---

О том, из-за чего не удалось сработаться с Николаем Цукановым, как "строить" арендаторов муниципальных земель, и почему "янтарного короля" Виктора Богдана нельзя назвать "благодетелем", RUGRAD.EU рассказал экс-глава Янтарного и экс-министр муниципального развития.

- Вы были довольно успешным главой Янтарного, но 29 сентября 2010 года вдруг перешли на работу в областное правительство к Николаю Цуканову. Потом не менее неожиданно покинули пост министра муниципального развития. Почему вы ушли из Янтарного, затем из правительства, а потом опять решили вернуться в Янтарный?

- Честно говоря, я не знаю считать ли все это большой ошибкой или чем-то еще. Все, что ни делается — все к лучшему. Прошлое просто нужно приспособить к текущему моменту. С другой стороны, я искренне сожалению, что тогда, когда прошло чуть больше года с момента как меня избрали в последний раз, и я получил 74% голосов, я так поступил. Николай Цуканов подыскивал команду, предложил мне идти на пост министра по муниципальному развитию. У него не было задачи втянуть меня как личность. Он сказал, что в Янтарном у меня все хорошо, все получается, у меня хорошая команда и ему бы хотелось, чтобы все муниципалитеты были такими же. Он просил меня прийти и сделать то же самое со всеми муниципалитетами. Он дал мне на размышление не больше суток. Я поговорил со своей командой, которая была самостоятельной... Я думал, что если народ поддержал меня, значит, он и команду мою поддержит. Ничего не предвещало беды. Я даже усилий особых не предпринимал по выборам, как работал, так и работал.

- Вы полагали, что народ автоматически поддержит вашего первого зама Сергея Лаптева?

- Да. Он понимал всю ситуацию в общем. Мы вообще не думали ни тогда, ни сейчас о политике. Я приходил убирать мусор и тогда, и сейчас. Банальные, простые цели.

Я был, конечно, министром на своей волне. На этой же волне были главы муниципалитетов, в которых успешно шли дела. Было значительное число глав типа Сергея Лютаревича из Светлого, на которых можно было опереться. Были муниципалитеты с нестабильной политической ситуацией, что влияло на экономический рост. Не выполнялась Федеральная целевая программа и так далее. И здесь я увидел свою слабость как политика. Чуть больше года пытался приспособить себя, но все равно меня сносило, и я уходил с головой в экономику. Губернатор меня все время поправлял: «Слушай, ты сначала людей расставь, чтобы была стабильная политическая ситуация». Мы с ним долго на эту тему дискутировали, в том числе и по Балтийску. У меня была своя точка зрения на главу района Татьяну Бондарчук и на выборы там. Я аргументировал, но не смог его убедить и принималось решение так, как хотел он.

- Чем ваша позиция отличалась от губернаторской?

- Может, я ошибался, но считал, что если усилить Бондарчук с экономической точки зрения, помочь ей... У нее было очень много проектов, она достаточно честно, открыто и не «по понятиям» относилась к заказчикам, поставщикам и простым людям. Ее просчитать было достаточно легко — никаких задних целей у нее не было, но при этом она реально очень много работала и старалась. Я ей честно говорил: «Вы посредственный глава, мне это не нравится, но мы вам можем помочь». То ее поставщики начнут обманывать, то депутаты вытащат и настроение испортят. Там же в депутатах тоже сильные ребята сидят и им с экономической точки зрения не так-то просто что-то проаргументировать. Они ее могли запросто подвалить.

Губернатор тогда выбрал свое решение, может быть, правильное, с которым я не мог согласиться. Было еще несколько эпизодов. Потом я сказал, что я в этих вопросах слаб, дайте я лучше отойду и отпустите меня, пожалуйста.

- Вы приняли решение возвращаться в Янтарный, переступив порог правительства?

- Нет. Я был немножко опустошен. Много сил потратил еще в Янтарном. В субботу-воскресенье была самая большая загрузка, когда твоя команда отдыхает. Люди должны ощущать власть всегда. К 9 утра ты должен владеть всей ситуацией по городу и выдать задачи, даже если вчера был праздник. Планами по стратегиями занимались после 18.00. Загружали мозги на завтра. В итоге за годы накопилась усталость и хотелось отвлечься от всего, но не получилось. Освободилось время — пошел по партийной работе, меня избрали секретарем отделения «Единой России» в Янтарном.

Параллельно попытался опять окунуться в предпринимательскую жизнь. Когда я говорил после увольнения из правительства, что я вернулся в компанию, которую основал больше 20 лет назад, я не лукавил. Я начал работать там финансовым специалистом, разбирал все бизнес-процессы. В результате сократил больше 30% персонала и замкнул кое-какие процессы. Наемный менеджмент никогда по собственной воле что-то трогать и развивать не будет, если все нормально работает. Хорошо, тепло, зарплата есть. «Мы же не ухудшили показатели», - говорит менеджмент. Но в то же время конкурент улучшил показатели на 50%, и ты проиграл. Так и в моей компании некоторые позиции были потеряны. Когда я пришел, меня никто не ждал. Я выложил гендиректору задачи. Он с ними не очень-то справился. В результате менеджмент мы поменяли.

В Янтарном у меня осталась связь с людьми, они - хорошая, благодарная аудитория. Возьмем последние выборы. Там шла сумасшедшая «закупная» компания, но за меня проголосовали свыше тысячи человек из трех тысяч. Им давали деньги, но они не сдали своих позиций. Когда я пришел первый раз, увидел состав депутатов и сказал: «У меня большой опыт, я готов помогать, давайте без всякой политики, я не хочу ничего завоевывать, я просто многому могу вас научить». Они предложили мне бюджетный комитет, я согласился.

Антагонизма с ними, в принципе, у меня не было, но по принципиальным вопросам я шел до конца, например, по изменению устава. Я был против лишения людей прямых выборов. Через «Единую Россию» этот вопрос уже выносился на общественные слушания. Люди сказали, что этого они не хотят. Я тогда сказал: «Мы прямые выборы главы оставляем, а глава администрации должен быть профессионалом, а не политиком». В результате людей лишили и прямых выборов главы города, и главы администрации. И что мы сейчас имеем и будем иметь? Главу города, за которого проголосовали 200-300 человек и сильно падающий профессиональный уровень во властных структурах всех ветвей (речь идет о системе, когда глава города избирается из числа депутатов внутренним голосованием. Они же выбирают главу администрации или сити-менеджера, - прим. RUGRAD.EU).

Когда поменялся устав и ушел [предыдущий глава Владимир] Сердюков, люди меня попросили использовать эту возможность, и я принял решение.

- Среди этих людей был губернатор?

- Он мне сказал: «Александр Леонидович, я вас оттуда забрал и считаю, что вы можете сейчас сделать максимальное количество работы в Янтарном».

- Давайте по существу. Большую часть депутатов сейчас в Янтарном контролирует бизнесмен-янтарщик Виктор Богдан. Он же контролировал главу, который работал после вашего ухода. Вы говорите, что эти люди дали вам бюджетный комитет. Почему они же не дали вам стать сити-менеджером? Проблема в конфликте Богдана и губернатора, к чьей команде вы формально относитесь?

- Просто так делиться властью никто не будет. Владимир Сердюков — хороший и абсолютно честный человек, но он не мог окружить себя профессионалами. Рождение профессиональной команды — это управленческий дар, которого нет у 99% людей, и это не трагедия. Ему просто нужно было принять ответственное решение...

- ...И уйти

- Даже не уйти, а принять к себе профессионалов.

- И все же: с Богданом переговоры проводились или его позиция настолько сильно расходится с вашей и губернаторской, что до этого не дошло?

- Есть одна позиция - позиция жителей. Если Богдан не встречается и дальше хочет вести криминальный бизнес, то это не политика по отношению к жителям. Поэтому мне не нужно с ним встречаться.

- Вам не интересно с ним встречаться, город сидит без главы, а ваша команда судится с Богданом и неизвестно, когда все это закончится.

- Я не понимаю, о чем с ним говорить. Мы не занимаемся его бизнесом, мы ему не конкуренты. О социальной поддержке и политической ситуации? Если бы он хотел этого, то он бы дал команду: «делать так, чтобы люди жили лучше». Тогда был бы и я в команде и работал на благо жителей.

- Когда недавно наш корреспондент писал материал про черных копателей янтаря и брал довольно много интервью, у него сложилось впечатление, что значительная часть людей в Янтарном любит Богдана. Он им дает возможность, пусть не вполне легально, но много зарабатывать. Если это пресечь, то люди останутся без денег, к которым привыкли, и груз ответственности за это ляжет на вас.

- К сожалению, вы не представляете ситуации в Янтарном и это нормально. Я там родился, жил и знал людей, которые занимались черным копанием.

Многих моих ровесников в живых уже давно нет. Они исчезли: спились или попали под наркотики. Деньги, заработанные таким путем... Хозяева заинтересованы, чтобы люди были к ним привязаны. Хозяевам не нужно, чтобы их работники были открытыми, понятными для общества людьми, вкладывающими деньги в свой бизнес. Им нужен материал, который копает. Это не рабочие места. Это криминальный бизнес, в котором есть хозяева и рабы.

Другой вопрос, это лицензированный сбор янтаря. Такое было в конце 80-х — начале 90-х, когда люди сами приносили и сдавали янтарь. Людям давали легальный способ заработать на этом. В 2008 году, когда началась история с организацией общественных работ, мы были близки к тому, чтобы это вернуть. Янтарный комбинат предложил, мы сели, договорились, вышли на стадию расстановки точек, но такой расклад был не интересен криминальному бизнесу, и включились силы противодействия. При мне территория от Покровского до Синявино не копалась. Мы контролировали ситуацию с одной стороны, с другой стороны было много туристов на пряжах, которые просто мешали копать.

- Но у Богдана есть и значительная легальная переработка в городе.

- Я бы не сказал. Я пришел в 2005 году, и у нас был бюджет 18 млн руб., когда уходил было 240 млн руб. В 2007 году мы дали рост по налоговым доходам за 200%, а по неналоговым за 300%. [Предыдущий губернатор Георгий] Боос тогда наc постоянно в пример приводил. Рост предпринимательской активности был - 137%. В 2007 году мы увеличили бюджет до, если не ошибаюсь, 120 млн руб. Из них 40 млн руб. давал малый бизнес.

- Чем занимался этот малый бизнес?

- Один магазин, занимающийся торговлей сувенирами, пробил 22 тыс. чеков! В тот год через Янтарный прошло около 300 тыс. туристов. Наши малочисленные гостиницы были полностью заняты с апреля по октябрь всегда.

- Могут ли, в принципе, ужиться Янтарный комбинат с его добычей и город с его туризмом?

- С новым руководством Янтарного комбината я пока не знаком, но со старым руководством у нас помыслы совпадали. Я им всегда говорил: «Когда в 8 утра человек проходит через вашу проходную, это ваши работники. Когда в 17 вечера они выходят из этой проходной — это наши жители». Экономическая эффектность раскопки пляжей для комбината — это миф. Монополия на добычу янтаря — это правильно. Но нужно понимать, что в ближайшие 5 лет никто не будет добывать эти янтарные «хвосты» на пляже. Нужно уходить в море почти на километр. Для этого нужны большие деньги. Зачем их тратить, если есть янтарь на глубине 50-60 метров есть в Приморском месторождении и его еще лет на 25 хватит.

- Зачем тогда они раскопали пляжи после вашего ухода?

- Лицензия на добычу продлевается, если не ошибаюсь, раз в 3 года. Чтобы лицензию продлили, нужно каждый раз приезжать и доказывать, что вы будете добывать. Там есть надзор, который спрашивает: «почему обещали добывать, но не добываете». На это можно ответить: «Нам мешают». Чтобы так ответить, нужно создать условия, чтобы вам начали мешать. Это политика. Все это было необходимо для демонстрации конфликта. Янтарь лежит на пляжах не глубоко, но его просто не выбрать из-под валунов и необходимо уходить далеко в море, а это очень дорого.

- При вас было распределено много участков в прибрежной зоне. Не могли бы вы прокомментировать свою политику в данном направлении?

- Я много раз отвечал на этот вопрос, в том числе, и контрольным органам. Основной объем земельных массивов был передан в 2002-2003 годах. Когда я пришел, везде была аренда от 10 до 50 лет. Тогда там не было ни [Александра] Гирзекорна, ни других. Там были компании, связанные с нефтянкой, москвичи и некоторые калининградцы. Я лично не выделил ни одного участка, я просто все приводил в порядок. Компании «Пальмникен» участки были переданы в первой половине 90-х. Для всех эти участки были средством продажи. Когда я пришел, встала задача повышать добавленную стоимость. Если ждать, пока эту землю продадут, в город все равно ничего не попадет. По каким правилам у нас идет продажа земли — мы знаем. Право аренды мы не контролируем. Регистрационные органы нас просто предупреждают, что право перешло. Один раз в 2005 году мы подали в суд на то, что с нами не согласовали продажу, и проиграли.

По аренде земли накопились огромные долги, участки не убирались и ничего не делалось. В 2005 году я себе дал год на решение этой задачи. Считал я просто: в бюджете 18 млн руб. Аренда была 5 рублей с квадратного метра. Всего в городе 1,5 тыс. га. За минусом жилого фонда и лесов оставалось 1 тыс. га. То есть только земельного налога в бюджет должно было поступать 50 млн руб., а у нас всего 18 млн руб. Как так?! Через год я собираю все эти 50 млн руб. и так держу 3 года — ни рубля никто не должен.

- Каким образом удавалось столь доходчиво объяснять арендаторам, что нужно заплатить?

- Было сложно, но потом, я просто брал телефон, набирал номер арендатора и он даже меня не слушал: «Я понял, завтра высылаю деньги». Завтра приходят деньги. Если не приходят, тут у меня простая позиция: «Вы крадете деньги у моих жителей».

- В Зеленоградске и Гурьевске так почему-то не получается. Компании копят долги и переуступают новому юрлицу право аренды. У вас были арендаторы, которым в эти игры было играть не интересно?

- Гирзекорн выкупил «Пальмникен» за огромные деньги у одного из авторитетных ребят, который до сих пор живет в Янтарном. Я с ним поговорил, правда, не в тех словах, в которых мы сейчас с вами говорим. Суть такая: «10 лет земля стоит. У тебя ровно год на то чтобы найти нового владельца. Это твоя проблема, ты ее и решай». Затем с владельцами участков у меня работал специальный человек. И только по одному участку в 26 га мне не удалось ничего добиться, он и до сих пор «висит». С него платится по 60 тыс. руб. в год, хотя должны 4-5 млн руб. В том договоре была конкретно прописана сумма. Три раза судились. Без результата.

По остальным участкам мы сами сделали в 2005 году переоценку и подняли цену с 5 до 20 руб. за кв. м, чтобы стимулировать держателей земли к быстрой продаже. Кто-то стал строиться, проекты носить. В октябре 2006 года вводится земельный кодекс и с муниципальными властями пересматриваются правила игры. Остается только право «первой ночи» на неразделенную земли. То есть муниципалитет должен первым заявиться. В Янтарном около 600 га земель, под которыми лежит или лежал янтарь. Претензии на него есть у Янтарного комбината. У него был наш акт бессрочного пользования на эти земли, но земли были наши. Потом Янтарный комбинат говорит: «Нет, постойте, мы - федеральное предприятие и это наши земли». В результате вопрос встал, кто будет получать аренду? Надо сказать, что этот вопрос стоит до сих пор. Но тогда я пришел к комбинату и предложил им выкупить у нас землю за 1% от кадастровой стоимости. Это было законное право предприятия.

Претензии на привлекательные земельные участки были у всех, в том числе и федеральных органов. Но я всем предлагал землю выкупить. Во-первых деньги нужны, а во-вторых, если я землю продал, то налоги с нее будет собирать уже налоговая, а не я. И мне уже не важно, кто выкупит эту землю, налоговый платеж с нее будет поступать нам, потому что земля на нашей территории. Если же земля стала федеральной и она в аренде, то вы платите федералам, а муниципалитет с этого ничего не имеет.

В результате нам удалось продать все проблемные участки, кроме 400 га у комбината. Как только глава пытался договориться, ему напоминали, что могут отдать землю федералам, и глава сразу зажимался. В 2009 году повысилась кадастровая стоимость земли, и комбинату стало платить федералам дороже чем нам процентов на 30. Тогда они сразу вспомнили про наш акт и сказали: мы будем вам платить.

Что касается земельных участков рядом с морем, то они продавались и перепродавались по нескольку раз. Например, участок [калининградского бизнесмена Владимира] Кацмана и других, которые сейчас обсуждаются, был перекуплен после 3 или 4 продажи и никогда не находился в рекреационной зоне. Там нельзя строить большие дома, потому что там земля вся в паутине тоннелей. Это, конечно, как червяк прополз, но если ты там будешь строить пятиэтажный дом и буриться на глубину 40-50 метров... Поэтому там возможна только малоэтажная застройка. Никогда эта зона не рассматривалась как рекреационная. Более того, эти участки выделялись в 2002 году, тогда же комбинат делал генплан, и уже там было указано, что там будет малоэтажная застройка. Рядом с памятником, который финансировал Кацман, был просто овраг и колдобины. Лаптев тогда был инициатором решения отдать этот участок под автостоянку для автобусов, чтобы смотреть этот памятник. Я помню тогда попросил Кацмана: «Слушай, Владимир Леонидович, памятник нужно сделать, потому что не очень удобно, когда мы приходим, а у нас памятник в таком состоянии. Володь, ну выдели на памятник, ты же можешь». Потом объяснил, что это надо для привлечения дополнительных гостей в город. Кацман съездил, посмотрел, загорелся. Я ему потом говорю: «Возьми землю на три года, построй стоянку». Он сказал: «А зачем мне это надо, я и так большие деньги в памятник вкладываю, вы хоть сами какое-то участие предпримите?». Мы тогда дорогу начали делать плиткой, но денег жутко не хватало. Кацман тогда решил участок взять, но потом власть поменялась...

- Не может так получится, что дом губернатора и тех людей, кому он продал землю обвалится?

- Нет. Там укрепления такие, что ничего не произойдет. Проблемы будут, если свайное поле делать. До трех этажей можно строить.

- Поясните ситуацию по «Шлосс-отелю», в результате которой город остался должен 14 млн руб. и начались проблемы с арестом городских счетов. Должна ли была компания семьи сенатора Николая Власенко отдавать какую-то долю или ее выкупать для погашения этого долга или нет, и исчезал ли оригинал инвестдоговора с ним из администрации?

- Начнем с начала. В начале 90-х эта гостиница была продана на кирпичи и никогда больше муниципалитету она не принадлежала. Потом предприниматели сначала снимали и делали ресторан, потом там все рухнуло. Когда я избрался, была инаугурация и на сцену вышел представитель «Конти групп» и говорил: «Дорогие жители, мы купили объект, который станет для вас символом роста всего муниципалитета. Я обещаю вам все сделать за 2 года». Этого не произошло, и у меня начались напряжения. Кстати, здание гостиницы «Беккер» тоже было до меня продано. Я вообще сам ничего не давал. Когда я пригласил «Красбанк», который владел зданием гостиницы «Беккер», ко мне приехало человек десять больших, красивых, бритых, но не банкиров и спросили: «Что это вы на нашу собственность посягаете?». Я спрашиваю: «Что вы планируете делать, я хочу чтобы центр был красивым. Жду ваших предложений, планов и вложений». «Это не ваше дело», - отвечают. «Хорошо, тогда ищите покупателя. Иначе нам сложно будет на этой территории ужиться, потому что хозяева здесь жители, а не вы», - говорю я. Там вообще притон был. Формально клуб, где танцуют 40-50 человек. И перед клубом 50 такси. То есть понятно, что это за клуб. Та же история была и в «Шлоссе».

В итоге «Беккер» выкупили у «Красбанка» за огромные деньги. Сейчас на этом месте красивая гостиница. А «Шлосс» выкупили «Конти». Но что-то у них не сложилось. Я никогда не хотел обманывать предпринимателей. Я бы отдал объект за копейку, лишь бы в него вложили деньги. Мне на самом деле не очень удобно перед Николаем Власенко, что я его втянул в эту историю. Зачем это ему, меценату, было надо участвовать в конкурсе, и вложив далеко не 65 млн руб., как было прописано в конкурсной документации?

Черновиков инвестдоговора было много, но никаких частей отеля Николай Власенко по подписанному договору отдавать был не должен. Никто лучших условий, чем Власенко не предложил. Кстати, почему вы думаете «Конти» и другие потенциальные покупатели остановились? Они провели экспертизу и поняли, что здание слабое, фундамент в аварийном состоянии и вкладываться в него нет смысла.

При расторжении договора «Конти» была нужна компенсация, они ведь вложили реальные деньги. И эти деньги нужно отдать, либо дать другой участок взамен.

- Как вы планировали отдавать эти деньги. Ведь они подали иск именно в тот день, когда стало известно о вашем переходе в правительство?

- Это могло быть совпадение дат. Для муниципалитета, у которого в 2011 году бюджет должен был быть в районе 300-350 млн руб., можно вернуть 14 млн руб. и быть честным перед контрагентом. Как обманывать людей? «Конти» никуда не уходил, он был готов строится в Янтарном, и там были хорошие точки, где можно было бы начать строить дома. Они сейчас в Пионерском строят шикарные дома.

- Не хотели Николаю Власенко предложить компенсировать деньги, которые муниципалитет задолжал прежнему собственнику, так как именно он, по сути, бесплатно получил участок?

- У нас конкурс был для всех. Никто не захотел давать 14 млн руб. за развалины.

- В последнее время обсуждается ваша биография, опубликованная на сайте правительства области, где было написано, что вы - кандидат экономических наук, но данная информация не подтверждается официальными источниками. Как вы это прокомментируете?

- Лично я нигде никогда не писал, что я кандидат экономических наук. Впрочем, я сдавал кандидатский минимум и имею соответствующие документы. В 2002 году мы большой группой калининградских предпринимателей, в том числе, с Сашей Ярошуком и Колей Власенко закончили здесь MBA. Нам предложили продолжить учебу в Академии общественных наук или Финэке. Я туда 2 года ездил, платил деньги, получал консультации, получил документы, но не для того, чтобы использовать их в какой-то политической ситуации. Тогда я еще не думал, что займусь политикой, думал заниматься преподавательской деятельностью. В бизнесе уже не хватало загрузки. Может, в каком-то поздравлении это зафиксировали и поставили в биографию. В анкете, подавая документы на должность министра, я не писал, что являюсь кандидатом экономических.

Текст: Вадим Хлебников