Первое в этом году заседание областного правительства губернатор Николай Цуканов начал с громкого заявления. Он призвал калининградцев добровольно «исключить из своего лексикона» слово «особенный» применительно к статусу региона. Также губернатор попросил своих потенциальных избирателей перестать все время жаловаться.

Дискуссия о том, является ли Калининградская область особым регионом, наиболее громко звучала в 1994 году, когда на страницах «Независимой газеты» первый губернатор Калининградской области Юрий Маточкин пикировался с влиятельным вице-премьером правительства РФ Сергеем Шахраем (возможно ли представить такую дискуссию сегодня?). «Если принять точку зрения Шахрая, нет свободной экономической зоны – нет и льготного налогового и таможенного режима. Затраты производителей возрастут, конкурентоспособность снизится... Никто сегодня, пожалуй, так не способствует нежелательному дрейфу Калининградской области в открытом океане рыночных отношений, как политики, под любыми предлогами затягивающие принятие закона об области. Ее особое положение признают все, но придать ей в силу этого особый статус – как бы чего не вышло, не возник бы прецедент...», – писал тогда Маточкин.

Первый губернатор, как будто сегодня, сетовал на «отсутствие единой государственной политики к Калининградской области». «Поддержать нашу позицию – значит создать стратегию долговременного развития уникального российского региона. Принять идеи имперского подхода Шахрая (в его статье заложены такие мины замедленного действия, о которых, думается, и сам автор не подозревает) – значит обострить без того острую социальную обстановку в самом западном регионе России», – угрожал Маточкин.

Точку в схватке губернатора и вице-премьера поставил президент Борис Ельцин на заседании Совета безопасности: в Калининградской области должны быть и военные базы и особая экономическая зона. Работа по подготовке специального регионального закона в парламенте стремительно ускорилась. В конце 1995 года федеральный закон «Об Особой экономической зоне в Калининградской области» был принят, а в начале 1996 года одобрен Советом Федерации. На данный момент, по оценкам премьер-министра правительства РФ Дмитрия Медведева, по закону, «выбитому» Маточкиным из федерального центра, работают 785 калининградских компаний, которые формируют 22 % валового регионального и дают рабочие места 50 тыс. калининградцев. От этих компаний через «косвенные эффекты» зависят еще 120 тыс. рабочих мест и до 43 % валового регионального продукта.

В «нулевые» годы при президенте Владимире Путине Россия поставила перед собой амбициозные задачи. Страна готовилась добровольно ограничить развитие своих особых экономических зон в обмен на пропуск в клуб стран, присоединившихся ко Всемирной торговой организации. Под контролем амбициозного губернатора Георгия Бооса в 2006 году маточкинский закон был обрезан (введен 10-летний переходный период, по окончании которого в 2016 году калининградский бизнес лишается таможенных льгот). Льготы предложенные взамен постепенно были скопированы другими регионами и обесценили базовую логику закона – инструмент для самостоятельного получения компенсаций за территориальную «проблемность».

Совсем недавно губернатор Николай Цуканов дал медаль своему министру экономии Анастасии Кузнецовой за то, что были отработаны механизмы замены таможенных льгот на прямое субсидирование региона. Причем схему с прямым субсидированием предложил сам федеральный центр, не приняв каких-либо альтернативных вариантов. Как федеральный центр на практике компенсирует льготы деньгами, можно судить хотя бы по тем же маточкинским временам. «Сегодня свободная экономическая зона выполняет две взаимосвязанные функции – защиты и развития. Это защита нашего производителя в условиях транспортно-экономического нажима со стороны Литвы, а также Латвии, Беларуси, – писал Маточкин в 1994 году. – Это прямые и скрытые доплаты за транзит, залоговые платежи, ограничение грузопотоков и т. д. Только за первое полугодие мы потеряли на этом 56 млрд руб. (неденоминированных рублей. – Прим. RUGRAD.EU), из которых правительство России возместило лишь 17 млрд руб. Чем компенсировать остальные?».

С учетом того, что Россию ждут не лучшие времена, пропорция обещаний и возмещений с 2016 года может быть такой же.

Если подходить к призыву Николая Цуканова об отказе от «особости» через призму анализа общественного мнения, то он также выглядит как минимум странно. По данным социологического исследования БФУ им. И. Канта 45 % калининградцев считают регион особым. Это значительно больше, чем число калининградцев, считающих область рядовым регионом (34,5 %). Причем число приверженцев идеи особости стремительно растет (на 11 процентных пунктов за год), не говоря о других.

Единственный человек, в чьих интересах был бы добровольный отказ от упоминания особости, это, вероятно, сам губернатор Николай Цуканов, полагающий, используя терминологию Маточкина, «как бы чего не вышло...». Неоднократно говорилось, что одним их достижений Цуканова на посту губернатора федеральный центр видит относительное социальное спокойствие населения. Однако, как намекал Маточкин, убеждение самих себя в заурядности Калининградской территории – верный путь к росту социальной напряженности из-за нерешенности проблемы эксклавности. По итогам 2014 года инфляция в Калининградской области оказалась в 1,5 раза выше, чем в целом по России. Это означает, что мы беднеем значительно быстрее, чем «средние» россияне. Может, чтобы этого не замечать, также стоит исключить из обихода слово «инфляция»?

Федеральный центр, руководящий страной в режиме «ручного управления» склонен отвлекаться и забывать о калининградских проблемах. Калининградцы должны всегда декларировать свою особость, чтобы федеральный центр о них постоянно помнил. Если же губернатору так хочется вывести из лексикона слово «особенный», то он может инициировать изменения в федеральный закон «Об Особой экономической зоне в Калининградской области» в плане его переименования. К счастью, региональные законодательные инициативы, за редким исключением, не проходят в Госдуме.