Почему коррупция является инструментом решения вопросов, модель какой экономики нужно создать в Калининградской области и кто на самом деле заплатит экспертам из McKinsey за исследование потенциала региона, RUGRAD.EU рассказал директор АО «Агентство по привлечению инвестиций Калининградской области» Алексей Чадаев.

- Как долго уже находитесь в Калининградской области?

- С июня. Я являюсь членом правления Национального агентства прямых инвестиций. И в регион приехал как его представитель.

Тот факт, что у России как страны нет своего агентства по привлечению инвестиций - проблема. У стран, делающих ставку на модернизацию экономики и быстрый экономический рост, взаимодействие с инвесторами поставлено на системную основу. В мире больше 300 такого рода агентств (IPA – investment promotion agencies – это общеупотребительный термин), как страновых, так и региональных. Основная задача IPA - привлекать инвесторов на ту или иную территорию. То есть территории конкурируют друг с другом за тех или иных стратегических инвесторов, и агентства – инструмент такой конкуренции.

- Так они в рамках одной страны конкурируют или только межстрановая конкуренция существует?

- Конкурируют экономические регионы. Их границы могут совпадать с границами стран, а могут и не совпадать. Россия очень большая и экономически разнородная страна, но российские регионы часто конкурируют между собой за инвесторов самыми разными способами. В долгосрочном смысле это неправильно. У российских экономических регионов должна быть четкая специализация — где какие отрасли будут развиваться. Определение таких районов, расстановку приоритетов и настройку под эти приоритеты нормативной и институциональной базы обычно и называют промышленной политикой. И уже исходя из нее под конкретные отрасли осуществляется поиск инвесторов.

- А почему у вашего агентства такая странная организационно-правовая форма — ОАО, 100% акций которого владеет Фонд поддержки малого предпринимательства области, которым, в свою очередь, владеет областной минпром?

- В мире есть две формы существования таких агентств. Первая — это некоммерческая организация, в ряде случаев функционирующая в структуре какого-либо бюджетного учреждения. И вторая — акционерное общество. Со второй связан ряд проблем.

- Каких проблем?

- Уставной целью любого АО является получение прибыли. Но все, что будет делать агентство в первое время — это чисто расходные статьи. Наш основной показатель эффективности – это инвестиции, привлекаемые в регион.

Но при этом важно понимать: главное, что мы хотим от стратегических инвесторов — не столько деньги, сколько проекты, могущие быть рамкой для привлечения средств. Сегодня в мире проблема в том, что свободных денег значительно больше, чем проектов. Поэтому инвестор, приходящий с проектом, не из прибыли изыскивает средства на его реализацию, а привлекает их из внешних источников — кредиты, деньги с биржи.

Приходя на ту или иную территорию, инвестор в первую очередь хочет гарантий в виде сотрудничества с конкретной властной структурой. Такое взаимодействие в качестве ОАО просто легче реализовать.

- Так чьи деньги будут тратиться на финансирование структуры?

- Работа самого агентства финансируется за счёт средств областного бюджета. Но это только офис – агентство и его сотрудники. Что касается сопровождаемых агентством инвестпроектов, то одна из задач – это содействие в привлечении финансирования под них, в том числе из федеральных институтов развития, в том числе ВЭБа.

- На днях губернатор Николай Цуканов сказал, что ваша структура будет финансировать масштабное исследование консультантов из MсKinsey. О чем оно, сколько стоит и когда будет готово?

- Логика контракта с MсKinsey не предполагает комментирования. Но принципиально замечу, что эти консультанты нанимаются не на деньги бюджета Калининградской области.

- Так а кто им заплатит?

- Это один из потенциальных инвесторов, пока его имя не раскрывается.

- Хорошо. Ваше агентство замыкается на кого-нибудь в Москве, или вы подчиняетесь только местному минпрому?

- Агентство по привлечению инвестиций Калининградской области замыкается на министерство промышленности Калининградской области. Федеральных начальников или федеральных денег у нас нет.

- А кто Вас пригласил на работу в региональное правительство?

- Я не работаю в областном правительстве.

- Не работаете, но подчиняетесь?

- Да, как CEO своим акционерам, в данном случае единственному акционеру – областному правительству.

- А чиновником Вы себя ощущаете?

- Нет, у меня не бюрократическая, а менеджерская позиция.

- Так ваша личная цель работы в Калининградской области какова?

- Долгосрочная цель состоит в том, чтобы выйти на создание федеральной структуры по привлечению инвестиций в РФ. В рамках этой задачи при содействии НАПИ сегодня запускается несколько пилотных проектов в ряде российских регионов. В частности, практически готово к запуску пермское агентство по привлечению инвестиций. И есть еще два региона, по поводу которых идут переговоры.

Для себя я сознательно выбрал Калининградскую область, потому что по целому ряду параметров это наиболее перспективный регион для привлечения прямых иностранных инвестиций.

- А что в нас такого перспективного? У нас нет сырья, нет рынка сбыта, зато есть все те же проблемы, что есть во всей остальной России, где есть и сырье, и рынок сбыта. Плюс полная неопределенность с «Проблемой 2016».

- Сегодня законы об ОЭЗ – это интерфейс для компаний, работающих на российский рынок. Как ни грустно, рассматривать российский рынок как основной для Калининградской области в долгосрочной перспективе трудно, потому что две границы и четыре таможни не компенсируются никакими льготами. Так что какими льготами ты это ни обставляй, все понимают, что это временная схема.

Бороться за статус области и областные льготы — это долгосрочная работа политиков. Но безотносительно к этому задача состоит в том, чтобы бороться за рынки Евросоюза. Я убеждён, что Калининградская область – это единственный существующий сегодня полигон для реализации экспортных амбиций Российской Федерации. Это единственное место в России, которое находится в часе подлётного времени от крупнейших европейских деловых центров. Кстати, если вы посмотрите на сайты агентств по привлечению инвестиций любой из европейских стран – будь то Черногория, Польша, или Германия, вы обнаружите, что как один из важнейших факторов инвестиционной привлекательности везде преподносится именно транспортная доступность.

- А что Россия вообще может продавать на европейских рынках, если не брать в расчет сырье?

- Продукцию сборочных производств – «последнего звена» цепочки. То есть продукцию с высокой добавленной стоимостью на последних переделах. То, что в больших количествах везти не нужно.

Пока о конкретных товарах говорить рано — вопрос исследуется, в том числе и экспертами MсKinsey.

Сегодня базовая гипотеза состоит в том, что есть ряд сравнительно новых для региона тем, которые должны здесь сработать. Я, например, делаю большую ставку на BPO (Business Processes Outsourcing). Для российских компаний, которые активно взаимодействуют с Европой сегодня, главная форточка во внешний мир — это Москва, в крайнем случае Питер. Но, увы, моя родная Москва с каждым годом становится городом, все менее удобным для жизни и в особенности для бизнеса. Она, как минимум, балансирует на грани транспортного коллапса, задыхается от запредельных цен на жилую и офисную недвижимость, и если бы только это. Как бы там ни было, в ближайшем будущем ей предстоит разбираться с целым комплексом сугубо городских проблем. Плюс если ты глядишь из Лондона, Франкфурта или Парижа, Москва — это далеко.

- Я понимаю, что в ваши задачи не входит формулирование «движущего элемента» нового закона об ОЭЗ, но, согласитесь, довольно сложно привлекать инвестиции неизвестно куда. Однажды в региональном бизнес-сообществе прозвучала такая метафора: «Калининградская область в смысле ведения бизнеса — это когда все яйца у вас сложены в одну корзину, которая подвешена на тонкой ниточке к сухой ветке». Вы бы как ее оценили?

- Здесь мы вторгаемся в политическую плоскость. Из Москвы все это выгладим следующим образом. Калининградская область из года в год заявляет о своей особости. Московский истеблишмент рассматривает это как слегка подозрительный и ничем не оправданный местный сепаратизм. К сожалению, в Москве плохо разбираются в местной специфике и проблематике. Поэтому одна из важнейших задач на этом этапе - предложить Калининградскую область в качестве одного из возможных плацдармов для реализации планов по построению несырьевой экономики. Это может поменять отношение к области и федеральной элиты, и законодателей.

- Я все-таки смысл вашего предложения хочу понять. У нас дорогой труд, плохие институты. С какой стати кому-то размещать у нас производство, если они могут с меньшими проблемами разместить его в Восточной Европе? Сегодня есть идея — снизить административные барьеры, как-либо улучшив институты. Вы со мной согласны?

- Да, я согласен в принципе с такой оценкой. Но в решении этой задачи очень многое зависит от федерации, потому что большая часть того, что принято называть административными барьерами, связана со структурами федерального подчинения, и здесь, где весь регион – сплошная граница, эта проблема чувствуется острее, чем в большой России. Поэтому в этой работе усилий одной областной власти явно недостаточно. Главное, что нужно на этом этапе — построить контур адаптации всех здесь работающих институтов и структур всех уровней власти к поставленной задаче.

- То есть чиновникам «поставят задачу», и они начнут отказываться от взяток? С коррупцией-то что делать?

- Сказать, что вся беда в коррупции - все равно, что ничего не сказать. Эта такая фольклорная песнь о том, что чиновники за любое действие берут взятки, поэтому ничего не движется. Это сразу всем все объясняет, все успокаиваются, смотрят на небо, вздыхают, и дальнейшие разговоры бессмысленны.

- Так а что тогда все объясняет?

- Есть известная история про причаливший в Калининграде пароход с немецкими туристами. Человек на пограничном пункте попросту честно выполнил свою работу. У него есть некий регламент, в соответствии с которым он должен пропускать иностранных граждан на территорию Калининградской области. В результате получилось, что из 2 тыс. туристов, причаливших на шестичасовую стоянку, за 2 часа проходят 500, а остальные остаются на борту от греха подальше, так как пароход зашел всего на 6 часов. Где тут коррупционная составляющая? Только плохая настройка и несогласованность в работе системы: одна её часть борется за привлечение в регион туристов, а другая – за соблюдение пограничных процедур. И эта история очень показательная, модельная.

- Не очень это «показательная и модельная» история, потому что всем известно, что на таможне с грузовых фур берут взятки, причем большие, и туристы здесь не при чем...

- Если вы опросите практикующих бизнесменов, то с удивлением обнаружите, что отношение к коррупции в среде у предпринимателей намного более мягкое, чем принято думать в общественном мнении. Взятки для них — это механизм за деньги решить проблему, которая иначе решалась бы в нашей системе дольше и муторнее. Это вроде возможности не стоять в очереди. Поэтому _системная_ борьба с коррупцией — это не отлов коррупционеров, а настройка процедур и госаппарата в целом таким способом, чтобы не возникало необходимости кому-то платить за пользование «обходным каналом». Проблема именно в архаичности и громоздкости существующих у нас систем. И землеотводов, и санитарного контроля, и много чего другого... Коррупция — способ решать проблемы, с которыми сталкиваются предприниматели и ищут выходы. То есть предпринимателю нужно что-то оформлять – сразу же думаешь, кому занести. Задача госуправленца не в том, чтобы отлавливать взяточников – на это есть специальные службы. Его миссия - настроить работу системы таким образом, чтобы предпринимателю не приходилось об этом думать.

- Так Вы все эти «процедуры и архаичные системы» собираетесь здесь локально настраивать или одновременно со всей Россией?

- Моё дело – привлекать инвестиции, а не модернизировать госаппарат. Но как эксперт я считаю, что у региональной власти здесь есть все возможности создать и отработать модельные решения. На небольшой территории с небольшим населением проще показать, как это все будет работать. То есть создать образцы, которые можно будет впоследствии распространить на остальную Россию.

- Идеи, как сделать такую модель, есть?

- Мое мнение – нужен постоянный куратор региона высокого уровня в Москве, в федеральной власти, который может пробивать барьеры и решать критичные для региона проблемы. В таком случае будет работать связка всех трех этажей власти.

- А такой человек гипотетически должен существовать, или он уже существует?

- Сегодня большие надежды связывают с вице-премьером Александром Жуковым.

- Но он же только до думских выборов за нами закреплен?

- Выборы — только один из аспектов проблемы развития региона. Понятно, что для инвесторов предпочтительна стабильная власть и стабильный и предсказуемый политический режим, а также развитое и активное гражданское общество – партии, общественные движения, НКО и т.д. Но в конечном счете не только и не столько это.

- Предположим, мы построим здесь модель чистой, нормальной, эффективной российской экономики. Не станет ли это своего рода экономическим сепаратизмом, ведь у нас будет лучше, и всем это будет очевидно?

- Это не будет так, если будет работать механизм адаптации нарабатываемых здесь моделей на территорию большой России, в то же Сколково.

- Неужели Вы думаете, что коррупционная среда, которая, по вашим же словам, позволяет узкому кругу бизнесменов эффективно решать свои вопросы и контролировать рынок, не будет оказывать никакого сопротивления вашей деятельности?

- Никто не говорит, что процесс будет быстрым. Никто не обещает здесь инвестиционного рая за 500 дней. Все это сильно за горизонтом следующего, и, возможно, еще одного электорального цикла. Стратегический инвестор приходит на территорию лет на 50, и, работая с ним, нужно мыслить именно такими категориями и масштабами.

- А какие инструменты Вы будете применять в привлечении инвесторов в Калининградскую область?

- Федерация сегодня пошла по пути адаптации инвестиционного климата и правовых условий. Но здесь как с сельским хозяйством и обычным, природным климатом. Можно вызывать шамана (или метеобригаду ВВС), чтобы они разогнали облака, либо, наоборот, призвали на землю дождь, а потом страдать от того, что ничего не выросло. Иными словами, при всей важности погодных условий, для того, чтобы был урожай, нужно, кроме климатических манипуляций, ещё и пахать и сеять.

Похоже и с инвестклиматом. Считается, что если у нас будут идеальные условия, то уж точно кто-нибудь придет. Но, во-первых, идеальных условий не будет, а во-вторых, сами по себе условия – не гарантия. Все решают прямые коммуникации с инвесторами, прямые непосредственные контакты с лицами, принимающими решения в компаниях.

Это мониторинг намерений и стратегических планов компаний, анализ тех компаний, которые намерены открывать или расширять производства, составление списков. То есть работа по сбору и обработке информации. В каком-то смысле, это бизнес-разведка.

- Подождите, у нас министр экономики Елена Пожигайло за прошлый год, наверное, не пропускала ни одного форума, занималась «прямыми коммуникациями». И если сегодня кто-нибудь скажет, что результат оказался нулевой, я, пожалуй, соглашусь. Если скажут, что отрицательный, то я тоже соглашусь, так как все загранкомандировки чиновников щедро финансируются. То есть вы фактически хлеб у министерства экономики планируете забрать?

- В госуправлении самое важное — это делегирование функций. Министерство экономики отвечает за развитие экономики региона в целом, а не только за узкий сектор привлечения инвесторов. Как ни крути, коммуникации с инвесторами — это непрофильная для них задача. Инвестиционная политика — это естественное продолжение экономической политики и промышленной политики. То есть ты определяешь, какие инвесторы тебе нужны, а затем начинаешь их искать и приводишь на территорию.

Второй момент. Выставочно-презентационная деятельность — это, конечно, важная составляющая, но она не относится к прямым коммуникациям. Это имиджевая составляющая, рекламно-пиаровская. В структуре расходов агентства по привлечению инвестиций — это до 20%. Максимум 30%. Сама по себе такая деятельность прямого эффекта не дает. Нужно участвовать в форумах, конечно, но это не может быть локомотивом привлечения инвестиций.

Кроме того, мы ни у кого никаких полномочий не отбираем, а оказываем методическую помощь. Наша задача, чтобы активность чиновников в этом направлении приносила результат. Мы не сможем считать свою работу эффективной, если соотношение затрат к результату будет менее 1 к 100. То есть на рубль потраченных денег – не менее 100 руб. привлеченных инвестиций. Если будет меньше, то такое агентство нужно закрывать.

- Все-таки у нас получается, что переговоры с инвесторами ведут все, бюджетные деньги на выезды тратят все, а за эффективность этих переговоров не отвечает никто. Например, на должности вице-премьера некоторое время проработал Сергей Карнаухов, который позиционировал себя как «главный по инвестициям». Вы как его работу вообще оцениваете, раз уж теперь Вы сейчас будете «главным по инвестициям»?

- Не хочу это комментировать.

- Какими будут ваши первые шаги?

- Главное сейчас - разработать программу привлечения инвестиций. Она должна включать в себя как шаги по инвестклимату, нормативной базе, так и набор каких-то проектов, которые можно было бы предложить. Но сразу хочу сказать — не нужно ждать быстрого результата.

- Какой будет бюджет у агентства, сколько будет человек работать?

- Сейчас рано говорить. Пока не потрачено ни рубля, и не будет – до тех пор, пока агентство не представит свой бюджет правительству и не утвердит его там.

- Ну а примеры, на которые вы будете равняться, как выглядят?

- В мире АПИ — это структура, где работает максимум 30 человек. В России бывают экзотические случаи. В Краснодарском крае 600 человек в структуре власти отвечают за привлечение инвестиций. В Санкт-Петербурге сразу три инвестагентства, которые конкурируют между собой, но так или иначе все три являются бюджетными структурами.

В нашем понимании агентство — это небольшая консалтинговая структура, где есть специалисты по трем направлениям: investment relations, public relations и goverment relations.

- А Вы с кем нибудь из регионального истеблишмента до переезда в Калининградскую область взаимодействовали?

- Ранее я был знаком только с Николаем Николаевичем. Мы познакомились зимой на форуме Стратегия-2020. Новой власти скоро год, и самое время сказать, чем она собирается заниматься дальше.

- Вам поступило предложение, или вы сами проявили инициативу?

- Я сделал предложение и оно было принято.