Основатель компании «СОХО» о том, почему федеральным игрокам сложно работать в Калининграде, что является лучшей мерой поддержки для местного бизнеса и как кризис изменил калининградский кадровый рынок.

– Есть точка зрения, что Калининград — хорошее место, чтобы пересидеть «турбулентность», которая сейчас возникает в России и будет длиться довольно продолжительное время. Вы с этим согласны?

– Я типичный калининградец и представить, как думает типичный россиянин, мне достаточно сложно. Есть заявление губернатора, который говорит, что у нас в следующем году могут потерять работу 150 тысяч калининградцев в условиях перевода нашей экономики на общероссийские рельсы. Так что у нас есть не только положительные факторы, но и специфические угрозы. Что касается пересиживания, то пересиживают «турбулентности» пенсионеры с деньгами. Для таких людей наш регион просто великолепен. Во всяком случае пока мирное небо. Великолепная климатическая позиция, побережье едва ли освоено. Если мы посмотрим на нормальную средиземноморскую Ривьеру, то там свободного места нет — город начинается в Италии и заканчивается Португалией. Так что для тех, кто хочет сделать небольшой рекреационный проект, потенциал — сумасшедший. Да и для увеличивающейся категории россиян, готовых жить на два-три дома, место приятное.

– Эмигрировать не думали?

– Никогда не рассматривал для себя этот вопрос. Говорить об этом модно было постоянно, но я в эти разговоры как-то не включался, хотя возможности для эмиграции у меня были. Много езжу, много чего видел, многое понравилось, но оторвать себя от России, русского языка и ментальности не могу.

– В недавном интервью ректор Российской академии народного хозяйства Владимир Мау предположил, что с учетом развития событий в России вообще не будет массового малого бизнеса в обозримой перспективе. Вас такой прогноз не пугает?

– Укрупнение бизнеса – это вообще-то не только российская тенденция. Есть много отраслей, которые перестают быть местом для малого бизнеса и становятся глобальными. Та отрасль, в которой работаем мы, — ритейл, IT-ритейл — очень сильно подвержена этим тенденциям. Не только Мау говорит об этих проблемах. На днях читал аналитику GFK, главный вывод из которой гласит, что вся «мелочь» умрет к 2019 году естественной смертью. Середнячки последуют за мелочью, и в масштабе РФ останутся 10 крупных игроков.

В этом смысле у Калининградской области есть своя особенность. Мы все прекрасно помним приходы, а затем уходы из региона федеральных игроков. «М-видео» зашло в правильный момент и пока держится. Мне кажется, в основном за счет абсолютно панической ситуации на рынке в четвертом квартале 2014 года. «Эльдорадо» из Калининграда уже ушел, оставив только местную франшизу.

Тем не менее федералы по-прежнему мечтают скупить региональные сети, занимающиеся продажей сотовых телефонов. Насколько мне известно, не раз пытались произвести атаку на бизнес «Алло», но пока безуспешно.

Калининград — в этом смысле вообще интересное место. Например, на переделенную десять раз площадку местного ритейла, где яблоку негде было упасть, вдруг входит «Семья» и активно двигается. Поэтому мне кажется, что большие прогнозы типа GFK не будут у нас сбываться на 100 %. Будем надеяться, что слова губернатора про сокращение 150 тыс. человек сказаны главным образом для того, чтобы Москва сильнее развернулась к нам лицом, а не потому, что это базовый прогноз развития событий.

– В чем калининградская специфика?

– Большая экономия на логистике по сравнению с федеральными игроками. Одно дело довезти товар до логистического центра в Москве или Санкт-Петербурге, растаможить, перегрузить и привезти обратно, а другое — напрямую привезти из того же Роттердама в Калининград. Это в три раза дешевле. До отмены статуса ОЭЗ с беспошлинным ввозом товаров местные игроки могут очень успешно конкурировать с федеральными. НДС, пошлина и логистика — это то, что делает нас не интересными для федералов. Получается порядка 20 % разницы в итоговой цене. В сегодняшней ситуации, когда клиент может сравнить цены у себя на планшете, не вставая с дивана, во всех магазинах города, разница в 5% – это много, а в 10 % – решающе.

Успешный бизнес у федеральных сетей в Калининградской области обычно выстраивается с опорой на кого-нибудь из локальных игроков в качестве премьер-партнера. В бизнесе очень важны бизнес-процессы, и если наложить их на все свои подразделения, то эффект масштаба начинает работать на тебя. Если сюда заходит крупный федеральный игрок, у которого все поставки ориентированы на «большую Россию», то нужно выстраивать специальную логистическую схему, создавать дополнительные компании, которые бы работали в рамках закона об ОЭЗ — не самая интересная и простая для него работа.

Так что у местных игроков есть все шансы удерживать позиции. Во всяком случае в период спада, пока местный рынок остается не очень привлекательным для федеральных игроков.

– Иначе говоря, калининградский рынок для федералов слишком маленький и сложный.

– Им нужно либо перестроится, либо плюнуть. Главная проблема для них — это логистика. Сейчас, например, в развитии скандал с конфискацией Белоруссией калининградской техники. Плюс везти из России в Калининград товар — это далеко и дорого. Наш рынок — это всего миллион человек, из которых платежеспособного населения порядка половины. В этом смысле мы скорее интересны для наших географических соседей, чем для российских игроков. Для Литвы, где был пик численности населения 4 млн человек. А сейчас, говорят, уже 2,6 млн, дополнительный миллион — это сумасшедший рынок. Для России со 140 миллионами — сами понимаете.

– Сейчас у бизнеса есть, наверное, два главных опасения. Стремительное и масштабное падение покупательской способности российского населения из-за девальвации рубля и сужение «кормовой базы» для чиновников, с вытекающим из этого ростом риска недружественных поглощений и просто издержек.

– Проблема «ходоков» мне кажется в некоторой части надуманной и вырастающей из привычки россиян поговорить, предварительно нарушив. Всем известна история, когда бессовестный гаишник выскакивает из кустов с радаром... Но потом выясняется, что кусты эти в черте города, а на радаре «120 км/ч». Не нужно преувеличивать проблемы, которые создают контролирующие органы.

В России существует достаточно большое количество законов, запретов и схем. И все понимают, что строгость законов компенсируется необязательностью их исполнения. При этом на понятийном уровне у бизнеса есть знание, в какие схемы точно не нужно соваться. Зачастую перед тем, как перевести схему из общепринятой в категорию схем, в которые лучше не соваться, государство широко анонсирует данный поворот. У бизнесменов, как правило, есть время подумать и перестроиться. И только потом начинают применяться меры.

Конечно, важно, чтобы чиновники перестали воспринимать бизнес как зону кормления и начали воспринимать бизнес как ту вещь, которая вытащит страну из кризиса. Это было бы самой лучшей мерой поддержки для малого и среднего бизнеса. Хотите как-то помочь бизнесу — делайте это прозрачно, а мы, калининградские бизнесмены, вытащим регион, как бы ни развивались события.

Что касается первой части вопроса по поводу роста стоимости товара из-за девальвации, то он в некоторой степени связан с первым. И чиновники и силовики — это часть рынка. Государство анонсировало сокращение чиновников и силовиков. Значит, это отразится на всех игроках на рынке.

В целом же наша компания пересматривает товарные линейки. Большее внимание уделяется среднему и нижнему ценовому сегменту, чтобы люди могли приобрести себе телевизор, смартфон или ноутбук за привычные деньги. Также думаем над расширением ассортимента — к бытовой технике мы решили пока в качестве эксперимента добавить посуду и средства бытовой химии. Все экспериментируют с продуктовой матрицей. Не мы это придумали.

– Средние игроки типа вас падают быстрее крупных?

– Если говорить о нас, то точно не быстрее.

– Почему так происходит?

– В ущерб себе пытаемся демпфировать ситуацию с ценами, начиная с ноября. Пожертвовали серьезной частью своей прибыли для удержания клиентуры. Кроме того, у нас есть магазины в районах и городах, куда не спешат идти большие игроки. Поэтому там и лояльность клиента выше. У нас не все согласны с форматом крупных федеральных игроков, что проехать 40 километров до их точки продаж — это нормально.

– Как кризис меняет ситуацию с кадрами?

– Дисциплина заметно улучшилась. И об этом говорят многие из моих коллег. Кризис сильно снижает изначально высокий уровень разболтанности персонала в Калининграде как на дефицитном рынке. Раньше люди вели себя не вполне адекватно, потому что знали, что их везде ждут с распростертыми объятиями. Не было почему-то никаких договоренностей в HR-зоне не брать на работу человека, который плохо хлопнул дверью.

У нас 150 человек в компании, и среднему сотруднику постоянно приходится заниматься образованием и дообразованием. Информация о товаре, который продавался год назад, сейчас уже никому не нужна. Это совсем не то же самое, что продавать товар, который остается неизменным столетиями. У нас работают интересующиеся люди.

– Насколько достижения предельной закредитованности сказывается на снижении покупательной способности?

– Это ощущается сильно и не первый день. Пика продаж мы достигли порядка трех лет назад. Тогда продажи в кредит составляли до 40 %, сейчас — менее 20 %. Это не то, на что компания сейчас делает ставку. Ну и сейчас, конечно, кредиты становятся дорогими. Люди стали ответственнее относится к тому, что будет происходить завтра и не спешат залезать в кредиты, считая, что «отдастся само».

– Как ведут себя зарубежные поставщики на протяжении последнего полугода? Часто приходится слышать, что они «утратили доверие» и «выкручивают руки».

– Разговоров на эту тему много, но у нас в целом иначе. В некоторых отраслях с нашими соседями — Польшей и Литвой — ситуация, действительно, носит характер эпидемии. В кризис 2008 года маленькие и несильно развитые экономики этих стран получили серьезные удары посредством неплатежей российских партнеров. Сейчас они включают систему защиты первыми. В ряду наших партнеров также есть компании из Польши и Литвы. Пока ничего страшного не произошло, но опасения есть.

Товарные кредиты делятся на две категории: застрахованные международными страховыми компаниями и незастрахованные, которые, проще говоря, даются за «красивые глаза» и хорошую репутацию. У нас есть и те и другие. Что касается страхованных кредитов, то вычислить, насколько для нас это подорожало, мы сможем только впоследствии — где-то бонус могут недодать, где-то цену повыше поднимут или скидку не дадут такую, на которую бы мы могли рассчитывать раньше.

Что касается банковского финансирования, то у нас есть хороший партнер — банк «Европейский». После смены собственника сервис остался восхитительным, а отношения — сказочными. Вообще мне кажется «Европейский» — это знаковое событие для всех местных бизнесменов, кто хоть как-то углублен в тему. Это своего рода «Виктория» или «Бауцентр» в банковском бизнесе, когда региональный игрок сумел достичь стандартов качества, которые не везде в России есть. У них есть, чему поучиться федеральным игрокам. Топ-менеджмент банка «Санкт-Петербург» не скрывал, что они получают ноу-хау, приобретая «Европейский». Честно говоря, я не слышал, чтобы хоть в один из кризисов какой-то клиент этого банка что-то потерял. То есть банк не пользовался возникновением ситуации на рынке, чтобы немножечко подзаработать, как это делали многие другие банки. Мы стараемся работать похожим образом.

– Не грустно в этом смысле осознавать, что «Викторию» купили «Дикси», а «Европейский» — банк «Санкт-Петербург»?

– А чего грустить-то? В ситуации с «Европейским» все было сделано ровно. Я и другие бизнесмены ничего не почувствовали. При этом мы помним, какие были последствия, когда закрылся «Сетевой нефтяной банк». Люди бизнесы теряли. Укрупнение — это общемировой тренд, и от этого никуда не деться. Банки и ритейл должны укрупняться, а заводы — объединяться в холдинги.

Отцы-основатели успешных калининградских компаний, ныне сменивших владельцев, могли бы и дальше оставаться на своих местах. Но идя дальше в новом качестве, эти люди делают для региона немало, и собираются сделать еще больше.

– Не хотите последовать их примеру?

– Пока не планирую, поскольку не чувствую, что перерос свой бизнес. Еще есть, над чем работать и к чему стремиться.

Текст: Вадим Хлебников