Как нам жить дальше? В каком городе? Эти вопросы не решают сами горожане. Раньше на все подобные вопросы давала ответы организующая и вдохновляющая партия КПСС. Вопросы решались у первого секретаря и в бюро обкома партии. Все 50 лет после войны партия, взорвав Королевский замок, преследовала и искореняла всё немецкое, что ещё осталось на этой земле.

Далее на смену КПСС пришла партия «Единая Россия». С её руководителями – губернаторами, продолжающими работать в стиле секретарей Обкома КПСС. Теперь они уже знали, как нам жить дальше и какой город у нас будет. Вот губернатор Боос, создав и придумав термин «Сердце города», совместно с архитектором Башиным решили застроить центр города гонконгскими башнями. Далее «Сердце города» перешло в руки губернатора Цуканова и забилось в ритме немецкой архитектуры. На бюджетные деньги была создана специальная организация для внедрения этой идеи в жизнь со звучным названием «Сердце города» во главе с директором А. Попадиным. Эта организация провела международный конкурс на центр Калининграда.

Известно, что конкурс, организованный нашим доблестным бюро, провалился. Не участвовали в этом конкурсе калининградские архитекторы. Программа была составлена с таким учётом, чтобы вся подача, все иллюстративные материалы стоили так дорого, что калининградские архитекторы были не в состоянии выдержать эту нагрузку. Для зарубежных коллег это проще, у них другие зарплаты. Понятно, что мы очень были удивлены решением нашего политического жюри, когда смотрели проекты уже после подведения итогов конкурса. Нас удивило само словосочетание «политическое жюри». Такого у нас никогда раньше не было. В законе об архитектуре сказано, что конкурсы должны проводиться следующим образом:

1. Либо это заказные конкурсы, которые оплачиваются, и на эти деньги архитекторы закупают все материалы.

2. Либо это открытый конкурс, который должен проходить по очень упрощенной схеме, то есть подача должна быть максимально простая. Не должно быть предварительного отбора участников конкурса.

Были нарушены все основные принципы проведения архитектурного конкурса. Видимо, Попадин решил ни с кем не советоваться. Все ведущие калининградские архитекторы уже неоднократно писали на эту тему, указывали на ошибки программы первого конкурса, но люди, которые стоят выше нас, думают по-своему. «Политическое жюри» – это, конечно, нонсенс. По закону 2/3 состава жюри должно состоять из опытных архитекторов, имеющих лицензии, то есть это должны быть специалисты. Я понимаю, что руководству хочется иметь своё мнение, но это мнение не должно быть решающим. Вот интересно, что немцы до войны проводили много конкурсов, потому что это хороший метод выявления новых, свежих проектов. Допустим, они провели большой конкурс на торгово-офисное здание на центральной площади города, на площади Победы. В районе нашей церкви немцы проектировали большой торговый комплекс, в состав которого входили торговые помещения, офисы и даже гостиница. Это был совершенно открытый конкурс, безо всяких сложностей. Были представлены 300 с лишним проектов. 100 тысяч марок получал победитель конкурса, и 10 следующих архитекторов получали по 15 тысяч марок.

Интересна система конкурсов, когда они проходят на хорошем международном уровне, это даёт очень положительные эффекты. Вот, например, был конкурс на оперный театр в Сиднее. Сейчас театр в виде парусов, раздуваемых ветром, является символом Австралии. Это было предложение датского архитектора, который и в конкурсе-то толком не участвовал. Он представил своё предложение на папиросной бумажке на конкурсе, когда там уже подводились итоги. Идея очень понравилась членам жюри, и они остановились на ней. Вот как интересно бывает. Тут главное – мысль, хорошая свежая мысль. Для этого и проводятся конкурсы.

Интересно прошёл конкурс в Париже. На месте Блошиного рынка в центре было предложено не изображать старые здания Парижа, а построить Центр Жоржа Помпиду, который сейчас привлекает туристов всего мира. Это было очень современное решение. Те, кто там был, даже удивляются столь новаторской архитектуре, и эта архитектура была создана без участия «политического жюри», что интересно. Поэтому и смогло появиться на свет такое неожиданное и светлое решение, которое вначале шокировало горожан, а потом стало достопримечательностью Парижа. Там очень большие выставочные залы, там музей современного искусства, там огромная библиотека, там концертный зал. В общем, это очень интересное сооружение в самом центре Парижа. Вот такие бывают парадоксы, когда работа ведётся на современном уровне.

То, что произошло в нашем первом конкурсе, уму непостижимо! Конкурсные предложения превращают центр Калининграда в какой-то бутафорский игрушечный городок, где могут появиться псевдостаринные домики а-ля Альтштадт, где уничтожаются зелёные зоны города, застраиваются набережные, лишая тем самым горожан доступа к ним. Это катастрофа! Ведь эти картонные псевдопостройки, возрождённые на старых довоенных фундаментах Альтштадта, со временем станут чьей-то собственностью. Вокруг них появятся малопривлекательные заборы, строгие охранники, не пускающие на частную территорию чужих. В конечном счёте всё это вряд ли сделается для города действительно привлекательным.

Когда ветераны посмотрели премированный первый проект и увидели, что Эстакадный мост снесён, что Московский проспект закрыт и сделано какое-то обводное решение, что вся зелень на берегу реки Преголи вырублена, то они были шокированы этим и обратились к нам – калининградским архитекторам. Мы вынуждены были с Сергеем Лебедихиным сделать контрпредложение, чтобы сохранить всю зелень, сохранить эстакаду, сохранить мосты. Ведь даже немцы пытались в своё время зелень сохранять в любом виде. Даже если деревья вырубались под строения каких-то зданий, немецкие архитекторы делали во дворах скверики, потому что плотность застройки была очень высокая и зелени катастрофически не хватало. Об экологии немцы тоже начинали думать уже перед войной. Наступление на оставшуюся зелень сейчас уже граничит с преступлением!

Если вспомнить историю, то в 20-е годы прошлого столетия ландшафтный архитектор Эрнст Шнайдер создал в Кёнигсберге масштабные градостроительно-ландшафтные комплексы, так называемые зелёные пояса, объединяющие Южный парк, променады вдоль Замкового (Верхнего) пруда. Этот зелёный пояс, созданный на месте утерявших своё значение к концу XIX века фортификационных сооружений, охватывал город гигантским кольцом протяженностью 15 километров и общей площадью в 1 миллион 400 тысяч квадратных метров. Линейно-ландшафтные комплексы рассекали плотную городскую ткань в западном, северном, южном и восточном направлениях. Они вводили в центр города внешние зелёные рекреационные пространства. К сожалению, на этот пояс последнее время началось большое наступление. Зелёные зоны вдоль Литовского вала, парки Верхнего и Нижнего прудов массированно застраиваются, и этот пояс потихонечку начал исчезать. На его месте выросли жилые дома, постройки. Всё это говорит о нашем неумении организовать для себя достойную жизнь в зелёной среде. Если мы умудряемся уничтожить даже те идеи, которые были заложены немецкими архитекторами, то грош нам цена.

Интересен сам факт того, что когда мы сделали альтернативное предложение по застройке центра в помощь нашим руководителя, мол, не один вариант, если конкурс не дал результатов, нужно всё равно искать, но никто не захотел с нами встретиться. Никто не захотел выслушать наше предложение. Всё «политическое жюри» уповает на попадинское «Сердце города» и считает, что оно приведёт в итоге не в тупик, а к победе. В чём мы все, другие калининградские архитекторы, да и всё население города, которое согласно опросу не поддерживает идею восстановления старого города, в этом не уверены. Удивляет и шокирует такое отношение к калининградским архитекторам. Сложилось впечатление, что жюри и руководство конкурса – это люди, которые не чувствуют себя настоящими хозяевами города.

Вот и вице-премьер правительства Калининградской области Александр Рольбинов от имени «политического жюри» ответил нам, что если мы хотим, чтобы наши предложения были рассмотрены, мы обязаны участвовать в конкурсах.

Странное решение объединить идеи первых мест конкурсов. Понимаете, это всё равно что поручить трём художникам, которые никогда не работали вместе, написать одну картину. Например, в картине «Явление Христа народу» появятся элементы «Джоконды» и куски, вырванные из картин Рафаэля. Такая каша в здравом уме просто не укладывается. Или надо было всё доводить до второго тура этого же конкурса с ликвидацией последствий первого конкурса и выносить решение только по одному из проектов.

Видимо, фирма Попадина «Сердце города» начала бедствовать, поэтому было принято решение организовать второй конкурс. При этом проблемы и недостатки первого никуда не делись. Это опять личный отбор «Сердцем города» того, кто будет принимать участие в конкурсе, хотя конкурс открытый и совершенно не оплачиваемый. Опять определили, что нужно сделать 8 планшетов метр на метр иллюстративных материалов плюс добавили ещё в обязаловку, что нужно сделать видеоролик, который один стоит больше миллиона рублей, и, конечно, ужалась первая премия. Если вначале было три миллиона, то сейчас она стала два миллиона рублей, то есть она не окупит вообще никакие расходы на иллюстративные материалы. Или это делается специально, чтобы отогнать наших архитекторов от участия в конкурсе, или чтобы всё-таки было легче организовывать всякие симпозиумы, коллоквиумы с анкетами, с поездками и с хорошими зарплатами для сотрудников «Сердца города».

Странно звучит и название этого второго конкурса: «Объёмно-планировочные решения правительственного историко-культурного комплекса». Что обозначает «правительственный историко-культурный комплекс», не знает, наверное, никто.

Но вот что интересно. Второй конкурс, в принципе, пока преждевременный. Дело в том, что, когда определится основное значение Дома Советов, только тогда можно будет уже заниматься окончательно этими конкурсными делами. Необходимо определить, как и в какой степени сохранять подвалы Королевского замка и все ли их нужно раскапывать. Когда мы теряем своды при раскопке подвалов, мы теряем всю архитектуру этих помещений. Нужно умудриться выявить, какие своды ещё можно сохранить и восстановить, для создания единого архитектурного решения. Интересно, что когда строился Дом Советов, а он почти был сдан в своё время, было сделано много затрат по благоустройству территории вокруг него. Была уже намечена и частично забетонирована целая система каскадов от Дома Советом, водопадиков со стороны Нижнего пруда. Фонтаны перед Домом Советов уже работали со всеми насосными станциями. Было бы неплохо на первом этапе хотя бы восстановить то, что было недоделано, и то, что уже работало как элементы Дома Советов. Уже потом можно заняться грядущими делами. Думаю, это можно  отложить до окончания подготовки к чемпионату мира. Сейчас, конечно, подвалы стоит накрыть стеклянной крышей, вернуть старое благоустройство и остановиться пока на данном этапе и думать, что делать дальше. Это настолько ответственное сейчас, что мы ещё к нему не готовы.

Каждая эпоха должна иметь своё лицо. Если посмотреть на работы великих архитекторов, никто из них не делал какие-либо жалкие копии предыдущего. Как-то прозвучало сожаление, что нет у нас своего Гауди в Калининграде. Был бы Гауди, мы бы зажили по-другому. Я думаю, что Гауди ничего не удалось бы сделать с нашим «политическим жюри». Дело в том, что он не мог копировать то, что сделано было раньше. И даже если бы он жил в Калининграде, уехал бы в свою Барселону. Нашего местного «Гауди», Александра Попадина, я думаю, все знают, как и приближенных к нему архитекторов, которые сейчас за хорошую зарплату пытаются осилить, освоить, как-то оценить и оправдать старую немецкую фанерную застройку.

* Статья заслуженного архитектора РФ опубликована в газете «Дворник».