О том, как «сообщество маленьких» планирует решать свои проблемы, кто им их создает и где в Калининградской области можно отыскать рынок совершенной конкуренции RUGRAD.EU рассказал президент Ассоциации калининградских мебельщиков, владелец компании "Чинно Чиллини" Михаил Майстер.

- В период кризиса тяжело было всем. Но в тот момент, когда остальные производства начали выходить из «штопора», мебельщики продолжали свое падение. Как и почему так происходило и можно ли говорить, что для вас кризис наконец-то закончился?

- В 2009 году мы почувствовали кризис на мебельном рынке. Падение объема продаж составило 50-70% в зависимости от товарных категорий. К примеру, недорогая мягкая мебель упала на 40%, а мебель для ванных комнат на 70%.

Я вспоминаю, как в детстве мы прыгали с дамбы в пруд. И, в общем, ощущение в 2009 году было примерно такое же, когда ты находишься в состоянии свободного падения. Конец 2009 года – это была такая встреча прыгающего с дамбы мальчишки с водой. Калининградские мебельщики встречались с «водой» по-разному: кто-то «бомбочкой», кто-то «солдатиком» аккуратно входил в воду, а кто-то плашмя, производя огромное количество брызг. Все зависело от того, в каком сегменте рынка находишься, какую стратегию реализуешь, и какой объем подкожного жира имеешь (свободных средств, оборотных активов). Кое-кто долго психологически сопротивлялся тому, что кризис есть, и ждал, что «вот-вот» и все «рассосется». Позиция была такая: ничего не меняем и ничего не предпринимаем. Потом все очень по-разному расставались с этими иллюзиями. В итоге, кто до 2011 года «очки не сменил», покинули мебельный рынок. Таких было примерно 7-8%. Преимущественно это были компании с недиверсифицированным потребительским портфелем или высокой долговой нагрузкой.

Первая половина 2010 года повторила тенденцию 2009 года. В последнем квартале 2010 года мы почувствовали всплеск продаж – плюс 15-20% к 2009 году. Причем в конце 2010 года начал расти средний сегмент. До этого чувствовался небольшой рост только в низком и средне-низком.

В конце января этого года я встречался с достаточно серьезными российскими маркетологами и обсуждал, можно ли считать последний квартал 2010 года трендом потребительского выхода из кризисной ситуации. Они сказали следующее: успокойтесь, это был всплеск отложенного спроса, продолжайте перестраивать товарные линейки и систему распределения. И - о чудо! - они оказались правы: первый квартал 2011 года оказался несколько хуже первого квартала 2010 года. Приплыли.

- И как настроение?

- Когда в Калининград приезжал московский «певец апокалипсиса» Михаил Хазин, он изрек калининградским предпринимателям следующую аксиому: если рынок валится на 50%, то количество компаний, которые на нем оперируют, должно снизится более чем на 50%. Сейчас можно констатировать, что мебельный рынок сократился на 50%, а количество ушедших компаний - не более чем на 10%. В этой связи не верю, что мы в ближайшие несколько лет увидим выход в виде прямой, уходящей в бесконечность под углом 45 градусов. Я думаю, что в лучшем случае рынок будет расти от «низкой базы» 2009 года по 2-3% в год. И вот я задаюсь вопросами: какое количество компаний вывалится из рынка через 3 или через 5 лет? Хватит ли оставшимся объема рынка для рентабельной работы? А может, мебельная отрасль вообще ушла из зоны рентабельности как таковой?

- Вы, пожалуй, чаще всех из публичных бизнесменов употребляете термин «кластер». Причем калининградский мебельный кластер вы называете не иначе как «калининградское чудо». Как сегодня идут дела с воплощением в жизнь «чуда»?

- Кластер представляет собой большое количество разноотраслевых компаний, сконцентрированных на небольшой территории, в конечном итоге, выполняющих функцию более эффективного производства продукта. Мы всегда говорили о том, что в Калининграде сформировалось ядро кластера, а не весь кластер. Чего пока не хватает? Сервисных компаний по дизайну и технологической разработке прототипов моделей. Недостаточно торговых компаний, задачей которых была бы исключительно реализация продукта, произведенного здесь. По-прежнему в Калининграде нет транснационалов, производящих сырье - ДСП, МДФ.

- Итого, у нас недоформировались три четверти мебельного кластера…

- Я бы так не сказал. Его составляющие неравнозначны. Все-таки то, что не доформировалось, находится на третьем и четвертом уровне важности. По классической теории кластеров, необязательно, чтобы источники сырья находились в непосредственной географии кластера, хотя, конечно, жаль. Стратегически очень плохо, что правительство области не смогло обеспечить здесь интересы корпораций, производящих ДСП и МДФ. Вообще такие товары включаются в перечень стратегических для любого государства с агрессивной, имперской, если хотите, внешней политикой. В этом вопросе областные власти недоработали, несмотря на множество инвесторов, которых мы (ассоциация) сюда затаскивали на переговоры…

Следует отметить, что уникальность калининградских мебельщиков, состоящих в ассоциации, заключается в том, что у нас осознанно соединены «корневые интересы». Мы понимаем, что мы друг другу конкуренты, но в то же время большинство из нас готовы переступить через понимание того, что мы сражаемся за одного и того же клиента, за его деньги, для достижения общих институциональных целей.

Что касается дизайна. Мебельный дизайн – это не просто идея. Просто идея никому не нужна. Идей витает в воздухе миллион. Нужно, чтобы дизайнер знал теорию современных материалов. Мы провели конкурс мебельного дизайна «Янтарный табурет». Сейчас будем проводить второй - и вот что мы выяснили. В области есть талантливые люди, нет устраивающих нас специалистов. Возник вопрос: а почему у нас учат кого угодно, но только не нужных производству людей? Нам говорят: мы берем этих ребят после девятого класса, учим, как можем, и «выполняем функцию их социализации». Так вот, давайте будем социализировать через обучение нужным вещам и не походя.

Мы же, как «сообщество маленьких», не можем самостоятельно скинуться и создать нужную себе школу.

- И кто во всем этом виноват?

- Полагаю, что проблема в том, что органы государственного управления не выполняют свою основную функцию. Система не выстроена. Вертикаль есть, люди толковые есть, а системы нет. Мы продолжаем заниматься «ручным управлением». Такие страны, как Россия, не могут так управляться. Необходимо все силы сосредоточить на создании системы функциональных механизмов. Мы же всеми вопросами занимаемся «индивидуально». Я хочу, чтобы в стране была настоящая бюрократия, которая осуществляет преемственность функций вне зависимости от смены таблички с фамилией министра и т.п.

И в том, что мы так и не смогли создать полноценный кластер, есть вина региональной власти, у которой нет системы автоматического реагирования на ситуацию. Я не с претензией, я с констатацией. Претензий у меня уже давно ни к кому нет. Ну а если нам так и не удастся наладить свой дизайн, будет, конечно, жаль, но это не так страшно.

Сегодня мебельщики идут несколькими путями. Первый - это выполнение функции контрактников, для кого-то на большой территории России. К мебельщику приходит продавец, говорит: мне нужна вот эта модель и ты ее будешь производить из таких-то материалов, рентабельность у тебя будет такая-то и объемы такие-то.

Второй путь. Что бы делали китайцы, если бы не было итальянцев? Сложно сказать. Неоднократно видел на выставке в Милане, как секьюрити известных итальянских компаний жестко, вплоть до пинков и тумаков, отгоняют китайцев с фотоаппаратами, объективы которых больше их голов. Второй путь - это поступать так же, как китайцы. Берется свежий дизайн, некая техническая функция и все это адаптируется под технологию существующего производства. Вот такое нежное воровство.

- То есть мы пока не успели создать надпроизводственную надстройку. И все, что мы по-прежнему имеем, это непосредственно производство. Давайте тогда вспомним про то, что и его может приостановить – «Проблему 2016 года», то есть прекращение с этого момента возможности беспошлинно завозить комплектующие и таким образом быть на голову выше своих российских конкурентов…

- Наше консолидированное мнение носит следующий характер: переходный период уравнивает нас с российскими коллегами. Сегодня у калининградских мебельщиков нет такого конкурентного преимущества, как «специфика особой экономической зоны», это простое выравнивание. Если же в 2016 году специфика ОЭЗ перестанет существовать, что наиболее вероятно, то наши визави из континентальной России будут стоять на ступень выше. Это значит, что мы будем вынуждены рожать более серьезные конкурентные преимущества, чем наши коллеги из России. То есть очень часто предпринимать оригинальные и нестандартные ходы, чтобы иметь свой кусок рынка в континентальной России. Будет крайне тяжело, так как ни одно конкурентное преимущество на нашем рынке не держится дольше полугода-года.

- Но расчеты ряда калининградских экономистов показывают, что использование гибридных бизнес-контуров, таких как параллельное использование беспошлинного импорта и освобождения от налога на прибыль и имущество, позволят серьезно оптимизировать бизнес и получить снижение себестоимости продукции, примерно в 1,5 раза превышающее реальные транспортные издержки, которые несет предприятие при вывозе калининградской продукции на российский рынок. Правда, для этого нужно вложить 150 млн руб. и зарегистрироваться как резидент ОЭЗ.

- Рынок часовых мастерских ведь нельзя сравнивать с сетью ларьков по продаже прессы. А как мебельщиков сегодня можно сравнить с пищевиками или ритейлом? По теории слияний и поглощений мы сейчас находимся на самом первом этапе. Мебельный рынок – это рынок чистой конкуренции. Он абсолютно не консолидирован, никто не владеет даже 5% рынка в своем сегменте. Есть, конечно, лидеры: «Лазурит», «Интердизайн», «Прагматика», «Манн-Групп», но и они не контролируют сколь-нибудь серьезной доли рынка. То есть если даже задуматься и организовать картельный сговор, то не с кем. В то же время в Канаде 70% парикмахерских - сетевые. Нам до такой стадии еще далеко.

В разных отраслях разные ситуации. И если нас режим ОЭЗ ставит в равные условия с мебельщиками из материковой России, то возможно, другие калининградские отрасли имеют преимущества.

В целом вопрос выживания калининградских мебельщиков зависит от экономической, геополитической стратегии России. Сегодня я вижу, что Россия выбрала традиционный для себя путь экспортера сырьевых ресурсов. Путь медленной - шаг вперед, два шага назад - интеграции в мировую экономическую систему в качестве энергетической державы. Спорная стратегия, под разговоры о модернизации, но именно она реализуется легитимной властью.

- По каким маркерам вы об этом судите?

- По вступлению в ВТО. По госкомпаниям. По 60%-му участию государства в экономике. По функционированию таможни, ветеринарного ведомства и т.д. По невниманию власти к созданию инвестиционного климата. По формируемому образу предпринимателя. Нас же упырями какими-то рисуют, мироедами-кровопийцами. Выпускники школ больше не хотят становиться бизнесменами, большинство мечтает о карьере чиновника. Какие маркеры еще нужны?

Подозреваю, что федеральная власть не верит в перспективы не сырьевой экономики в стране. Чтобы поверить, нужно ломать конструкции миропонимания внутри себя! Что может быть сложнее?

Нас интересует другой вопрос: какое место в стратегической конструкции энергетической державы может занять наша область? Атомная станция, немножко нефти на шельфе – мелочи в могучем потоке. Зато у нас есть две замечательные вещи: географическое положение и люди. Благодаря эсклавности у федеральных властей есть политически оправданная возможность поддерживать здесь нестандартные режимы хозяйственной деятельности. Есть шанс аргументировать федеральному руководству, что нас можно рассматривать в качестве примера, не люблю это слово, «пилотной» интеграции с экономикой Евросоюза. Не думаю, что в ближайшие 50-100 лет геополитические границы, в том числе и в Европе, не будут изменяться. Это нормальный исторический процесс. Сегодня задача калининградских элит - сформировать внятное позиционирование области как региона по отработке российско-европейского сотрудничества.

- Российского региона?

- Безусловно. Я не рассматриваю Калининградскую область как Балтийскую республику. Итоги второй мировой войны не должны пересматриваться, но мир меняется каждый день. Мы могли бы быть «мягким шлюзом» в трансъевропейских интеграционных процессах. Доля экономики Калининградской области в общероссийском оркестре так мала, что федеральная власть может позволить себе самые смелые либеральные эксперименты.

- И что нужно сделать, чтобы федеральный центр стал гибким?

- Для начала все стейкхолдеры должны забыть о партийных, экономических, карьерных интересах и сесть за стол любой формы. Далее представить конфигурации калининградской экономики после 2016 года в случае, если все пойдет обычным чередом. Ужаснуться! Донести эти эмоции до общества. Можно сидеть и размышлять: у меня, к примеру, ресторанный бизнес в центре Калининграда, я кормлю людей, и это меня не касается. Еще как касается!

Я говорил об этом в прошлом и позапрошлом году. Говорю и сейчас. Нужен максимально широкий спектр людей, мнений, позиций. Моделирование возможностей и последствий. Обязательно необходимы внешние эксперты с глобальным опытом. И если в этом году мы не проделаем эту работу, то я боюсь, что экономические и социальные последствия «проблемы 2016» будут катастрофическими.

Необходима группа единомышленников, которые могли бы взять на себя ключевую миссию модератора в этой работе. И не факт, что это региональное правительство. Задача правительства - запустить и профинансировать выработку стратегических решений.

- Сегодня меняется губернатор, меняется начальник теперь уже полиции. Сколь сильное давление на бизнес оказывает постоянная смена правил игры, которые у нас зачастую привязываются к конкретному лицу?

- Все-таки мы, мебельщики, работаем в несколько другой среде, на рынке чистой конкуренции. Это предпринимательский бизнес. Он выстроен под деньги домохозяйств, а не государства. В этом смысле для нас областная власть выполняет функцию ночного сторожа. Когда у нас возникает проблема из-за очередного федерального крючкотворства, мы просим о помощи.

- И никто из мебельщиков не использует административный ресурс?

- А как выглядит административный ресурс в ходе покупки шкафа Иваном Петровым где-нибудь в Нижнем Тагиле?

- Имелась в виду не покупка шкафа в Нижнем Тагиле, а его конкурентоспособное производство в Калининградской области. Как, например, отразилось на вас нововведение федерального правительства с повышением социальных сборов?

- Тяжело. Мы не поддерживали, но это был лишь комариный писк в сотнях километров от уха медведя.

Более половины инфляции федеральное правительство порождает само, давая возможность монополиям, которые у нас красиво называются «естественными», повышать тарифы. В честь чего? А кто поднял цены на конкурентном рынке? Отсутствие желания организовать работу над собственной эффективностью монополисты решают путем достижения политических договоренностей о поднятии цен. Происходит цепная реакция, и у домохозяйств изымаются большие средства на финансирование удорожания жизни: продуктов, коммуналки, учебы....

Я знаю, что у многих компаний, которые заморозили в кризис зарплату на уровне 2008 года, было желание ее поднять. Однако сложно одновременно выплачивать приличные налоги и повысить зарплату. Федеральные власти, кажется, осознали, что несколько перегнули палку, так что ждем коррекции.

- И что стоит сделать?

- Не давать возможность монополиям повышать цены. Остановить процесс, который у нас почему-то является аксиоматичным.

- Но следуя логике монополий, если им не дать поднимать тарифы, то у нас тут же разрушатся все электростанции и расползутся все железнодорожные пути…

- А ледниковый период произошел не из-за того, что им тарифы не проиндексировали? Не нужно вестись на эти стенания «профессионалов», которые не хотят работать над своей эффективностью.

Давайте проведем внешний, не ангажированный аудит РЖД или контейнерного монополиста «Трансконтейнер», а затем будем объяснять обществу и бизнесу, почему в январе каждого года цена увеличивается… если получится объяснить.

- Для «стенающих профессионалов» они довольно неплохо зарабатывают …

- Более успешные по жизни, конечно, они. Мы по сравнению с ними выглядим мальчишками в коротких штанишках, играющими в песочнице.

- Перед уходом Бооса областное правительство подписало перевод принадлежащего вам участка из земель сельхозназаначения в земли промназначения. Вы планируете задействовать этот участок в ближайшем будущем?

- Сегодня я управляю торговой компанией, выполняющей функцию оптового звена. В 2006 году я приобрел полуразрушенное здание в Гурьевском районе площадью 2,5 тыс. кв. м и начал его реконструкцию под фабрику мягкой мебели. В 2007 году я купил участок под ним, и в прошлом году его перевели в категорию земель профильного назначения. Если бы этого не произошло, моя производственная деятельность была бы незаконной. Мечтаю запустить фабрику к концу этого года.

- Но сегодня буквально на каждом углу говорят о том, что у нас никакой инвестиционный климат, и вкладываться пока бессмысленно, а уж тем более в ситуации тотальной неопределенности по поводу 2016 года. Вы чем руководствуетесь?

- Для большинства калининградских мебельщиков бизнес - как ребенок. Ты будешь вкладывать в него все, что можешь, чтобы иметь возможность его «баюкать». Этим мы, наверное, отличаемся от некоторых коллег, которые правильно и цинично рассуждают: «Сегодня хорошо в этом месте - работаем! Завтра плохо – переезжаем!».

Мы вросли в калининградскую землю, что-нибудь придумаем.