О калининградцах - «халявщиках» и «пассионариях», областных рейтингах Владимира Путина, Николая Цуканова, КПРФ и ЕР и о том, почему калининградцы не отличаются от других россиян в оценке украинских событий и чем социологи отличаются от политтехнологов в интервью RUGRAD.EU рассказал руководитель «Калининградского социологического центра» Сергей Цыпленков.

- Начать хотелось бы с недавней инициативы регионального правительства провести на своем сайте опрос, что дальше делать с территорией стадиона «Балтика». При этом три из четырех вариантов ответа предполагают какую-либо застройку. Насколько серьезно можно рассматривать такие формы изучения общественного мнения органами власти?

- Все опросы, которые проводятся газетами, сайтами, радиостанциями узко направлены к определенной аудитории и не являются репрезентативными. У социологов есть такой термин «газетный опрос», когда опрашивается исключительно аудитория конкретной газеты, причем речь идет о тех людях, которые готовы отвечать и светиться. Это тоже самое, что если бы я пришел в штаб КПРФ и опросил представителей КПРФ, за кого они будут голосовать; и если бы пришел в «Единую Россию» или «Справедливую Россию», то получил бы совершенно другие данные.

Говорить о том, что это срез общественного мнения ни в коем случае нельзя. Это мнение отдельной категории людей, которые а) посещают правительственный сайт, что само по себе не является репрезентацией населения и б) как-то мотивированы давать ответы на вопросы этого сайта.

Кроме того, предложенные варианты ответов не закрывают всего поля возможных мнений. Существует абсолютно очевидный вариант оставить там стадион, создать тренировочную базу, организовать объект для массового спорта. Это традиционное место, где это было — не включение такого варианта ответа, мягко говоря, не совсем корректно.

- В последнее время с развитием информационных технологий особой популярностью пользуются различные интернет-петиции, обращения, сборы подписей. Даже государство обратило на них свое внимание.

- Это совершенно нормальная вещь в том плане, что можно понять, насколько животрепещущей является та или иная тема. Но говорить о том, что это - мнение населения, ни в коем случае нельзя. Президент Владимир Путин ежегодно проводит прямые линии, на которых отвечает на вопросы, поступившие посредством телевидения, через Интернет. Понятно, что анализ тех вопросов, которые задаются — это огромная пища для размышлений, но это не значит, что представлено население страны.

- Сегодня в Калининградской области собрали 100 тысяч подписей за отмену закона о капитальном ремонте многоквартирных домов. Получается, что в этом вопросе население представлено?

- С точки зрения того, чтобы понять насколько востребована или актуальна та или иная тема возможно использование и таких ресурсов. Но это не данные опросов населения, не мнение населения, это мнение определенной группы людей. Если эта группа людей большая, значит к ним необходимо прислушиваться.

- В рейтинге министерства регионального развития РФ в качестве одного из критериев рассматривается доверие населения к органам власти по данным опросов, которые почему-то проводила Федеральная служба охраны. Как можно оценить такого рода исследования?

- Я немного скептически отношусь ко всему, что делается не профильными организациями. Хорошо знаю тех людей, кто в ФСО у нас в области занимается исследованиями. Они далеко не глупые люди, хорошие аналитики. Но мое глубокое убеждение, что сапоги должен тачать сапожник. Этим должны заниматься профессиональные организации, даже если они имеют государственный статус. Но это право госструктур - кому и как они верят. Другое дело, что порой уровень доверия к госструктурам у самих госструктур достаточно высок. Хотя, возможно, речь идет о желании сэкономить деньги. У меня есть любопытный пример, когда милиция опрашивала население — тех, кто столкнулся с милицией. Милиционер опрашивал — об отношении к милиции (смеется). Потом говорили — как же так, по нашим данным, к нам очень хорошо относятся, а вы говорите, что не очень.

- Одной из обсуждаемых тем стало появление в Калининграде целого филиала Фонда развития гражданского общества, связанного с администрацией президента РФ. Это можно оценить как «знак внимания» к региону или речь идет о конкретных персоналиях, которых нужно было трудоустроить?

- Вы практически ответили на этот вопрос, тут нечего и обсуждать. Скорее, и то и другое. Хотя, возможно, были и какие- то другие цели. Я не вхожу в этот фонд и механизмов принятия решения не знаю.

- Тем не менее, если вам предложат взаимодействие, так как планируется активная деятельность филиала ФоРГО в регионе.

- Я не буду отказываться, потому что если это профессиональная работа, связанная с изучением тех или иных явлений, которые происходят в области — почему нет. У нас были заказы напрямую из администрации президента, различных государственных, коммерческих и общественных структур. Это нормально, когда разные организации обращаются к тому или иному профессиональному сообществу, чтобы получить объективные данные.

- При этом из федеральных структур в последнее время буквально валятся многочисленные рейтинги регионов по различным параметрам, рейтинги губернаторов. Насколько это реальные исследования, или зачастую можно говорить о желании получить финансирование из регионов за более высокое место в том или ином рейтинге?

- Здесь очень по-разному. Смотря кто проводит исследование, какие конкретные персоны. Я знаю, как свои исследования делает Михаил Виноградов из фонда «Петербургская политика». Можно спорить о методике, еще о чем-то, но утверждать, что ему «занесли» и он поставил выше – ниже, я бы не стал. То же самое фонд «Общественное мнение», да, могут быть ошибки в любом деле, но торговать они не будут, это не те люди.

- В начале этого года появилось информационное сообщение о том, что ВЦИОМ делает в Калининграде телефонный опрос об отношении к переименованию в Кёнигсберг, несмотря на то, что актуальным этот вопрос назвать, пожалуй, нельзя. Есть ли у вас какие-то более подробные данные об этом исследовании?

- Я не знаю данных, которые они получили. Знаю, что они проводили телефонный опрос. И не только о возможности переименования города. Круг вопросов был шире. Кроме того, наряду с телефонным опросом они, с нашей помощью в том числе, проводили экспертные опросы. По их заданию мы встречались с достаточно большим кругом людей — журналистами, предпринимателями, политологами, социологами, которые давали свои оценки скорее даже не по переименованию города. Речь шла о другом — что из себя представляет калининградский социум. Я не берусь сказать, с чем связан этот интерес. Возможно, это заказ федеральных структур, возможно — коммерческий заказ. Я скорее склонен ко второму варианту. Такие случаи по Калининградской области уже были и неоднократно, особенно в периоды неясности с будущими губернаторами. Интересанты из Москвы и нам заказывали, и через нас, и московские структуры работали, дабы понять, что такое Калининградская область.

---

Такие случаи по Калининградской области уже были и неоднократно, особенно в периоды неясности с будущими губернаторами. Интересанты из Москвы и нам заказывали, и через нас, и московские структуры работали, дабы понять, что такое Калининградская область.

---

- Что касается калининградского социума, с учетом вашего опыта работы в других регионах, как вы сами для себя формулируете критерии принадлежности к так называемой «калининградской идентичности»?

- В каждом регионе есть достаточно четко просматриваемые характерные черты. Есть очень четкие отличия между жителями Вологды и Череповца, хотя расстояние между городами порядка 75 км, по численности примерно одно и тоже, а фактически — два разных мира, как Москва и Санкт-Петербург. В любой области, в любом городе есть своя специфика — исторически сложившаяся, в силу демографической, экономической ситуации.

В этом плане калининградская идентичность имеет место быть, она достаточно явно выражена. Не зря приезжие в Калининград или встречающие калининградцев где-то в России говорят «о, вы не здешние, вы другие». Это действительно так, тут нечего загибать пальцы, в чем-то мы лучше, в чем-то хуже.

- Какие факторы здесь имеют первостепенное значение: близость к Европе и отдаленность от России, географическое положение, предпочтение зарубежным товарам, отсутствие многовековой «исторической памяти»?

- Что такое Соединенные Штаты Америки? Это «плавильный котел», куда приехали люди из разных стран с разными ментальностями, религиями — на чужую землю. «Переплавились» и получилось то, что получилось: достаточно активные, целеустремленные люди, пытающиеся добиться своей «американской мечты».

Что такое Калининградская область? Это, конечно, не США, но в чем-то, в миниатюре напоминает эту страну. Первая волна заселения Калининградской области — это те, кто приехал с Украины, из России, с Белоруссии — с тех мест, где прошла война, где были сожжены деревья и города. Кто-то оставался восстанавливать свой дом, а кто-то ехал на готовенькое сюда. Первую волну переселенцев я называю «халявщики». Они во-многом заложили часть того социума, который здесь есть, они воспроизводят себе подобных. В одном из калининградских сел я зашел в старонемецкий дом, где живут дед с бабкой, на крыльцо еле забрался — его как такового уже нету, оно развалилось. Во время разговора заметил в хате дыру, которая заткнута подушкой. Сказали, что пробило снарядом еще во время войны. То есть люди не приложили рук, чтобы хоть как-то восстановить повреждение.

Дальше пошло совершенно другое: сюда поехали те самые пассионарии — люди, которые были готовы к каким-то движениям. Поехали создавать здесь рыбопромысловый и торговый флот — молодежь из Одессы, Новороссийска, Архангельска, Мурманска, то есть из портовых городов. Сами по себе мобильные, готовые рисковать, двигаться. Потом пошла достаточно большая волна тех, кто приехал сюда по комсомольским путевкам — восстанавливать регион. Тоже достаточно активные, мобильные люди. Достаточно много военных здесь оставались, а они по своей натуре «перекати поле» - готовы в любой момент куда нужно сорваться, поехать. Дальше пошла Прибалтика: когда республики стали выходить из СССР, русскоязычное население поехало в том числе сюда как в удобное место с географической и климатической точки зрения. Одно время казалось, что у нас скоро будет силиконовая долина: потому что в основном ехала русскоговорящая профессура, учителя, врачи. Я знаю случаи, когда академики шли в простую школу учителями, потому что не было мест. Потом поехали Казахстан и Средняя Азия, эта тенденция продолжается, хоть и меньших масштабах. Оттуда приехали предприниматели, инженеры, врачи, учителя — в основном среднего возраста. Они там продали свой бизнес, оставили жилье — опять пассионарии, «быстрые», легкие на подъем люди.

И вот это все попало в Европу, «переплавилось» между собой опять же. Доля людей, которые готовы к движениям, действиям здесь значительно выше, чем, скажем, в Ивановской области. Там совершенно другой тип. Понятно, что и здесь есть разные люди, но доля «мобильных» людей в регионе значительно выше.

Плюс эти люди попали в условия, когда они свободно могут передвигаться. Посмотрите что происходило у нас, взять те же магазины. Первый магазин Cash&Carry в России появился в Калининграде, а уже потом мировые сети пришли в Москву и Санкт-Петербург. Когда сюда раньше приезжали люди, они не могли понять как же так — у вас дорогу переходить можно, ваши рабочие работают хорошими немецкими инструментами. Еще в девяностые годы в Калужской и Ивановской областях об этом и мечтать не могли, там основными инструментами были кирка и какая-то матерь. Вот это проникновение западных технологий и мыслей было очень быстро воспринято. Люди-то в основном здесь активные — пассионарии, да еще попали в уникальные условия. Посмотрите, как достойно оформлены наши магазины, съездите в ту же Калугу или Брянск и вы увидите совершенно другое. С одной стороны, ментальность, пассионарность этих людей; с другой стороны - возможности, которые здесь открываются в большей степени; они накладываются друг на друга, спрессовываются — вот и получается эта «особость», ощущение, что мы немного другие. Просто в силу оторванности мы вынуждены жить немного по-другому. Отсюда и готовность людей в 2009-2010 годах к массовым акциям. Наступили на хвост — но нельзя было наступать на хвост калининградцам. Нельзя. Вот люди вышли и сказали все, что думали по этому поводу.

Если проанализировать те митинги, которые были, первый митинг был с требованиями отменить транспортный налог и оставить в покое автоперегонщиков - не услышали. Второй митинг был уже с лозунгами «Отменить транспортный налог», «Долой Бооса» - опять не услышали. На третьем митинге требовали опять же отменить транспортный налог, а также «Долой Бооса» и «Долой Путина» - вот такая нарастающая волна. И если бы был четвертый митинг, уж не знаю, что бы там было. А он мог, по моим данным, собрать до 50 тысяч человек. Вот это «Ах вы нас не слышали, вот мы вам», далеко не везде такое возможно.

Когда меня просят нарисовать образ калининградцев, я привожу пример Пиноккио. Неизвестно из чего сделан, бегает по брусчатой мостовой, готов обменять курточку на билетик, букварь, на еще что-то. Он — живой, все время чем-то интересуется, с кем-то договаривается. Он немножко халявщик, как всякие русские: зарыть на Поле чудес 5 сольдо, а вдруг вырастет. Но не как всякие русские он остался сидеть, чтобы не украли. В силу своего определенного везения, беготни, суеты, интереса, умения договариваться, рисковать он все-таки добивается своего. Что и сделали многие наши.

---

И если бы был четвертый митинг, уж не знаю, что бы там было. А он мог, по моим данным, собрать до 50 тысяч человек. Вот это «Ах вы нас не слышали, вот мы вам», далеко не везде такое возможно.

---

- Продолжая тему массовых акций. Не так давно в Калининграде, как и в других российских городах, прошли митинги в поддержку братских отношений России и Украины. Ряд наблюдателей назвали эти мероприятия «искусственными»; лично мне довелось видеть на Площади Победы как людей, которые пришли туда по своей воле, так и тех, кто присутствовал «по разнарядке». Отличаются ли каким-то образом калининградцы от жителей других регионов в вопросе оценки украинских событий?

- Что касается наших митингов, то совершенно очевидно, что украинские события тронули подавляющее большинство жителей региона. Но тронуть — одно, а вот самовыразиться — это другое. Далеко не все наши сограждане готовы выходить и высказываться, поэтому всегда нужно организующее начало. В организующем начале наши власти преуспели, организовать они могут что угодно. Но, наверняка даже те, кто пошли условно «по команде», они были вполне искренни. Я знаю многих, кто участвовал в этих митингах. Да, им сказали прийти и поэтому они пошли. Но они вполне искренне выражали свои чувства.

Всегда немного раздражает показушность, когда допускаются перегибы. Возвращаясь к митингам, которые были в 2009-2010 годах — там тоже была организация, но это не был административный ресурс. Имела место самоорганизация — через друзей, социальные сети. Когда такая организация, это одно; а когда административная — даже искренность людей, которые участвуют в мероприятии, она немного придавливается этим ресурсом. И даже внешнее освещение и восприятие сглатывает эмоциональный накал подобных вещей.

- Федеральные социологи зафиксировали значительный рост рейтинга президента Владимира Путина после событий на Украине и в Крыму. Что касается Калининградской области, какие изменения претерпел рейтинг первого лица государства?

- Точно скажу, что рейтинг президента вырос. Но я приведу другой, не калининградский пример. В начале этого года пришлось работать в Брянске, там было два замера, связанных с предстоящими выборами, с разрывом в три недели. Первый замер — в феврале, когда все только начиналось, но уже тогда было заметно, что рейтинг Путин подрастает, ну а во втором замере просто подскочил рейтинг. На одной и той же территории порядка 15% роста. Думаю, что и у нас здесь совершенно похожая ситуация, так и по стране в целом.

- То есть, можно говорить о федеральном тренде, на который вышеупомянутая «особость» не оказывает как такового влияния?

- Мы все россияне. И в этом плане мы мало чем отличаемся от большой России. Хоть и собрались здесь выходцы из разных регионов, в том числе Украины. Вот вам личный пример. Я родился и вырос в Севастополе. Там много родственников, друзей. Учился и женился в Киеве. Родители, брат, родные жены – там живут. Так что все, что связано с Украиной, Крымом – это все проходит и по моей семье. И таких примеров – тысячи, как в Калининградской области, так и по всей России. Возможно у нас даже чуть больше. Именно в силу особенностей о которых говорилось выше.

- С рейтингом калининградских властных персоналий в последнее время все достаточно стабильно. Есть градоначальник, есть губернатор, каких-то значительных альтернативных кандидатур не просматривается. Можно говорить о неком межвыборном «застое», хотя выборы губернатора должны состояться не позднее осени следующего года?

- Пока действительно никого не видно, никто никак не проявляет свою активность. Хотя не исключаю, что Калининградская область будет интересна не только нынешней власти, но и федеральным игрокам, представителям бизнеса. Из возможных претендентов, которые так или иначе обсуждаются, активности практически никто не проявляет. Возможные варианты обсуждаются разве что в кулуарах.

---

Не исключаю, что Калининградская область будет интересна не только нынешней власти, но и федеральным игрокам, представителям бизнеса. Из возможных претендентов, которые так или иначе обсуждаются, активности практически никто не проявляет.

---

- Разброс рейтинга Николая Цуканова, который на протяжении нескольких лет был ниже в областном центре и выше в муниципалитетах области, по последним данным каким-либо образом трансформировался?

- Этот разброс практически сгладился в последнее время. Если раньше, при Георгии Боосе, при всех губернаторах Калининград был в большей степени протестный, и в первые годы Цуканова это наблюдалось, то сейчас это немного нивелировалось, практически близкие показатели. Единственное что, похуже рейтинг в наших депрессивных районах, условно говоря, в Балтийске. А в целом по области примерно равные показатели, причем без особых изменений в последнее время: нет ни падения, ни роста, есть достаточно стабильная ситуация.

- По данным исследований, в областном центре сохраняется определенный уровень поддержки у Коммунистической партии. Может ли повториться ситуация последних выборов в Государственную Думу, когда в областном центре КПРФ превзошла «Единую Россию»?

- Это одна из причин почему Калининград называют «протестным городом». На последовавших выборах президента РФ Калининград дал второе снизу по поддержке Владимира Путина среди областных центров. У нас в регионе КПРФ личностной поддержки как таковой не имеет. Есть небольшая оставшаяся электоральная база преданных сторонников партии, которые всегда голосовали за КПСС, КПРФ и т.д. Эта база сужается, но еще имеет место быть. Но к ней очень активно присоединяются две группы людей. С одной стороны, это достаточно большое количество, как ни странно, представителей молодежи, которых по тем или иным причинам не устраивает нынешняя «партия власти». И в этом случае речь не идет исключительно о протесте, а о поиске другой альтернативы. Ну не в ЛДПР же, условно говоря, или не к Миронову… К Прохорову – там свое отношение, многие молодые люди, с кем разговаривал, говорят, что это несерьезный политик, сегодня так, завтра - так.

Третья часть нынешнего электората поддержки КПРФ – это явное протестное голосование. Отсюда и рост у ЛДПР на последних выборах: не потому что за Жириновского, потому что против. Сейчас это проявляется в меньшей степени, чем это было до выборов в Государственную Думу, когда был очень сильный прессинг, в том числе от «партии власти» и это добавляло протеста. С другой стороны, посмотрите на выборы в Новосибирске, где победил кандидат от КПРФ, который выступил как объединенный кандидат от всех, кто против «партии власти».

- Что касается регионального отделения «Единой России», то оно сохраняет свои позиции?

- Самое интересное, что ЕР сейчас не теряет своих позиций, а даже наоборот чуть приобретает; подрастает их рейтинг. Здесь есть целый ряд причин, две из которых совершенно очевидные: определенный прагматизм наших людей – единороссы хоть что-то делают, у остальных только слова и больше ничего нет. Если посмотреть реально, что сделали представители КПРФ или ЛДПР у нас в области, не думаю, что можно многое перечислить. Второе, опять же вполне прагматичная вещь, это как КПСС в свое время. Все, кто у власти были в КПСС, сейчас большая часть тех, кто у власти – в «Единой России». Это повторение того, что было. Ну и определенное отсутствие давления, которое было на выборах в Государственную Думу, его просто сейчас нет, оно не ощущается. В этом случае нет резкого отторжения.

- Если говорить о пресловутой проблеме 2016 года, когда закончится действие таможенных льгот в рамках режима Особой экономической зоны. Свою обеспокоенность на регулярной основе высказывают представители бизнеса, но можно ли говорить о том, что данный вопрос нашел отражение в массовом сознании жителей региона?

- Этот вопрос обсуждается в узком кругу людей, для широкой общественности проблемы не существует. Ее не существует для врачей, учителей, работников бюджетных учреждений. Это затрагивает большую, но достаточно узкую группу людей. Причем, далеко не все компании пострадают от проблемы 2016 года. Да, это обсуждается, об этом нужно говорить, это рабочие места, налоги, масса других вещей, но пока это не стало общей проблемой. Это проблема узкой группы предпринимателей и тех, кто с ними связан – работников этих предприятий. Это проблема наших властей, так как сокращение рабочих мест приведет к росту социальной напряженности.

Просто удивительно, что когда были сильные потрясения, связанные с экономикой, калининградский бизнес – это, кстати, тоже одна из наших особенностей – очень быстро сплачивался; когда были таможенные войны и т.д. Сейчас этого нет, я этого не наблюдаю. Когда сплачиваются вместе бизнес и власть, защищая общие интересы, то, как правило, есть результат. Сейчас этой «спайки» нет, нет единых действий, нет активных действий от союза промышленников и предпринимателей, нет активного давления на власть, власть активно не давит на федеральный центр. Да, высказываются опасения, говорят об этом. Слишком долго говорится, но пока ничего не делается, а времечко бежит.

---

Просто удивительно, что когда были сильные потрясения, связанные с экономикой, калининградский бизнес – это, кстати, тоже одна из наших особенностей – очень быстро сплачивался; когда были таможенные войны и т.д. Сейчас этого нет, я этого не наблюдаю.

---

- Общественники областного центра всегда обращали особое внимание на проблему точечной застройки. Опросы показывают, что этот вопрос важен и для жителей. Можно ли говорить, что на сегодняшний день вопрос точечной застройки является чуть ли не ключевой проблемой для Калининграда?

- Нет, одно время он был если не ключевым, то в одном ряду из наиболее острых. Точечная застройка продолжается, но идет не в тех масштабах. Кроме того, сейчас этот вопрос не касается большого количества людей, и поэтому степень напряжения значительно меньше. Да, отдельные локальные конфликты имеют место, но не собирают большого количества протестующих. Помимо этого, у меня такое ощущение, что часть людей просто смирились с этим. Я живу на улице, где с одной стороны приличные дома, а с другой – разваленные, обитают бомжи. Вот это вот диссонирует точно. Сейчас развалины убрали, наверняка что-то будут строить. Что лучше, чтобы оставалось такое или чтобы мне в окна построили дом, который загородит часть неба? Вот я не знаю, что лучше. Лучше, наверное, чтобы людям из аварийных домов дали жилье, а на их месте построили какие-то здания. Хотя в какой-то степени меня это ущемит, так как был простор из окна, а теперь будет что-то напротив стоять.

- Скоро будет два года, как действует режим малого приграничного движения с Польшей. Тысячи калининградцев получили разрешения на упрощенное пересечение границы, как это отразилось на потребительских предпочтениях жителей региона? Еще некоторое время назад калининградские торговые сети выступали чуть ли не за жесткое ограничение ввоза товаров, сейчас эта волна утихла.

- Потому что поняли, что ограничить невозможно. С другой стороны, при всем том, что есть рост цен, так или иначе наши торговые сети не беспредельничают так, как это могло быть раньше. Видимо, отток покупателей заставляет их не так резко повышать цены, подходить к этому более гибко. Да, они все равно закрывают меньший оборот своих сетей, в том числе и за счет увеличения маржи. Но просто противиться поездкам за товарами невозможно.

Еще один любопытный момент: да, выезжают; да, ездят много, есть люди, которые ездят чуть ли не каждую неделю. Ведь едут как – с одной стороны, в магазин за покупками, лекарства дешевле, детские товары. И качество другое, и цена другая. Но с другой стороны, если мне сейчас понадобятся те же лекарства, я не побегу в Польшу, а пойду в аптеку. За хлебом я не побегу в Польшу, продукты повседневного спроса в этом случае остаются востребованы. Но еще ведь в Польшу ездят и за отдыхом, туризмом. Кстати, это тоже некая особенность калининградцев, когда имеется возможность выезжать практически каждую неделю. Меня поразила цифра, на эти новогодние каникулы только польскую границу пересекли более 100 тысяч человек. Это только польскую границу, не считая литовской, самолетов и всего остального. В каком регионе вы еще увидите такое?

- Сейчас сложилась внешняя конъюнктура, когда ездить в Польшу стало не так выгодно: соответствующий информационный фон из-за событий на Украине плюс падение курса рубля. Как вы считаете, в дальнейшей перспективе как изменится интенсивность поездок калининградцев в Польшу?

- Если не произойдет ничего резкого, то количество выездов вернется на прежний уровень. Те привычки, которые уже выработались, если не будет предложено что-то взамен у нас в области – вряд ли люди захотят отказываться от того хорошего, к чему они уже привыкли. Да, определенные опасения есть, и хотя поляки всячески пытаются его погасить, это тоже в определенной степени оказывает давление.

- Взаимодействуете ли вы с Балтийским федеральным университетом, в частности, с отделением, выпускающим дипломированных социологов. Несколько лет назад руководство вуза возлагало определенные надежды на это направление.

- С этим делом беда. Отношения поддерживаем, достаточно хорошо общаемся с кафедрой. У нас есть договор, что студенты проходят у нас практику. Беда в другом: в свое время стали плодить юристов, бухгалтеров, экономистов. Ниша социологов достаточно ограничена. И когда идут большие выпуски, их просто некуда девать. Оттого что мы выпустим 150 космонавтов, это не значит, что 150 космонавтов полетят в космос.

Второе, социолог – это такая профессия, которая требует определенного душевного склада. Должно быть очень развито «сидячее место» – много кропотливой работы, с другой стороны, в голове должен быть креатив; с третьей, математический склад ума; плюс желание и умение слышать и слушать людей. Всему остальному можно научить, а вот если этого нет, то никогда человек не станет социологом. Да, будет диплом, но не больше. У меня был странный случай: присылает девушка резюме, закончила отделение социологии, пока училась, работала бухгалтером, и запрашивает, есть ли у меня место социолога. Я отвечаю, что места социолога у меня как такового сейчас нет, все заполнено. Но я могу предложить поработать у нас интервьюером – чтобы подработать и понять, что это такое. Ответ девушки: у меня два высших образования, вы что мне предлагаете. Понятно, что она никогда не будет социологом.

- В Калининградской области функционируют три достаточно крупных социологических организации. Это такой феномен региональной социологии или так сложилось, что вы здесь все расположены, а зачастую работаете за пределами региона?

- Это не феномен Калининградской области, в большинстве регионов работают по несколько организаций, к примеру, в Воронеже что-то порядка 25 компаний, в Самаре то же самое. Другое дело, что, встречаясь с местными товарищами в том же Брянске, мне говорят, что Калининград – это какая-то мекка политтехнологов и социологов: одни были, другие, третьи, политтехнолог такой-то, социолог вот этот был, и все грамотные люди, у вас что там, рассадник? В какой-то степени - да, в том числе и потому, что у нас большое количество активных людей, которые не сидят на месте, которые готовы ехать, которым интересно.

Но это не только калининградский феномен, в профессиональных командах избирательных штабов, как правило, собирается группа специалистов из разных регионов. Это совершенно типичная ситуация, хороший руководитель избирательных кампаний всегда набирается специалистов из разных городов.

- Не планируете ли вы публиковать в открытом доступе результаты своих исследований, как это сейчас делают ваши коллеги?

- Подавляющее большинство исследований, которые сейчас проводит наш центр, являются заказными. Собственность не наша, приложиться никак не можем и не имеем права.

- Как правило, под заказные исследования могут встраиваться какие-то собственные блоки вопросов.

- Могут встраиваться, но мы сейчас практически не делаем так называемые омнибусы. Иногда бывает, что просим, особенно, если это не связано с коммерческой тайной, какие-то общесоциальные вещи, и если мне разрешают что-то публиковать, я с удовольствием публикую, но специально этим не занимаюсь. В данном случае нам PR не нужен.

- Не было ли у вас желания стать чиновником, сотрудником какого-нибудь управления по внутренней политике, аналитического управления?

- Нет, чем дальше социолог от власти, тем лучше для власти.

- Интересовала ли вас карьера политтехнолога, есть такие примеры, когда социологи становились организаторами избирательных кампаний.

- Есть замечательная вещь, которой меня когда-то научили. Либо ты социолог, либо ты политтехнолог. Если ты политтехнолог, то закажи кому-то проверить твои мысли, или генерировать какие-то данные, идеи, которые могут быть как приняты, так и не приняты политтехнологом исходя из своих соображений. Если ты сам себя проверяешь, вольно или не вольно возникает некий «конфликт интересов». Кроме того, как говорят штурмана – чем больше пеленгов, тем точнее место. Так и в нашей работе, чем больше разных данных, тем больше возможностей для принятия правильного решения. В социологическом сообществе это принятая форма: в избирательных штабах социологи работают социологами.

- Насколько снижается нагрузка на социологические организации в период отсутствия крупных избирательных кампаний?

- Все бывает очень по-разному. Бывает, что вал избирательных кампаний просто затягивает, в прошлом году пришлось работать в 17 регионах, приходилось, не заезжая в Калининград, перемещаться в другой регион.

- Если говорить о маркетинговых исследованиях, некоторое время назад было очень популярно заказывать аналитику для понимания путей дальнейшего продвижения бизнеса. В той же Калининградской области отдельно функционировали социологические организации, отдельно маркетинговые компании. Сейчас последние не так ярко себя проявляют, заказчики перестали этим интересоваться?

- Нет, наоборот, наш местный рынок начал чуть-чуть развиваться. Если раньше эти заказы были, когда уже сгорело или сейчас сгорит и тогда прибегали – спрашивали что делать. То сейчас все больше и больше. Не скажу, что очень много, у нас в области в этом отношении не настолько продвинутые предприниматели; более того, они иной раз заказывают исследования в Москве, а исполнять их приходится нам. На мой взгляд, сейчас в связи с экономической ситуацией активизировался местный бизнес.

Второе, те компании, которые занимались чисто маркетингом, занимались не исследованиями. Там были стратегия, брендинг и все остальное. Стратегия не возможна без исследований, у ведущих западных маркетинговых компаний нет своих исследовательских подразделений, они выведены. Ведущие западные маркетинговые компании заказывают работы ведущим западным исследовательским компаниям. Это нормально, это правильно. Каждый должен заниматься своим делом, я уже говорил об этом.

Текст: Никита Кузьмин