Мэтту Холлу недавно исполнилось сорок. Это натуральный американец, привыкший если смеяться - то во весь голос, а если фотографироваться - то исключительно с широченной улыбкой на лице. Два года назад его можно было считать типичным обладателем американской мечты: дом площадью 350 метров в Литл-Роке (штат Арканзас), две машины — джип и седан, полгектара земли рядом с домом, любящая жена, трое детей, две собаки и сперва приличное место в компании, печатающей ценники для всех американских продуктовых магазинов, а затем собственный бизнес. Но потом что-то переключается. Мэтт продает дом, отдает машины многодетным семьям («потому что им они нужнее»), а бытовую технику презентует одиноким мамам («ну не продавать же?»). На вырученные от продажи дома деньги он с семьей переезжает в Калининград и запускает собственную программу социальной адаптации местных сирот. В мае открывается первый «приют», в сентябре откроется второй и в январе, возможно, третий. Дальше он не загадывает. «Ну ты понимаешь, это же Россия», - говорит Мэтт каждый раз, когда хочет сказать об уровне жизненной неопределенности, которую американцу сложно объяснить другими словами.

RUGRAD.EU попытался понять, что заставило американского бизнесмена бросить американскую мечту и заняться калининградской «социалкой». Встреча произошла в кафе «Квартира» после еженедельного заседания «Английского клуба». Разговор Мэтт Холл начинает прямо: «Можно я тебе помогу? Ты бы мог начать с короткого вопроса - «Почему?». С него все начинают».

- Ок. Почему?

- О-о-отличный вопрос! Мне все его задают. Русские стараются уехать из России, но почему я и Джеки (супруга), американцы, переехали в Россию? Это же ненормально! Дело в том, что я впервые приехал в Калининград в 1997 году. Нас пригласили друзья помогать сиротам. Это были, скажем прямо, не лучшие годы России. Страна только что перестала быть коммунистической, и система поддержки и социальной адаптации сирот находилась, мягко говоря, не в лучшей форме. Во всяком случае, сейчас дела обстоят гораздо лучше.

Потом несколько лет подряд мы с женой сюда приезжали, путешествовали по области и делали презентации о том, чего сироты могут добиться в жизни, к чему им стремиться. Одним словом, мы пытались вселить в детей надежду. Но несколько лет назад мы в который раз на лето приехали в Калининград, и мои друзья из министерства образования сказали: «Вы знаете, Мэтт и Джеки, у нас проблемы с сиротами-выпускниками интернатов. Мы, разумеется, и до этого постоянно замечали, что проблема существует. Ведь некоторые сироты в 15-16 лет поступают в технический колледж, но многие попадают на улицу. Давайте будем честны, многие сироты, попадая на улицу, начинают заниматься проституцией, употреблять наркотики и пить, в общем вести, губительный образ жизни».

Скажу честно, когда мои друзья из министерства образования сказали: «Не хотели бы вы начать программу по работе с сиротами-выпускниками», я сказал, что это звучит круто, а сам подумал, что переезжать в Калининград — это не самая лучшая идея. «Мне нравится Калининград, но я не хочу жить здесь», - подумал я. Но потом Джеки настояла, и мы решили попробовать. Мы переехали сюда в июне прошлого года. Кстати, у нас трое детей — Светлана, Данила и Константин. У них русские имена, потому что всех троих мы усыновили здесь. Светлана из Правдинского детдома, а сыновья - из калининградского детского дома «Надежда».

И вот в этом месяце мы открываем первую квартиру, где сироты будут получать необходимые навыки, а также дополнительные возможности для успешного обучения.

- Вам не кажется, что ваш американский менталитет может стать проблемой в работе по социальной адаптации российских сирот? Может, в России нужны совсем другие навыки, чтобы стать успешным. «Ну вы понимаете, это же Россия».

- Мы базируем курсы «жизненных навыков» на российских программах, практикуемых в других регионах. То есть перед тем как составить свои программы, мы нашли организации в России, которые организовывали подобную помощь.

Давайте представим, что ты вырос в месте, где никогда сам не стирал одежду, никогда себе не готовил, никогда не задумывался о деньгах. Вот, например, когда ваша мать в первый раз дала вам деньги и сказала: «Сходи в магазин и купи молока?»

- Не помню, может, лет в 7.

- Так вот, дети, о которых я говорю, никогда не распоряжались собственными деньгами, не совсем понимают, что такое ответственность. Они получают деньги от государства, но не знают, как приготовить себе макароны, как пришить пуговицу на рубашке. Всему этому мы легко учимся, вырастая в семье, но этому очень сложно научиться, находясь в детском доме.

Каждую неделю мы проводим урок «навыков выживания», приглашаем психолога, и он объясняет «простые вещи» - как готовить и как распоряжаться деньгами, научиться откладывать и размеренно тратить.

Государство просто дает пособие и не сильно заботится о сиротах дальше. Они получают стипендию до тех пор, пока не закончат технический колледж. Потом государство должно дать им некую квартиру, но не многие знают, как получить это жилье. Вы бы знали, какая в России бюрократия! Сначала ты должен пойти в одно учреждение и там отстоять в очереди несколько часов, и тогда человек в окошке вам скажет: «А принесли ли Вы еще вот эти три документа?» Но я не знал, что эти документы вообще нужны, это нигде не написано. Тогда вас обратно пошлют в детский дом, там получите документы, вернетесь в очередь, простоите еще 3 часа, и тогда человек скажет: «А теперь Вам нужно еще заполнить вот это приложение...» Так почему вы мне не дали его сразу, я бы принес его уже заполненным, потому что прямо сейчас я не могу заполнить все графы, ответить на все вопросы! В России очень много подобных, очень сложных процессов, которые заставляют людей сдаваться на полпути.

Или, например, сироте выделяют квартиру в Железнодорожном. Он учится в Калининграде, работает в Калининграде, так почему же он должен жить в Железнодорожном?! А потом приходит человек и говорит: «Я дам тебе за твою квартиру 10 тыс. руб.» И сирота думает: «Это больше денег, чем я когда-либо держал в руках». В результате тот, кто делает такие предложения, покупает за 10 тыс. руб. квартиру, которую можно продать за 500 тыс. руб. Похоже, министерство образования сейчас разрабатывает правила, по которым сирота не сможет продать жилье на протяжении 5 лет после получения. Но, с другой стороны, что делать сироте с квартирой в Железнодорожном, когда он живет и учится в Калининграде?

Также мы помогаем сиротам получить образование, найти работу, да и просто даже правильно написать резюме или хотя бы не принять неправильное решение.

Базовый курс, который дети получают в техническом колледже, недостаточен для того, чтобы стать успешным членом общества. Мы можем помочь им, подтянуть. Позаниматься английским языком, или, скажем, оплатить дополнительные уроки программирования. Да может быть, им просто нужен ноутбук, и у них нет на него денег. Я могу найти донора в Америке, который купит ноутбук сироте. То есть наша задача состоит в том, чтобы обеспечить детей всем необходимым, чтобы они могли достичь успеха в жизни и не испытывать никаких преград.

- На каких условиях Вы пускаете в вашу программу?

- Главное условие попадания в программу, я думаю — это желание. Ты должен хотеть быть частью всего этого. Многие считают, что всего могут добиться сами. Мне не нужны такие люди. Если кто-то приходит в мою программу, то он должен меня слушать и знать, что я хочу ему помочь. Если так происходит, то я ему даю все, что я ему могу дать, чтобы он добился максимального успеха в жизни.

- То есть Вы работаете не только с сиротами, а со всеми, кто захочет?

- Кто такой сирота - это сложный вопрос. Ты можешь иметь родителей, которые пьют и вообще буквально не замечают своих детей, живя в одной квартире. Я считаю таких детей сиротами, и не против их участия в моей программе.

Под «приюты» мы арендуем обычные квартиры. Я надеюсь, что мы в конечном счете откроем много квартир. Большая часть нашего финансирования приходит в виде грантовых средств американских и европейских организаций. В первом «приюте» будет жить 4 юноши. Младшему 18, старшему 21 год. В следующий мы заселим еще 4 юноши или 4 девочки. Сегодня у меня уже есть три юноши, которые бы хотели принять участие в программе, но мне пока некуда их поселить.

- Сколько денег Вы сейчас тратите на содержание вашего «приюта»?

- Сегодня у меня три штатных сотрудника, которым я плачу ежемесячно. Это исполнительный директор, психолог и бухгалтер. Также я должен платить за аренду квартиры и коммунальные платежи. Кроме того, есть различные расходы, ноутбук купить, например, кому-то, или оплатить дополнительные занятия. Всего получается порядка 2 тыс. долларов в месяц. Когда откроем вторую квартиру, расходы возрастут, но, я думаю, меньше чем вдвое.

У нас есть в Америке совет, волонтеры, которые не получают денег за свою работу. Все, что я делаю здесь, — это тоже волонтерская работа. У меня есть свой интернет-бизнес в Америке, за счет которого я оплачиваю свою жизнь в Калининграде. В общем, я обращаюсь в совет и говорю: «Вот мое видение развития нашей программы на ближайший год — первую квартиру я хочу открыть в мае, вторую в сентябре, третью в январе». И они одобряют или нет. Однако это Россия, и все может быстро поменяться. Мы находим много людей, кто хочет сдать квартиру, но они не хотят сдавать квартиру в аренду организациям. Кто-то просто не хочет заключать контракт. Это Россия, здесь все по-разному.

- Почему Вы думаете, что российское государство не делает ту работу, которую делаете Вы?

- Я думаю, что российскому государству и так есть, чем заняться. Сейчас во мне, конечно, говорит американский менталитет. Американский менталитет предполагает как можно больше свободы и как можно меньше государства во всех сферах жизни. Государство должно быть только там, где без него не обойтись. Например, государство должно нас защищать в военном смысле и в смысле правосудия. За это мы должны платить ему налоги.

- Вы правы в том, что в вас говорит американский менталитет. Русский человек платит налоги не потому, что государство дает ему защиту физическую и юридическую. Есть масса примеров тому, что российская система правосудия не работает. То есть работает, но «по звонку». Поэтому русские платят налоги не потому, что ожидают что-то получить от госудаства, а потому, что опасаются, что государство применит к ним санкции, если не отдать ему «дань».

- Тем не менее, я считаю, что если спросить у людей, должно ли государство заниматься тем, чем занимаюсь я, не все скажут «да». Люди постоянно говорят: государство должно то, государство должно се. В Америке мы четко понимаем, что тем больше государство становится должно, тем выше становятся налоги. Все это понимают. С другой стороны, из этой логики выбивается ситуация, когда мы платим правительству налоги, а оно начинает помогать на них другим странам.

- Ну вы хотя бы знаете, куда и на что идут ваши налоги. В России это роскошь.

- Вот сейчас президент США хочет создать государственную систему здравоохранения, как в России. И многие этого не хотят, потому что налоги вырастут и качество услуг ухудшится, потому что врачам станет наплевать на результат.

- Вы производите впечатление религиозного человека. Церковные организации как-то участвуют в программе?

- Церковь не является спонсором или участником программы. Я верю, но не набираю ни детей, ни сотрудников в свою программу по принципу веры, и не говорю, в какую церковь обращаться, и обращаться ли вообще.

- Как у религиозного человека, я не могу у Вас не спросить, как Вы относитесь к поведению иерархов РПЦ, которые ездят на дорогих мерседесах, зарисовывают очень дорогие часы с помощью компьютерных программ и настраивают свою паству против всех, кто обращает внимание на роскошный образ жизни служителей церкви.

- Честно говоря, я об этом не слышал. Наверное, потому, что не читаю российских новостей...

- Наверное, это объясняет, почему Вы такой спокойный.

- Я вообще стараюсь сильно не волноваться, и жить со всеми в мире. Что касается коррупции в церкви, то это, в общем-то, не новость. Церковь всегда была коррумпирована, и, чует мое сердце, она всегда будет оставаться таковой. Нет ничего удивительного в том, что священник ездит на мерседесе. Это просто ранит мое сердце, потому что вместо мерседеса эти деньги могли бы пойти на помощь сиротам, вдовам или кому бы то ни было еще, кому действительно нужно помочь. Мне кажется, что тратить церковные деньги на покупку дорогих автомобилей и строительство больших домов - это грустно. Я не думаю, что бог хотел бы, чтобы мы все жили в нищете, но он уж точно не хотел бы, чтобы мы кичились своим богатством.

- Так почему все-таки Вы выбрали Россию?

- А почему люди едут в Индию или в Африку? Это сложно объяснить. Также сложно объяснить, например, почему ты любишь свою жену. Вот в России так много красивых женщин, но почему Вы выбрали из них именно ту, кого выбрали?

- Я не могу этого объяснить односложно.

- Ну вот то же самое и с тем, почему мы выбрали Калининград. 

- Как долго вы планируете жить в Калининграде? 

- Мы сейчас временные резиденты до 2014 года. У меня нет цели здесь оставаться. Мая задача - показать, что есть проблема и что ее можно решить таким образом, как это делаю я. Если российские бизнесмены узнают об этом и начнут помогать калининградским сиротам, я буду считать, что моя цель достигнута.

Текст: Вадим Хлебников