Стефано Влахович: Калининградская область сейчас — это как Тюмень до того, как в ней начали добывать нефть. Нужно начинать бурить!
Во второй части интервью президент холдинга «Продукты питания» рассказал, почему на McKinsey нельзя повлиять, даже если очень хочется построить в Калининградской области металлопрокатный завод, при каких условиях между федеральным центром и региональными властями полностью пропадет коммуникативный барьер в отношении либерализации экономики региона (но будет уже поздно), и как он поступит в ситуации со строительством дома на месте кафе «Сказка».
Первую часть интервью читайте здесь.
- Складывается такое ощущение, что Вы являетесь главным, а может быть, даже единственным консультантом Николая Цуканова от бизнеса в вопросе написания стратегии развития области - из тех, кого он слышит. Вы предложили пригласить McKinsey, неизвестные инвесторы оплатили их работу, Цуканов эту работу принял. Затем его команда практически полностью на основании отчета McKinsey написала проект стратегии развития области. Да и кроме того, большинство идей, попавших в финальный отчет, Вы проговаривали публично еще до того, как мы узнали, что консультанты получили калининградский заказ. Я хочу спросить у Вас как у человека, который, по всей видимости, влияет на процесс написания стратегии куда больше, чем любой из чиновников областного правительства: куда мы движемся, и когда, наконец, будет результат?
- Очень приятно слышать такую оценку. Но, к сожалению или к счастью, я не имею такой степени влияния, как Вы описали. У меня дружеские отношения с Николаем Николаевичем. В прошлом он сам был бизнесменом, и у нас есть общие темы для общения. Может быть, какие-то из моих идей были им взяты и поняты, но это только те идеи, которые ему понравились. Понравились ему не все идеи.
Вообще, говоря о стратегии области, мне кажется, что нужно рассуждать не о креативности, а о возможностях. Это как история с самолетами Conсorde и Ту-144. Они изобретались отдельно, но получились удивительно похожими друг на друга. Так произошло, потому что при той технологии, которая существовала в 80-е годы - тех двигателях, том топливе и той электронике, которая была, - это был единственный способ создать сверхзвуковой пассажирский самолет. Поэтому если я говорю об определенных идеях, а потом о них говорит Николай Цуканов или кто-то другой, все сводится к тому, что у нас есть область 160 на 60 км, которая является эксклавом, и инструментов ее развития существует не так много.
Мы, конечно, можем говорить о выращивании тунца на берегу Балтики или бананов в Черняховске, но это ничем не закончится. Например, для строительства нефтеперерабатывающего завода нам просто не хватает нефти.
Откуда происходит концепция развития туризма? Давайте посмотрим на Дубай. Изначально это был кусок песка с бедуинами и жарой +45. Если там появлялись туристы, их просто брали в заложники, а потом продавали, для убедительности отправляя родственникам сначала ухо, а потом другие части тела.
Откуда происходит концепция развития туризма? Давайте посмотрим на Дубай. Изначально это был кусок песка с бедуинами и жарой +45. Если там появлялись туристы, их просто брали в заложники, а потом продавали, для убедительности отправляя родственникам сначала ухо, а потом другие части тела.
И представьте себе первые разговоры в султанате, когда кто-то им предложил сделать стратегию развития туризма. Наверное, тогда кто-то протирал рукавом стекло от песка, а за окном были только дюны, и он говорил: мы привезем сюда 50 млн туристов. Наверное, тогда стоило засмеяться. Сейчас мы находимся в похожей ситуации.
- Интересно, с чего они начали путь к своим 50 млн туристов?
- Ну, первое, с чего они начали — это пригласил McKinsey (смеется). Но хорошая идея - это в миллион раз проще, чем ее реализация. И когда я пересекаю границу, где стоят российские пограничники, мне становится понятно, насколько реализация хорошей идеи в Калининградской области будет тяжела. Но, увы, другой стратегии нет. То есть она, конечно, есть, но заключается в том, чтобы быть военным форпостом, иметь здесь «Искандеры» и развлекать младших лейтенантов на дискотеках по субботам. Альтернатива одна — в рамках действующих ограничений в виде не особо дружественных Польши и Литвы создать здесь покупательную способность на несколько миллиардов долларов.
- То есть Вы полагаете, что каких-то иных эффективных способов развития территории, кроме описанных в стратегии, быть не может?
- Понимаете, McKinsey — это люди, не особо поддающиеся влиянию. Вы можете им говорить все, что угодно. Например, был случай, что им говорили, что здесь неплохо было бы сделать завод стали и сплавов. Это им сказали один раз, потом второй раз, потом десять раз. Таким образом им пытались навязать идею строительства металлургического комбината. Они слушали, кивали головой, но в финальном отчете так ничего про этот завод и не написали. Их спросили: «А почему вы не написали в отчете про наш завод?» Ответ был такой: «Потому что это нереально». - «Как нереально?! Да вы только посмотрите...». На это консультанты сказали, что у нас нет сырья для металлов, нет рабочей силы - короче, это нереально. «Но мы все-таки считаем, что вы должны написать, что здесь необходим завод». «Тогда наймите консультантов, которые вам это напишут», - сказали в McKinsey.
Их спросили: «А почему вы не написали в отчете про наш завод?» Ответ был такой: «Потому что это нереально». - «Как нереально?! Да вы только посмотрите...». На это консультанты сказали, что у нас нет сырья для металлов, нет рабочей силы - короче, это нереально. «Но мы все-таки считаем, что вы должны написать, что здесь необходим завод». «Тогда наймите консультантов, которые вам это напишут»
- Рассказывали, что Вы тоже довольно плотно взаимодействовали с McKinsey, убеждали их в чем-то. Это не так?
- Вот как можно сотрудничать с McKinsey? Они тебя опрашивают, потом задают вопросы и ты их убеждаешь фактами. Потом они берут твои слова и делают опрос в 10 городах России. Оттуда приходят результаты, они все протоколируют, делают статистический анализ — две сигмы направо, две сигмы налево (эконометрическая методика, позволяющая исключить «случайные выбросы», - прим. RUGRAD.EU), и говорят: «Хм, а идея интересная» или «Нет, это нам не подходит». И в этом они, наверное, отличаются от второй компании, которая здесь работала, российской, которая попытается тебе сказать то, что ты хотел от них услышать.
Возвращаясь к разговору непосредственно о стратегии, нужно отметить, что когда мы раньше говорили об экспортно ориентированном Калининграде, то кроме желания быть экспортно ориентированными — и это желание, если честно, под вопросом - ничего у нас не было и нет. Допустим, мы начнем выращивать экологически чистые огурцы. Европа не особо обрадуется нашим огурцам. И первый же случай заболевания овощей закончится тем, что Роспотребнадзор закроет всю Россию, в том числе и Калининград. Причем это будет сделано с большой радостью, потому что производители огурцов будут хлопать в ладоши от счастья от закрытия границ. Если создавать экспортно ориентированную экономику, то она должна пойти по принципу Магомеда. То есть мы должны сюда привести экспортного потребителя, а не прийти на его рынок сами.
- И таким образом мы победим всяких контролеров, которые сидят на границе: границу будет уже пересекать не товар, а турист, а это принципиально разные единицы.
- В том числе.
- Вот только для начала нужно победить тех, кто пускает или не пускает сюда туристов.
- Технически выражаясь, ничего не меняя, у нас нихрена не получится. Нужно менять правила пересечения границы, правила инвестирования, всякие там СНИПы. Вот сейчас мы пытаемся проектировать дом, а по СНИПам по сих пор лестничная площадка должна быть на наружной стене. Это нонсенс. Это опасно.
- И Вы считаете, что в Калининградской области можно ввести «особые СНИПы» и прочее?
- В Москве, когда подошел вопрос строительства «Москва-Сити», поняли, что стоить небоскреб по советским или уже российским СНИПам нельзя. Тогда в Москве появился свой СНИП, отдельный. То есть в крайнем случае можно взять вот такой же московский СНИП и применить его в Калининграде. По советским СНИПам можно построить советское здание — «хрущевку». Если мы собираемся строить нечто иное, нужно поменять СНИП. Те, кто построили что-то иное, СНИП поменяли.
По советским СНИПам можно построить советское здание — «хрущевку». Если мы собираемся строить нечто иное, нужно поменять СНИП. Те, кто построили что-то иное, СНИП поменяли.
- Вопрос был в другом. Вопрос был не о том, можно ли поменять СНИПы под Москву, вопрос о том, можно ли поменять СНИПы под Калининград. Под Москву меняют очень много чего, и не только СНИПы. Когда была разработана норма о «консолидированной группе налогоплательщиков», которая могла привести к тому, что «центры прибыли» из Москвы резко переместились бы туда, где регистрироваться удобней и выгодней, Сергей Собянин взял папку и пошел к премьеру решать вопрос, чтобы деньги из Москвы никуда не ушли. И методы нашлись. Так что, если уж сравнивать с Москвой, то нужно сравнивать конкретных людей, которые возьмут папку и пойдут объяснять, что деньги из Калининграда уходить не должны.
- Когда [Юрий] Савенко ушел с должности мэра, он как известный и опытный политик заявил, что должен стать депутатом [Госдумы]. Однако, увы, на тот момент уже был депутат, и при этом из-за небольшого населения на Калининград предполагалось только одно депутатское место. Тогда Георгий Валентинович [Боос] взял бумажку, протоптал дорожку по Москве, и в течение недели появился вариант присоединения голосов зарубежных территорий к Калининграду. В результате появились три депутата.
То есть некоторые вещи сделать возможно. Вопрос - кому сделать и когда сделать. Могу ли я подобные вещи сделать? Нет, не могу. Тогда нужно разделить задачу.
- А Вы действительно считаете, что какой-то человек, депутат, несколько депутатов походят по Москве и смогут добиться того дерегулирования и свободы движения товаров и людей, которое предлагают McKinsey? Это ведь как бы сепаратизм получается, с точки зрения суперцентрализованного государства.
- Ну почему сепаратизм? Почему Китай не называет сепаратизмом Гонконг или Макао? Есть люди, которые действительно видят в этом сепаратизм, но его там нет. В китайском Хайнане, а я сейчас даже не говорю о Гонконге или Макао, которые изначально жили в разных политических условиях, все выстраивалось с нуля. В Хайнане действуют отдельные визовые условия. Во всем Китае вы в визе нуждаетесь, а в Хайнане вы просто должны быть в туристической группе более двух человек. Хайнань, так же как и мы, находится не в центре Китая, а на периферии.
Стоит ли предполагать, что для Калининграда есть какая-то серьезная внешняя угроза при открытии?
- Мне кажется, образ внешнего врага создается не только для того, чтобы констатировать, что враг действительно существует. Иногда говорить о нем требуется для достижения внутриполитических целей.
- Здесь я согласен. Внешний враг — это исторический механизм, которым пользуются для решения внутренних несогласий. Но если цель состоит в том, чтобы держать всех под колпаком, а не наращивать ВРП...
Внешний враг — это исторический механизм, которым пользуются для решения внутренних несогласий. Но если цель состоит в том, чтобы держать всех под колпаком, а не наращивать ВРП...
- И кроме того, Вы же прекрасно понимаете, что Китай — это вообще очень сложно копируемый пример по массе причин, как экономических, так и политических. Так что, наверное, лучше говорить о каких-нибудь других примерах.
- США - Пуэрто-Рико. Англия — Лондон. В 70-х годах Лондон был черной дырой, но за это время туда удалось затащить очень много бизнесменов. Они стащили у Нью-Йорка весь деривативный бизнес. И сейчас крупнейшие банки отправили свои офисы в Лондон. В результате Лондон дарит Англии, по-моему, 14 млрд фунтов в год дополнительно для страны. Это делается за счет того, что для Лондона было проведено энное количество отдельных элементов законодательства, в том числе о том, что резиденты иностранного происхождения полностью не уплачивают английские налоги. Просто кто-то сел и сказал, что 1 миллиардер здесь — это 60 рабочих мест, от водителя до продавца в бутике.
В США еще есть Аляска, где есть такое понятие, как отрицательный налог, и там вам платят просто за то, что вы там живете. Аляска, кстати, это тоже эксклав.
- Ну, США и Англия — это устойчивые демократии, и это тоже не совсем про нас с точки зрения взаимоотношений центр - периферия.
- Свободные экономические зоны Вьетнама и Северной Кореи. В последней есть три свободные экономические зоны. Я их посещал, и дела там идут сравнительно более успешно, чем на самой территории Северной Кореи. Тем есть СЭЗ на границе с Южной Кореей, которая даже в самые конфликтные моменты продолжала действовать. Там работали южнокорейские сотрудники, пересекая границу.
Если мы не в состоянии организовать нечто подобное, то давайте прекратим говорить о росте и развитии и просто будем гордиться хорошим российским генофондом, хорошими девушками, смотреть телевизор и прыгать через дыры на дороге.
Если мы не в состоянии организовать нечто подобное, то давайте прекратим говорить о росте и развитии и просто будем гордиться хорошим российским генофондом, хорошими девушками, смотреть телевизор и прыгать через дыры на дороге.
Но если мы собираемся развивать экономику и заполучить некие деньги для улучшения условий в больницах, школах и в дальнейшем создать налоговую базу, путь достаточно ясен.
- Вы читали биографию Стива Джобса, написанную Уолтером Айзексоном?
- Да, конечно.
- Там есть такая формулировка, как «поле искажения реальности». Это когда Стив Джобс начинал внушать своим коллегам совершенно нереалистичную идею, и все в нее начинали верить, хотя совершенно трезво понимали, что проект никогда не удастся реализовать.
- И у него это получалось.
- Вы знаете, когда мне довелось познакомиться с отдельными моментами содержания исследования McKinsey, мне показалось, что я тоже начинаю попадать в это «поле искажения реальности». Там приводятся только успешные примеры. И возникает ощущение как от не очень хорошего делового журнала, в котором всех сопровождает головокружительный успех, и начинает казаться, что бизнес — это в принципе успешное занятие. Ну вот консультанты, например, пишут, что чтобы полицейские стали более вежливыми, с ними нужно провести тренинг. Вам кажется, что русскую полицию спасет пара тренингов?
- Ну, может, теперь ее переименовать в жандармерию (смеется). Беда России в данном моменте — это высокая цена на нефть. Она позволяет нам продолжать ничего не делать. К сожалению, Россия — это одно из немногих государств, которое ищет причины, почему не нужно сейчас предпринимать те или иные нужные шаги.
Россия — это одно из немногих государств, которое ищет причины, почему не нужно сейчас предпринимать те или иные нужные шаги.
Увы, но уже в среднесрочной перспективе цена на нефть упадет, и не до $90 за баррель, а до $20-30. Фракинг как технология и при добыче газа, и на нефти оказался очень успешен, и цена на газ в данный момент в США ниже, чем в самой России, не говоря уже о Европе. Фракинг применяется там, где месторождения уже считались совсем исчерпанными, - и из них еще вытаскивают до 30% запасов. Объем нефти, который идет с севера к югу США, превышает возможности нефтепроводов.
- И когда, по-вашему мнению, нефть упадет до $20-30?
- А вдруг мы с вами не знаем, а уже израильские самолеты летят бомбить иранцев. Тогда, конечно, нефть будет $200, а доллар будет стоить 22 рубля. И момент истины отложится еще на два года. Но если этого не произойдет, то увы. Месторождения в Ираке более серьезные, чем в Саудовской Аравии. Это хорошая нефть, легко поддающаяся переработке. Ирак исторически последние 20 лет практически отсутствовал [на рынке]. Сейчас он экспортирует 1,5 млн баррелей в день, а раньше экспортировал 2,5 млн баррелей, а значит, может начать экспортировать и 3,5 млн. То есть эти $100 за баррель мы имеем при том, что Ирак еще не дошел до своей нормы, Иран искусственно снят с рынка, а в Венесуэле отсутствуют инвестиции. А если завтра исчезнет Чавес и появится нормальное правительство, которое начнет привлекать миллиарды долларов в нефтедобычу? Аргентина тоже не инвестирует по разным причинам.
- Короче, цена на нефть упадет, и нам дадут реализовать свою стратегию открытости?
- Тогда возникнет другая проблема. Все, конечно, сразу поймут, что наша региональная стратегия нужная и важная, но уже не будет федеральных денег, и сдвинуть наше развитие без федеральных денег будет очень сложно. Надеяться на доброго дядю, который придет и вложит сюда 20 «арбузов», как раньше называли миллиарды долларов, не стоит. Развитие Калининградской области должно быть нужно России, а не какому-то «дяде».
Надеяться на доброго дядю, который придет и вложит сюда 20 «арбузов», как раньше называли миллиарды долларов, не стоит. Развитие Калининградской области должно быть нужно России, а не какому-то «дяде»
Сейчас деньги есть, но ни у кого нет острого ощущения необходимости реализации новой стратегии.
- А у кого нет ощущения: у федерального центра илу у наших властей?
- В данный момент Калининград — дотационный регион.
- Мне кажется, «Автотор» бы с Вами поспорил в части того сколько, НДС они перечисляют в федеральный бюджет, но это отдельный разговор, хотя этот отдельный разговор тянет на половину областной экономики.
- Здесь расчет того, донор мы или реципиент, зависит от того, берем ли мы федеральные расходы, такие как военные и прочие, или нет. Если в общем смотреть, сколько денег выходит и входит, мы все равно дотационный регион. Калининградская область сейчас — это как Тюмень до того, как в ней начали добывать нефть. Нужно начинать бурить! Нужно создавать условия. Все эти искусственные препоны, которые сейчас существуют, не дают выйти нашему потенциалу на поверхность. Это как иметь гениального ребенка и не дать ему закончить школу, не говоря уже про университет.
Все эти искусственные препоны, которые сейчас существуют, не дают выйти нашему потенциалу на поверхность. Это как иметь гениального ребенка и не дать ему закончить школу, не говоря уже про университет.
Может, он, конечно, и сам до чего-то дойдет, но образование ему лучше дать.
- Вы правильно говорите, но продолжая Вашу метафору, нужно ввести еще одно условие — сильно пьющих родителей, символизирующих тотальную зависимость от нефти, и нежелание проводить реформы для самосовершенствования.
- Да, действительно, получается такая ситуация, как будто отец и мать пьют, а на счете у ребенка осталось от дедушки огромное количество денег.
- И может ли в таком состоянии молодой человек так замотивироваться, чтобы закончить хороший университет?
- Блин, он должен это сделать! (смеется). Просто нужно понимать, чем это кончится. Я был в Калининграде в 1997-1998 годах. Это был серый, пыльный город, с плохими дорогами и дешевыми машинами. Мы же не хотим к этому вернуться.
Я был в Калининграде в 1997-1998 годах. Это был серый, пыльный город, с плохими дорогами и дешевыми машинами. Мы же не хотим к этому вернуться.
Вот туристическая стратегия. Вы себе представляете, сколько рабочих мест создастся для менеджеров после открытия 150 гостиниц? Все ведь думают, что туризм - это сразу официанты, которые будут наливать чай и подносить гамбургеры. А на сомом деле, каждая гостиница имеет одного генерального менеджера, двух заместителей, шеф-повара. А это все позиции по 150 тыс. руб. в месяц.
- И вот сейчас я опять попадаю в Ваше поле искажения реальности. Откуда на ровном месте на маленькой территории России возьмутся 150 гостиниц?
- Мы должны это сделать не потому, что это просто, а потому, что это трудно. Это действительно трудно, и это как раз является причиной, почему этого не делают другие. Если бы это было просто, то все бы это сделали, и ничего бы в этой идее не было. То есть, цитируя мастера Йоду, нужно не стараться, а нужно сделать. Есть способ и есть путь.
- И есть конкретная армия чиновников, которая кормится от разного рода поборов на таможне, в муниципальных администрациях и прочих местах, и они щелчком пальцев сделают жизнь любого инвестора невыносимой. Распродадут землю, деньги своруют и бросят город застраиваться хаотично и безвкусно. С ними-то что делать?
- Давайте поговорим о Сингапуре. Он интересен, потому что был одной из наиболее коррумпированных стран в мире не так давно. А сейчас это — одна из самых развитых стран. И там нет металлургических заводов. Просто однажды четыре человека сели за стол и сказали: «Так больше не пойдет».
- И, кажется, президент Сингапура сказал: «Если хочешь победить коррупцию, будь готов посадить за решётку своих друзей и родственников». А у нас, как известно, своих не сдают.
- В этом есть какая-то правда. Вопрос, кто будет нашим примером — те, кто сумели, или те, кто не сумели побороть коррупцию. Конечно, мы цитируем Стива Джобса, который создал самую дорогую, торгующуюся на бирже компанию. Мы не говорим о тех, кто получил миллиард долларов в наследство и потратил их за 1,5 года.
К сожалению, у нас здесь всегда будут люди с разными стратегиями — кто-то будет осваивать бюджет с целью приобретения дачи на Ибице, а кто-то будет пытаться реализовать проект для улучшения жизни в Калининграде.
К сожалению, у нас здесь всегда будут люди с разными стратегиями — кто-то будет осваивать бюджет с целью приобретения дачи на Ибице, а кто-то будет пытаться реализовать проект для улучшения жизни в Калининграде.
- Зачем Вы вошли в проект со строительством дома на месте кафе «Сказка»?
- Неким образом я здесь почетный консул, представитель Торгово-промышенной палаты, и неким почетным образом я житель Калининграда. Большой процент моей жизни связан с этим местом. Мой сын Михаил родился здесь три месяца назад. Я хочу здесь жить. И пока я здесь живу, я сторонник того, чтобы здесь создать нормальные условия для жизни. Я люблю, чтобы вокруг было красиво. Я не хочу себя чувствовать мурманским шахтером, который мечтает о том моменте, когда он поедет в отпуск в Турцию, придет в себя, а потом обратно вернется в шахту.
Я не хочу себя чувствовать мурманским шахтером, который мечтает о том моменте, когда он поедет в отпуск в Турцию, придет в себя, а потом обратно вернется в шахту.
Я считаю, что даже самые лучшие города создают 50-100 человек, которые просто хотят сделать свою жизнь лучше. Так же создавался Санкт-Петербург. Люди строили красиво для себя, а получился красивый город. И мы с Владимиром Леонидовичем [Кацманом] решили построить дом, в котором будет красиво жить. Это не инвестиционный проект, и цель — не заработать денег. Основная идея в том, чтобы построить дом хорошего уровня для нас и наших единомышленников, которые считают, что нужно создавать хорошие условия для жизни, растить в них детей, приглашать друзей и т. д. Сегодня такого дома нет.
- Но Владимир Кацман давал понять, что он не меценат, и не будет строить этот дом себе в убыток.
- Наверное, он неудачно выразился. Он меценат, и он тратит много миллионов рублей каждый год на организацию джаз-фестиваля. Он это делает в том числе потому, что любит музыку. Я читал в Интернете неприятные комментарии по поводу его национальности. Я могу сказать, что это человек, который делает что-либо без задней мысли и целей, а так, как он считает нужным поступить по совести. Я его не защищаю, я просто сам так его вижу.
- Владимир Кацман, безусловно, достойный человек в «общей своей сумме». Он помогает фестивалю и собирается строить синагогу, но давайте говорить о проекте строительства дома отдельно от его меценатских проектов.
- Наш изначальный план строительства дома приводил к тому, что в лучшем случае данный проект выходит в ноль. Допустим, к вам приходит ваш приятель из Санкт-Петербурга или Москвы и говорит: «Покажи мне самый красивый дом в городе». И я не знаю, что я бы ему стал показывать. Я живу чуть дальше [кафе «Сказка»] на Колоскова в элитном доме. Там собаку слышно через три этажа, потому что звукоизоляция нулевая, лифты не работают, вода не фильтруется и так далее. Эти дома были построены, чтобы просто заработать. Мы хотим построить не такой дом. Мы хотим построить лучший дом в Калининграде для тех, кто до этого момента не мог найти себе такое жилье. У меня сын здесь учится и ходит в 1-ю школу. Я хочу жить в Калининграде, и жить в нормальных условиях. Мне не подходит вариант с семьей во Франции.
Я хочу жить в Калининграде, и жить в нормальных условиях. Мне не подходит вариант с семьей во Франции.
С другой стороны, построить хороший дом, со всем его внутренним содержанием, которое мы планируем, на две квартиры невозможно.
- Отсюда вырастает высота 50 метров.
- Да. Когда мы с Владимиром вошли в этот проект, эта зона была разрешена на 9-16 этажей для гостиницы. И сейчас непонятно, почему нас ограничивают 9 этажами.
- Наверное, потому, что вы планируете строить не гостиницу, а дом.
- У меня другое ощущение. Мне кажется, что людям врали очень много раз, и сейчас что бы мы ни сказали - что мы не собираемся прихватывать парк и прочее - нам по определению не поверят. Из серии «губы движутся — значит, врет». Но я не могу поменять образ мышления жителей города.
- Но ведь все можно прописать в инвестиционном соглашении, показать людям развернутый проект, и они к вам, как говорится, потянутся. В начале была какая-то закрыта демонстрация местным архитекторам, потом публичные слушания, на которых показывался совершенно другой проект.
- Действительно, был проект Горбача. Советский архитектор. Я с ним говорил. И он сказал, что людям наш проект не пойдет, и он сделает проект, который пройдет. Потом он его с нами не согласовал и вышел с предложением каскадного дома.
- Но это довольно странно, когда какой-то человек демонстрирует на публичных слушаниях от имени вашей компании какой-то проект.
- Мы-то с Владимиром знали, что мы хотим сделать. Утрированно говоря, мы хотели подарить городу парк, думая, что все обрадуются, а все начали бросать спелые помидоры. И реакация была такая: «Да как же вы не понимаете!»
Когда мы собирали первый раз архитекторов, мы никого не уговаривали молчать. Мы прекрасно знали, что все это выйдет в общественность. Ответ от архитекторов сводился к одному: «А зачем вам американский архитектор?». А потому что они сделали таких 200 проектов в Америке и в Китае. В этих домах специально проектируется комната для водителя. Там все продумано. Местные же архитекторы пытались рассказывать, что они делают плохие дома не потому, что это они так хотят, а потому, что заказчики плохие. А вот если мы готовы потратиться, то местные архитекторы сделают лучше, чем эти чертовы американцы. И тогда я понял, что к этому проекту местные архитекторы будут относиться ревностно, потому что мы не разместили на него заказ у них.
Мне кажется очевидным, что чтобы что-то построить хорошо, для этого нужно нечто аналогичное построить до этого 5 раз. Но вот у местных архитекторов я по этому поводу понимания не нашел.
Мне кажется очевидным, что чтобы что-то построить хорошо, для этого нужно нечто аналогичное построить до этого 5 раз. Но вот у местных архитекторов я по этому поводу понимания не нашел.
Местные архитекторы убеждены, что все, что связано с качественными зданиями, они уже знают. Но это не так. И это часть проблемы.
Второй момент — это местные девелоперы. Из элитной и дорогой недвижимости в Калининграде есть очень много непроданной. Не хотел бы называть конкретные проекты, но если мы построим свой дом хорошо, то у тех, кто не очень хорошо построил элитное жилье, возникнут проблемы с реализацией.
В результате архитекторы — против, девелоперы — против, общественность — против, в первую очередь потому, что ее слишком много обманывали.
- И вы отказываетесь от проекта?
- Ну почему. Я считаю, что в конечном итоге дом все-таки будет построен. Мы не хотим ничего делать насильно. Давайте посмотрим, какие шаги нужно сделать, чтобы довести до общественности реальную ситуацию.
- Вы реально сможете снизить этажность?
- Понимаете, в этом проекте первый и второй этажи нежилые, при этом высота потолков — это обязательный атрибут элитности. Если снижать этажность, то где же тогда будут находиться квартиры? В этом есть же общие затраты, которые нужно будет разбить на стоимость жилья. Например, только земля стоила $1,1 млн. Там нужно разбираться с электричеством, и только перед тем как начать копать, нужно затратить $2,5 млн [на дом], или $150 тыс. на квартиру. Если сделать не 21 квартиру, а 15, то это уже $300 тыс. на квартиру, и это уже не продашь.
- А возможен сценарий строительства этого дома в другом месте?
- Я думаю, это будет уже другой продукт. Говорят, что три главных фактора успеха проекта, связанного с недвижимостью, это — место, место и место. Место, чтобы удобно жить — сходить в «Зарю», сходить в зоопарк, дойти пешком до правительства. Подобное место сложно еще где-либо найти. И в понятии многих, с кем я общаюсь, но не тех, кто является нашей целевой аудиторией, элитное жилье нужно скрывать за какими-то хрущевками, шлагбаумами и прочим. Но мне кажется, ты скрываешь что-то, если тебе стыдно, если ты деньги украл. А если ты деньги заработал честно, то жить в хорошем доме нет никаких проблем.
- То есть Вы хотите идти до конца?
- Мы подождем, пока нас поймут.
- У меня последний, уточняющий вопрос к Вам как к человеку, который живет и хочет жить в Калининграде. Вы сказали, что у Вас недавно родился сын. Роды принимали в калининградском роддоме?
- Да.
Текст: Вадим Хлебников