выделения Калининградской области в отдельный «файл» и налаживания добрососедских отношений с пограничными странами. Наружная среда — санкционная политика, определенные противоречия — сохраняется, но тем не менее у нас есть здесь общий знаменатель, который создает основу для нормального сотрудничества.

— Вы упомянули визит Владимира Путина в Калининградскую область и сопутствующие высказывания высокопоставленных чиновников о Литовской Республике. Журналистам свойственно смотреть на такие вещи в ином ключе, нежели дипломатическим работникам. Все подобные реплики первых лиц — что это для вас? Сигнал или эмоции, которые можно игнорировать?

— Мой статус не позволяет комментировать официальные заявления высших руководителей государств. В любом случае сейчас главное — это реальные действия структур исполнительной власти и их руководителей, следующие после определенных заявлений.

— Губернатор Николай Цуканов не стал встречаться с послом Литвы в ходе его осеннего визита в область. Как можно трактовать такое действие или бездействие?

— Этот вопрос должен быть адресован не мне. Мы не делаем из этого никакой трагедии. Но... посол прокомментировал, мне нечего добавить. Это было решением губернатора.

— Вы сами уже встречались с господином Цукановым?

— Личной аудиенции до сих пор не было, хотя я и просил о ней, готовя приезд посла. Единственная встреча в расширенном формате была, когда губернатор приглашал накануне Рождества, в середине декабря, весь дипломатический корпус. Вот это была единственная возможность как-то пообщаться, обменяться мнениями по состоянию дел. Это тоже было хорошо. Все были довольны преподнесенными рождественскими подарками. Но за круглым столом, в присутствии других коллег — это минимум и, естественно, этого недостаточно для того, чтобы рассмотреть вопросы получше.

— Такое демонстрируемое отношение региональных властей вместе с публикациями прогосударственых СМИ создает довольно мрачный информационный фон. Он как-то отражается непосредственно на работе генерального консульства?

— Мы открыты для общения, готовы и показать, и рассказать о нюансах нашей работы. Тут никаких скрытностей нет. В принципе, за всё полугодичное мое пребывание здесь не могу отметить, чтобы в Калининграде где-то выходила искаженная информация в СМИ. Комментарии — это отдельная история, тут могут быть нюансы.

Я не очень хочу комментировать работу российских СМИ, особенно центральных каналов, очень бы хотел, чтобы журналисты лучше чувствовали свою ответственность и их работа была направлена на улучшение атмосферы двухсторонних отношений между Литвой и Российской Федерации.

Даже если вспомнить пикет, который был у областной филармонии, 15 февраля, когда мы отмечали День восстановления государства, то пост фактум мы видели только одну заметку – по-моему, как раз в RUGRAD.EU она была, констатирующая факт того, что это выступления имело место при праздновании Дня восстановления государственности. Никакого резонанса пикет не получил. Комментарии под новостью были различные, но отвечать на них я не имею возможности, да и статус дипломатического работника не позволяет.

— Но лично, наверное, задевает такое?

— Нас уже давно ничего не задевает. (Улыбается).

— 11 марта в Литовской Республике отмечался День восстановления независимости. 16 февраля был День восстановления государственности. Довольно плотная череда праздников. Что они значат для Вас?

— Если иерархически смотреть, то среди государственных праздников Литвы День восстановления государственности, 16 февраля 1918 года, является более весомым праздником, который подчеркивает преемственность государственности, её традиции. Сам по себе он — это нечто сакральное, то, что сделали наши предки, а 11 марта — это уже личное, потому что мы являемся очевидцами, прошли как участники через этот исторический перелом. Это было не только восстановление государства, но и исторический и личностный перелом перехода из одной формации в другую. Отмежевание от идеологии, её постулатов, штампов системы, которая показала свою несостоятельность, переход на новый уровень, способ мышления, действия — вот это всё.

— Вы в те дни были в Вильнюсе?

— Конечно. Тогда я занимал пост эксперта-криминалиста в министерстве внутренних дел. Всплеска преступности в эти дни не было, само 11 марта — это было нечто эйфорическое. Первое заседание Верховного совета, который потом переименовал себя в «Восстановительный Сейм», череда постановлений, акт о провозглашении независимости — всё это, конечно, было такое возвышенное, личностное переживание. Все депутаты этого созыва шли на выборы с этой идеей акта о восстановлении государственности. Потом этот мандат был подтверждён референдумом. Потом уже было не только юридическое, но и фактическое отделение от Советского Союза, брутальная попытка задушить независимость в январе 1991 года. Было и кровавое преступление 31 июля в Мядиникае (в ночь на 31 июля 1991 года, в период распада СССР, было совершено нападение на литовский таможенный пункт, расположенный на границе с Белорусской ССР; убиты семеро, один тяжело ранен. — Прим. ред.). Это самое страшное место происшествия, которое мне лично пришлось обследовать, как эксперту. Я заступал на дежурство, представьте: маленький вагончик, там лужа крови — негде ногу поставить — и шесть трупов. И от всего этого нужно психологически «шторкой» отмежеваться, фотографировать, собирать вещественные доказательства. Был путч, был окончательный распад Советского Союза, признание Литовской Республики как полноправного члена мирового сообщества — всё это было. В этом уже пришлось самому лично участвовать. Хотя мы говорим о целом поколении тех, кто родился и вырос после этих событий. У них нет никакого личностного исторического опыта о тех, прежних временах. Всё это они получают от родителей. Уникальное поколение. Для них «дефицит» — это что-то невероятное, когда в магазинах ничего нет.

— Вернёмся в современный Калининград. В ходе осеннего визита господина Мотузаса, посла Литвы в России, было проанонсировано создание в штате Генерального консульства в Калининграде поста бизнес-атташе. Удалось ли претворить в жизнь эту инициативу?

— Я сразу оговорюсь, что речь в большей степени шла о видении того, что эта должность должна быть. В любом случае это будет не создание, а воссоздание, потому что до глобального кризиса 2009 года, когда пришлось урезать финансирование и срезать штатные единицы: как раз в тот момент штатная единица советника по экономике была сокращена. Но те полгода, что я здесь нахожусь, я тем более убедился, что после спада и определённого положительного сдвига действительно необходимо иметь здесь специалиста по экономике. Но это, как и в любой структуре, не одного дня дела: нужно сбалансировать интересы, потому что с лёгкой руки никто дополнительные единицы не выделяет. Для этого нужно говорить о перераспределении функций и штатов, но это моё стремление и убеждение, и я буду в этом направлении работать.

— Если бы вам пришлось участвовать в дискуссии о необходимости воссоздания должности советника по делам бизнеса, каким был бы ваш главный аргумент?

— Ключевой аргумент довольно простой. По должности я являюсь членом наблюдательного совета форума зарубежных инвесторов. Пока только один раз пришлось участвовать в этом заседании, но секретариат фиксирует ситуацию и факт налицо, что, несмотря даже на спад торговых отношений, здесь, в области, среди зарубежных инвесторов предприятия с литовским капиталом преобладают. Это само собой подразумевает серьёзный факт: есть интерес. Потом, если мы всё-таки возвращаемся к более или менее нормальному функционированию и сотрудничеству (а сотрудничество — это не только культура, спорт, просвещение, оздоровление, но и бизнес, торговые отношения), сохраняются вопросы не только о транзите пассажиров, но и о транзите грузов. Это дороги, железные дороги, порты. То есть уйма экономических вопросов.

— Торговый оборот между Калининградской областью и Литовской Республикой в 2015 году сократился. По предварительным данным, на 40 %. Как Вы считаете, это всё следствие исключительно санкционной и антисанкционной политики?

— Мы пока не обладаем полными данными по 2015 году. Но и без них очевидно, что по 2015 году к 2014 году будет спад — и спад существенный. Он объективен. Я упомянул предприятия с литовским капиталом. Если посмотреть их структуру, то это всё пищевая промышленность: тот же «Калининградский деликатес» и «Вичюнай-Русь».

Если уж мы говорим про экономические отношения: в конце февраля прошли рабочие встречи, и вопрос был поднят группой депутатов областной Думы — по задолженности перед компанией «Балтлитстрой».

О каком приводе инвесторов мы можем говорить, когда серьёзной компании с 2012 года не оплачены расчёты?

Она на 100 % является дочерней нашей серьёзной строительной фирмы — «Паневежского строительного треста». У него есть серия объектов, построенных в области несколько лет назад, последний из них — это «Янтарь-холл», и всё ещё сохраняется задолженность по счетам за выполненные работы.

На упомянутой мною встрече с губернатором он бросил нам, дипломатам, такой клич: «Давайте примем обязательства, что каждый в 2016 году приведёт хотя бы по одному зарубежному инвестору». Так о каком приводе инвесторов мы можем говорить, когда серьёзной компании, которая выполнила работы и выполнила качественно — очистные сооружения в Немане, физкультурный комплекс в Советске — с 2012 года не оплачены расчёты? Это ни в коей мере не может играть в пользу создания положительного инвестиционного образа. К тому же чисто общие вопросы: скоро 1 апреля, грядут серьёзные изменения, но, судя по публикациям прессы, ещё не все необходимые документы о новом режиме работы подготовлены. Для любого здравомыслящего бизнесмена это сигнал: «Я пока подожду, посмотрю, как это всё бывает».

— Задолженность перед литовскими компаниями, входящими в строительный трест — каков её размер?

— Общая задолженность по Неманским очистным, светлогорскому Театру эстрады, детскому саду в Советске — 613 млн 230 тыс. 848 руб., в пересчёте в евро — это почти 7 млн. А упомянутый ФОК в Советске, работы по которому выполнены в 2012 году, — это 75 млн руб. Расчёты по детскому саду не закрыты с конца 2014 года.

Поэтому высказанная позиция, что пусть «Балтлитстрой» сначала расплатится с субподрядчиками, — это увиливание, потому что «Балтлитстрой» строил здесь, получая кредиты от материнской компании. То, что ПСТ выдвинул иск к «Балтлитстрою», — это просто защита своих интересов. Если компания расплатится с подрядчиками, — это будет monkey-business. Позиция и ПСТ, и «Балтлитстроя» простая: они не хотят судебного разбирательства, они хотят цивилизованного решения этих вопросов. Надеемся на здравый смысл и понимание, потому что такая ситуация никому не в пользу.

— А все прозвучавшие со стороны губернатора Николая Цуканова слова о том, что «Балтлитстрой» не получит более ни одного контракта, как вы их прокомментируете?

— Это эмоции. Мы здесь находимся для создания и развития совместных деловых предприятий. В Литве руководствуемся принципами свободной и честной конкуренции и выступаем против создания каких-либо административных препятствий по развитию бизнеса, всё должна решать открытая конкуренция. Мы надеемся, что такими принципами будут руководствоваться и власти Калининградской области.

— Из-за проблем с польскими «дозволами» в начале года на литовскую границу буквально «обрушился» поток калининградских фур, искавших альтернативные пути транзита в Европу. Можно ли говорить о какой-то экономической выгоде от этой ситуации?

— Мы специально не фиксировали, но могу сказать, что такие сезонные всплески бывают и не только в связи с отсутствием «дозволов». Перед Новым годом на пункте пропуска Кибартай, в сторону въезда в Калининградскую область, на накопителе просто не помещались фуры. Очередь выстроилась ещё на 6 километров до накопителя. Это было связано и с сезоном, и со сбоем информационной системы российской таможни. Но тем не менее даже такие данные указывают, что, согласно решениям совместной комиссии, пункт пропуска Чернышевское – Кибартай должен работать и пропускать по 400 большегрузов в сутки. Сейчас этот показатель выполняется только на уровне 300. Ресурс для более эффективной работы есть.

А то, что случилось в результате российско-польских разногласий по «дозволам», — это была внештатная ситуация, которая, естественно, выразилась в потоке. Не могу согласиться с постановкой вопроса о каком-то заработке Литвы на этой ситуации. Всё это сопровождается и отрицательным эффектом, к примеру, в плане влияния на экологию. Суть здесь в том, что пункты пропуска должны работать адекватно своей мощности вне зависимости от подобных всплесков нагрузки.

Да, можно идти по пути мер или контрмер, но пока по такой логике пришлось вводить зеркальное отображение, когда была задействована система «Платон». Хотя по литовско-российскому соглашению перевозчики были освобождены от так называемых дорожных сборов. Но раз уж введена российская система, то с промежутком в два месяца аналогичные тарифы за транзит были введены и в Литве.

— Некоторое время назад на сайте калининградского арбитражного суда появилась информация, что ещё две компании с литовским капиталом — «Вичюнай-Русь» и «Арви Цукрус» — пытаются друг с друга взыскать долги, связанные с каким-то калининградским проектом. Вы знакомы с этой ситуацией?

— Сразу скажу, что к нам никто не обращался. По этому поводу у меня информации нет, это их двустороннее дело. Вот по поводу «Балтлитстроя» и «ПСТ» было обращение в начале 2016 года, мы этот вопрос зафиксировали во всех звеньях: и в МИДе, и в Думе, и в правительстве области. Это само собой говорит о том, что лимит времени исчерпан, нужно предпринимать цивилизованное решение.

Вопрос с ПСТ мы держим под прицелом или под микроскопом, потому что это принципиальный вопрос. Принципиальный, потому что это был государственный заказ.

— Почему литовское консульство до сих пор «держится» и не передаёт функции по оформлению виз в сторонние организации, как это уже сделали представительства Польши и Германии?

— У нас профессиональный штат, и мы справляемся сами с потоком посетителей. Очереди — они натуральные, те, кто записывается на прием, мы всех принимаем.

Статистика выдачи виз показывает: мы приближаемся ко дну.

У нас достаточное количество приёмных окон. Не в укор коллегам, но оформление визы в Генеральном консульстве Литвы с соблюдением всех положений, правил шенгенского визового кодекса, один из постулатов которого гласит, что нельзя заниматься продажей виз, то есть оформление визы для жителей Калининградской области по нашему консульскому округу либо в Советске стоит сколько? 35 евро. А в визовом центре ещё и большой плюс сервисного сбора.

— Как новая экономическая ситуация в России отражается на статистике выдачи виз Генеральным консульством Литвы в Калининграде?

— Что касается статистики выдачи виз, то диаграмма показывает, что с 2013 года ежегодно выдача виз существенно уменьшалась, однако январь и февраль 2016 года, по сравнению с 2015 годом, уже показывают определенную стабилизацию процесса, мы почти достигли дна. (Улыбается.) Спад продолжается. Те, кто ездили, те, конечно продолжают. В прошлом году мы выдали 31 тыс. 322 визы, а в 2014 году было почти 47 тыс.

Кроме того, мы занимаемся выдачей упрощённых документов транзита. Тут тоже было сокращение числа запросов на документы, которые позволяют за сутки произвести транзит. В 2014 году было 15,2 тыс., в 2014 — 12,1 тыс. Сейчас мы заметили, что в январе – феврале стало больше приходить заявителей на транзитные документы. Мы предполагаем, что к этому числу добавятся те, кто получил УПД в 2013 году, потому что этот документ действителен в течение трёх лет.

УПЖД для проезда на поездах тоже стали оформлять меньше. Это, на наш взгляд, связано с тем, что люди, в принципе, стали реже ездить на поездах. Это связано и с общей экономической ситуацией, и с развитием авиационного сообщения.

— В последнее время в федеральных СМИ начали озвучивать идею, что летом 2016 года из-за курсовой разницы Россия станет привлекательным местом для отдыха иностранцев. Вы видите какой-то интерес к посещению Калининградской области со стороны граждан Литвы?

— Чтобы говорить о туризме, нужны сначала немалые вложения и нужно работать, работать и работать. Нужна инфраструктура, маршруты, гиды, реклама. А сказать так: «Приезжайте к нам, у нас красиво», — этого недостаточно. Людям, которые путешествуют часто и много, нужен определенный уровень сервиса. Людей, которые едут отдыхать сами, посмотреть дикую природу, в процентном отношении немного. Основная масса тех, кто едет с турами на отдых, привыкли к определённой степени комфорта, кроме того, что они хотят что-то посмотреть.

Для примера: наше общее достояние — Куршская коса. Разницу между литовской и российской сторонами вы сами видите, хотя потенциал для развития абсолютный. Но нужны вложения, нужна частная инициатива и в первую очередь — но это уже ваше внутреннее дело — нужны условия для инициативных людей, хотя бы налоговые каникулы, чтобы можно было «раскрутить» свой бизнес. Из туризма тот, кто им занимается, мало извлекает прибыли, а работа сама по себе требует значительных средств.

— Ещё пару лет назад в Калининграде были популярны рестораны литовской кухни, и их было заметно больше, чем сейчас. Спрос никуда не делся, а, к примеру, такое маркерное заведение, как «Нида», прекратило своё существование. По вашим данным, придут ли на смену закрывшимся кафе новые?

— После определённого застоя, который случился, сейчас в первую очередь нужно «разогреть моторы» и понимать, что изменится после 1 апреля? Будут ли благоприятные условия бизнеса? Ведь точки общепита — это предприятия. Все они должны готовить из чего-то — достаточно ли будет местного производства? Как будут осуществляться поставки продовольствия — всё это неочевидно.

Текст: Мария Пустовая