Областные власти рискнули, но, как оказалось, поставили на проигравшую лошадь. Удержать Цуканова от чрезмерного риска было некому — частных инвестиций в проекте нет.

Принято считать, что большинство крупных инфраструктурных проектов, реализуемых в мире, готовятся на основании тщательных расчётов экспертов под строгим контролем государства. Благодаря этому, экономический эффект от их реализации сильно превосходит ожидания. На самом деле всё совсем не так.

В своей книге «Мегапроекты и риски. Анатомия амбиций» экономисты Бент Фливбьорг и Нильс Брузелиус доказывают, что большая часть построенных недавно крупных инфраструктурных объектов были сильно переоценены как с точки зрения оценки доходов, так и недооценены в части стоимости строительства.

Проанализировав большое количество мегапоектов, экономисты установили, что перерасход от 50 до 100 % от запланированной стоимости проектов является очень распространенным явлением, а ошибка промоутеров проекта на 100 % и более от сметы проекта является далеко не единичным явлением. Причём, чем более впечатляющим являлся мегапроект, тем масштабнее оказывается ошибка. Авторы напоминают, что перерасход средств при строительстве Суэцкого канала составил 1900 %, Сиднейского оперного театра — 1400 %, а Бруклинского моста — 100 %.

Не менее серьёзной оказывается погрешность в вопросах востребованности инфраструктурных объектов. Обычным является завышение спроса на 20–70 %. Наиболее колоритными просчётами администраторов мегапроектов является случаи со строительством метрополитена в индийском городе Калькутта (фактический транспортный поток в первый год открытия составил 5 % от прогноза), туннеля под Ла-Маншем, соединяющего Францию и Британию (фактический поток составил 18 % от плана) или железнодорожной линии NORD TGV в Париже (поток — 25 % от плана).

Занижение смет и завышение экономического эффекта является очень стабильным явлением с точки зрения времени реализации проекта: сейчас масштаб ошибок такой же, что и 10, 30 или даже 70 лет назад. Американец Мартин Уочс выдвинул гипотезу о том, что единственным объяснением такой стабильности может быть только систематическая ложь. Уочс опросил планировщиков, консультантов и чиновников, участвовавших в реализации транспортных проектов на территории США. Почти все участники опроса сообщили, что фальсифицировали прогнозы таким образом, чтобы они удовлетворяли заказчика вне зависимости от того, подтверждались ли эти данные технической базой.

Стабильность лжи объясняется тем, что она устраивает всех участников процесса принятия решений, кроме разве что общества, которое данные проекты оплачивает. Чиновники и политики, как правило, имеют «комплекс увековечения», подрядчики любят зарабатывать на строительстве, а консультанты уверены, что врут во благо — так как, если они не сфальсифицируют данные, проект не состоится. Однако, как констатируют Фливбьорг и Брузелиус, реализация неэффективного проекта всегда приводит к отказу от эффективного альтернативного проекта. В итоге общество теряет дважды.

Одним из действенных способов избежания систематической лжи является привлечение частного капитала при условии, что его вложения или не гарантируются, или не полностью гарантируются правительством.

Одним из действенных способов избежания систематической лжи является привлечение частного капитала.

Частник способен подталкивать правительство к принятию эффективных решений, не позволяя раздувать бюджет стройки. Принцип отказа от гарантий же не позволяет бизнесу перекладывать свои риски на общество.

После таких выводов на материале развитых стран даже как-то неловко говорить о России, где мотивом всех заинтересованных сторон зачастую является взятка. Как рассказывает в интервью «Ведомостям» из СИЗО основатель «Мостовика» (проектировал стадион к ЧМ–2018 в Калининграде) Олег Шишов, при утверждённой стоимости санно-бобслейной трассы в Сочи в 3 млрд руб. её реальная стоимость составила 12 млрд руб. «Мостовику» заплатили только 6,7 млрд руб., и именно из-за участия в подобных проектах предприятие и стало банкротом, а сам Шишов попал за решётку.

Реализация проекта строительства стадиона и прочей инфраструктуры на острове Октябрьский в Калининграде, безусловно, является мегапроектом, которому не удастся избежать связанных этим рисков. Первоначально казалось, властям будет довольно просто обманывать население, потому что никаких контрольных цифр по экономическому эффекту проекта не называлось вообще, а значит, какой результат ни получи — по сравнению с нулём он будет масштабен.

Всем вдруг стало ясно, что в федеральной казне денег мало (а через год их станет ещё меньше), и никакие «города на болоте» с этим положением дел не стыкуются.

Одернуть чиновников тоже некому — частный капитал в инфраструктурной части проекта не предусмотрен. Поэтому можно было смело мечтать «воссоздании нормального города» на 200 га болот на фоне запущенности большей части остальной территории областного центра. Но всё это было в доолимпийской реальности. Теперь же всем вдруг стало ясно, что в федеральной казне денег мало (а через год их станет ещё меньше), и никакие «города на болоте» с этим положением дел не стыкуются.

Одним из ключевых качеств менеджера является умение, во-первых, качественно оценивать риски, а, во-вторых, не создавать новых. В этом смысле Николай Цуканов как менеджер, ответственный за принятие решения о строительстве стадиона на острове, положительно себя не проявил.

Риск сильного ухудшения экономической ситуации в России был очевиден с 2012 года. Тогда же после саммита АТЭС стало понятно, что позиция федеральных властей по строительству «городов на болоте» будет пересмотрена, а последним исключением из этого правила станет Олимпиада в Сочи. Тем не менее глава Калининградской области продолжал настаивать на самом затратном месте строительства стадиона, повышая риск.

Цуканов считал, что контролирует ситуацию, и решил дополнительно поднять ставки — пойти на конфликт с министром спорта Виталием Мутко. В конце 2012 года подряд на проектирование стадиона получила не структура министерства спорта ФГУП «Спорт-Инжиниринг», а «Мостовик». Риск начал материализовываться, когда «Мостовик» объявили банкротом.

Риск начал материализовываться, когда «Мостовик» объявили банкротом.

Стало очевидно, что Цуканов поставил не на ту лошадь и проиграл если не войну, то битву. Как следствие, мы уже полгода наблюдаем, как министр спорта с завидным постоянством рассказывает (в то числе и FIFA) о том, почему проект калининградского стадиона не может пройти экспертизу по цене. Тем временем предприниматель Сергей Галицкий показывает журналистам издания «Чемпионат» здание почти достроенного на частные деньги стадиона в Краснодаре на родине Мутко. «Как можно было выбросить Краснодар за борт чемпионата мира? Вот как?!» — возмущается в обзоре корреспондент «Чемпионата». Такие вопросы, конечно, дают почву для размышлений на тему обратной конвертации песка, которым засыпан остров, в деньги на ремонт всех тротуаров в городе. Если верить расчетам главы горсовета Андрея Кропоткина, данной суммы хватит на столь масштабную задачу. Причем туристический эффект от этого будет сопоставимый, а его длительность совершенно иная. Жаль что такая опция не предусмотрена.

Что касается прений по поводу согласования цены контракта с назначенным подрядчиком строительства стадиона Арасом Агаларовым («Крокус»), то он, как и Шишов из «Мостовика», хорошо выучил уроки саммита АТЭС и Олимпиады в Сочи. Ни один чиновник даже в лучшие времена не пойдёт докладывать главе государства о росте сметы в 4 раза, а денег или желания строить сейчас стадион в подарок у подрядчиков нет. Поэтому Агаларов пытается сделать почти невозможное — уместить стройку в первоначальную смету (отсюда и предполагаемый внешний вид калининградского стадиона, напоминающего недострой, и низкая функциональность, а значит, высокие затраты на содержание на счёт региона в будущем).

В практике Фливбьорга и Брузелиуса были объекты, построенные в рамках первоначальной сметы. Но они были не в России.

Автор — шеф-редактор RUGRAD.EU