Заслуженный деятель искусств России, художественный руководитель Калининградского областного драматического театра Евгений Марчелли рассказал журналисту RUGRAD.EU о текущей жизни драмтеатра, развеял накопившиеся о себе слухи, поделился мнением о графоманах и региональном министерстве культуры.

- Евгений Жозефович, ходят слухи о том, что Вы собираетесь покинуть Драмтеатр, и даже о том, что Вам поступило предложение из Александринского театра. Насколько это соответствует действительности?
- Нет, это не соответствует действительности, я нормально спокойно работаю здесь. А предложения, которые постоянно возникают… ну, они есть, и их несколько, да.
- То есть предложение из Александринки было?
- Предложений разных много: и на разовые постановки, и на серьезную долгую работу. Ну, пока я здесь работаю.
- Что же Вас здесь держит?
- Вопреки всей логике, здесь держит только одно – надежда и желание попробовать изменить театральную ситуацию в городе. Гражданская некая любовь… Вопреки всему. Потому что, на самом деле, театр очень непростой.
- Сейчас какие основные трудности стоят перед театром?
- Самая большая трудность – конечно, финансовая. Несмотря на то, что нам в этом году удалось получить деньги на постановки отдельных спектаклей - сейчас я приступаю к работе над пьесой Шекспира «Двенадцатая ночь», и где-то в октябре еще приедет режиссер, который будет ставить «Бесприданницу» Островского, - это все работы, которые в этом году должны выйти. Плюс еще «Новогодняя сказка». И параллельно с этим я приступаю еще к одной работе, которая будет идти на средней сцене – «Дом Бернарды Альбы» по пьесе Лорки. Вот это, собственно, работы, которые должны выйти. И даже несмотря на то, что нам на эти работы дают дополнительные средства (что, в общем, немаловажно), все равно денег катастрофически не хватает на просто текущую жизнь театра.
- Вы перечислили новые постановки, а что-нибудь из прошлого сезона будет?
- Да, все будет идти до тех пор, пока на это все будут ходить. Хотя там есть спорные вещи, которые, на мой взгляд, можно было уже не показывать, но раз зрители хотят ходить на то, что имеет место (а имеет место и некоторая не очень качественная продукция), ну что делать, пусть пока идет... Пока у театра нет возможности шиковать. Театру приходится очень сложно зарабатывать на текущую жизнь.
- Невольно вспомнилась пьеса «Дачники»… Как Вы оцениваете реакцию публики на эту постановку?
- Мне кажется, спектакли должны вызывать некое бурление, реакцию. Кому-то это нравится, кому-то это близко, кому-то это кажется интересным, а кому-то это может казаться абсолютно неинтересным. Это нормальные вещи. Я думаю, что наоборот, театр, даже провоцируя скандал (в хорошем смысле скандал), разность мнений, заставляет театральную ситуацию бурлить. Это мне нравится. Другое дело, что некоторое есть такое жлобское ханжество, ну что делать…
- Какие отношения в рамках работы в театре складываются у вас с Михаилом Салесом?
- Абсолютно нормальные рабочие отношения. Он человек, который мне помогает, меня замещает, меня прикрывает, он занимается финансами и всей плановой жизнью театра. А я занимаюсь больше художественным руководством. Вот так у нас поделились функции и пока никаких проблем между нами не существует.
- А с министерством культуры нашего Правительства Вы контактируете?
- Конечно. Мне нравится, что в нашем министерстве адекватные люди. Они соображающие. Но так же переживающие по поводу отсутствия финансов. Они над этим вправду очень переживают. И как раз очень по-человечески мы общаемся, и не на формальном уровне. Мне нравится, что они вменяемые. В министерстве культуры, на мой взгляд, работают очень вменяемые люди. Что редко бывает.
- Евгений Жозефович, когда я собирался на встречу с Вами, один мой коллега интересовался возможностью передать Вам сценарии пьес собственного сочинения… Вам не докучают подобные писатели?
- Знаете, есть такая режиссерская шутка: если ночью идешь по городу и видишь, что в каком-то окне горит свет, то это кто-то пишет пьесу. Графоманов очень много. И пьесы приносят. Но ведь гораздо приятнее читать хорошую литературу, чем плохую пьесу. А плохих пьес очень много. К сожалению, хороших пьес мало. Поэтому в поисках хорошей пьесы театр и режиссер находятся всегда. Я не могу тут дать никаких рекомендаций и советов. Но по-любому, если человек пишет пьесы, то иногда у него это получается.
Я, например, сам, может быть, потому и не ставлю современную пьесу, что я не могу найти для меня хорошую. То есть она может быть хорошая, но не для меня. Поэтому я каждый раз обращаюсь к классике. И сейчас опять – это Шекспир, это Лорка, это то, что написано много-много лет назад.
- Но в каком-то новом видении?
- Думаю, что да.
- Ну а тем, кто пишет пьесы, Вы бы все-таки что могли посоветовать?
- Могу посоветовать только одно: приносить пьесы в театр. Есть литературная часть, которая будет все равно их читать. Другое дело, что они могут попасть или не попасть на глаза режиссера, ну и так далее. Дальше зависит уже немножечко от удачи и других разнообразных факторов.
- Ваши пожелания зрителям. На что рекомендуете сходить?
- Сейчас, в сентябре, на сцене театра будет проходить фестиваль «Балтийские сезоны». На мой взгляд, это одни из лучших работ в театральном мире. Две работы так просто фантастические. Одна – по Шукшину, Театра Наций (там играет Шамиль Хаматов, художественный руководитель – Евгений Миронов), вторая – по Абрамову, питерского Малого драматического театра, «Братья и сестры». Это работа, которую я впервые видел лет 20 назад, и это было просто мое театральное потрясение. Мало того, я видел этот спектакль года два назад в Омске (они его привозили), и я скажу, что он абсолютно сохранен. Спектакль свежий, живой, очень интересный. Ради этих двух работ уже стоит идти на «Балтийские сезоны».
А мы открываем сезон 10 октября. Скорее всего, мы открываем его последними премьерами прошлого сезона – «Лорд Фаунтлерой», потому что новую премьеру мы не успеем к этому времени поставить, поскольку у нас весь сентябрь сцена занята. Надеюсь, что первая премьера состоится в конце октября – начале ноября. Ну и, конечно, будет все то, что было в прошлом сезоне – все названия, на которые зрители ходили.