Уполномоченный по правам предпринимателей в Калининградской области Светлана Нижегородова рассказала RUGRAD.EU о противодействующих калининградским преференциям силах, сокращении регионального бизнеса, таможенных барьерах, участии в «деле Плешкова» и взаимоотношениях с предшественником.

— Вы участвовали в разработке механизма поправок в законопроект «О защите и поощрении капиталовложений и развитии инвестиционной деятельности в РФ». Что удалось сделать? 

— По законопроекту «О защите и поощрении капиталовложений и развитии инвестиционной деятельности в РФ» я действительно активно участвовала в разработке поправок. Этот вопрос изначально был поднят депутатами Калининградской областной Думы, бизнес-сообществом, Калининградской торгово-промышленной палатой. 

Кроме того, в декабре прошлого года в регион приезжали сенаторы Федерального собрания и представители Минэкономразвития РФ. В рамках этого визита состоялась отдельная встреча сенаторов и замминистра Минэкономразвития РФ с Уполномоченным по защите прав предпринимателей, с представителями бизнеса региона. На этой встрече мною были подняты многие вопросы, и в том числе проблема ущемления прав инвесторов Калининградской области законопроектом о защите инвестиций. Считаю, что недопустимо применять федеральные законы, ухудшающие текущее положение действующих калининградских инвесторов. Любые ухудшения для предпринимателей, уже осуществивших инвестиции, вложивших средства в проекты, — это крайне негативный момент, а для нашего региона в особенности, так как сам регион — особенный. Это очевидно даже по географическому положению области. После этой встречи сенатор Алексей Коротков поддержал бизнес и, проведя активную работу с региональным правительством, в итоге внес поправки в законопроект на рассмотрение Госдумы. На текущий момент поправки не приняты, но эта работа, очевидно, будет продолжена, потому как, по моему убеждению, ухудшение действующего инвестиционного закона недопустимо. Отмечу, что калининградские депутаты законопроект в такой редакции также не поддержали.

Не вдаваясь в юридические тонкости, объясню, в чем противоречие. Существующий закон об ОЭЗ Калининградской области предусматривает определенные гарантии инвесторам, которые распространяются на весь срок действия особой экономической зоны (ОЭЗ). Этот срок достаточно длительный. Новый закон об инвестициях ставит всех инвесторов России в единое положение в зависимости только от типа инвестпроектов и сокращает срок инвестиционных гарантий, не принимая во внимание региональные особенности и существующее региональное законодательство.

А потом вдруг появляется новый закон, который досрочно отменяет такую «прогарантированную» ранее государством защиту.

Таким образом, действующие сейчас гарантии резидентам Калининградской области, по сути, с принятием федерального закона в такой редакции будут сокращены. На мой взгляд, это несправедливо, так как инвесторы, заходя в область и вкладывая средства в инвестпроекты, руководствовались федеральным законом, который дает гарантии защиты инвестиций на определенный срок. А потом вдруг появляется новый закон, который досрочно отменяет такую «прогарантированную» ранее государством защиту. Конечно, инвесторами это расценивается как нарушение инвестрежима со стороны государства, не говоря уже о негативном влиянии на инвестклимат региона. Подобные инициативы, ухудшающие положение областных инвесторов, не должны проходить, и очень бы хотелось, чтобы голос региона был в итоге услышан.

— Откуда такое пристальное внимание к Калининградской области, или в масштабах Федерации наш регион и его экономические субъекты не имеют должного значения?

— На практике мы часто сталкиваемся с тем, что федеральный центр при принятии федеральных актов забывает о нашей региональной специфике. У области не только особое геоположение, но и особая экономика, есть нюансы таможенного регулирования. Как показательный случай — прошлогодняя тема сокращения субсидирования по госпрограмме «Социально-экономическое развитие Калининградской области» на 2,8 млрд руб. Это то субсидирование, которое было положено региону и на которое предприниматели, безусловно, априори рассчитывали. А при принятии новых законодательных актов на федеральном уровне об этом, похоже, просто забыли. Иной раз мне даже кажется, что в федеральном центре есть силы, которые считают, что наш регион не должен пользоваться какими-то особыми преференциями. Но пока областное правительство и Дума настойчиво напоминают федеральному центру о наших региональных сложностях, есть надежда, что при принятии новых законов интересы региона все-таки будут учитываться.

— Насколько сократилось количество предприятий Калининградской области в 2019 году? 

— Согласно годовой статистике Федеральной налоговой службы, количество юридических лиц сократилось примерно на 10 %. Так, на 1 января 2020 года их было зарегистрировано 41 тысяча, а на 1 января 2019 года — 46 тысяч. Среди индивидуальных предпринимателей есть небольшой прирост по численности. При таких цифрах, с учетом общероссийских данных о сокращения количества юрлиц в среднем по стране на 20 %, нельзя говорить о спаде предпринимательской активности в регионе, но и тенденции к резкому росту числа предпринимателей в области пока также не видно. Отмечу, что и в 2018 году прослеживалась аналогичная тенденция незначительного сокращения юрлиц и увеличения числа индивидуальных предпринимателей.

 

— Получается, что количество ИП увеличивается за счет сокращения юрлиц?

— Это вполне возможно, так как для индивидуальных предпринимателей налоговая нагрузка всё-таки ниже. Кроме того, с учетом плановой отмены ЕНВД в 2021 году на индивидуальных предпринимателей распространяется патентная система, которая для юрлиц недоступна, да и в целом учет в ИП зачастую вести проще.

— Какие направления экономики несут потери? Компании с какими видами деятельности чаще закрывают?

— Как обычно, это торговля, оказание разного рода услуг, небольшие транспортные и строительные компании. Но точной отраслевой статистики закрывающихся предприятий нет, соответственно, и сказать конкретно, какая сфера наиболее пострадала, сейчас сложно. Для малых и средних предприятий сферы торговля и оказания услуг — это традиционные направления деятельности, в этих отраслях на сегодняшний день в целом и идет снижение темпов роста.    

— Какие основные причины называют предприниматели, ликвидирующие свою компанию на территории региона?

— Бизнес, по большей части, закрывается из-за снижения рентабельности.  По сути, отсутствие прибыли — самая основная причина закрытия малых предприятий. То, что постоянно озвучивает бизнес, — это проблема увеличения фискальной нагрузки. Причем важно, что бизнес относит к этому понятию не только налоги, но и повышение тарифов на энергоносители, вывоз твёрдых бытовых отходов и все иные вводимые государством обязательные затраты, как, например, расходы на оборудование для онлайн-касс, маркировки товаров и т. д. И когда бизнес, как правило, малый, понимает, что идет работа «в ноль», а затраты при этом постоянно повышаются год от года, то, соответственно, предприниматель вынужден принимать решение о ликвидации своего бизнеса. 

Помимо этого, в качестве причин закрытия небольших компаний называются и чисто экономические: возросшая конкуренция, например, со стороны крупного бизнеса, приходящего в те же сферы деятельности, а также административная нагрузка. Под административной нагрузкой, как правило, понимают частые проверки со стороны различных госорганов и следующие за такими проверками штрафы.

Пятая часть предпринимателей в регионе применяют ЕНВД: это очень востребованный малым бизнесом режим.

К примеру, транспортные компании жаловались на существенные штрафы по весогабаритному контролю, были жалобы и на действия иных госорганов. В свою очередь, хочу отметить, что общая тенденция на предупредительные меры при госконтроле со стороны надзорных органов всё-таки присутствует: при выявлении нарушений стало выноситься больше предупреждений. Но жалоб на необоснованные проверки со стороны надзорных органов по-прежнему много. Еще один из административных барьеров, который называет бизнес, — это сложность в получении разрешений, лицензий на различные виды деятельности, слишком забюрократизированный доступ к льготному финансированию. Ну и административные барьеры со стороны таможенных органов — для нашего региона это вообще отдельная тема.

Что касается отмены ЕНВД, не стоит забывать, что пятая часть предпринимателей в регионе его применяют: это очень и очень востребованный малым бизнесом режим. И сейчас многие собственники небольших и даже микропредприятий прямо говорят о том, что они стоят перед выбором. Если ЕНВД отменят без какой-либо адекватной альтернативы этом налоговому режиму, то они либо закроются, либо будут работать «в чёрную». Относительно нового закона о самозанятых — я надеюсь, что вскоре эта система заработает и в нашем регионе, но полной альтернативой ЕНВД она не станет как минимум по той причине, что для самозанятых нельзя иметь наемных работников.

 

— Какие причины называют основными тормозящими развитие предпринимательства в регионе?

— Для себя такие причины я разделяю на две категории: общероссийские и региональные. Первая часть — общероссийские проблемы, с которыми сталкиваются предприниматели по всей стране: это фискальная и административная нагрузки и, конечно, незаконное уголовное преследование бизнеса. На сегодняшний день по уголовным делам у меня достаточно много кейсов. От себя скажу, что незаконное уголовное преследование — это одна из самых болезненных для бизнеса проблем. Ведь правоохранительная функция у государства есть исключительно для того, чтобы защищать граждан и предпринимателей в частности, а в ситуации с незаконным уголовным преследованием  всё наоборот: бизнес наказывается силовыми методами. Как правило, в таких случаях предприниматели, даже при положительном исходе уголовного дела, полностью теряют бизнес. Хорошо, что сейчас этой проблемой занимаются на самом высоком федеральном уровне, и президент в своем послании Федеральному собранию уделил внимание этому вопросу. 

Региональные факторы, тормозящие развитие бизнеса, — на мой взгляд, это прежде всего таможенные барьеры, сильно препятствующие развитию нашего бизнеса разных уровней: как малого, так и крупного.

Региональные факторы, тормозящие развитие бизнеса, — это прежде всего таможенные барьеры.

Мы окружены границами иностранных государств. Это объективная реальность. Для реализации продукции на любой рынок сбыта, будь то Россия или экспорт в третьи страны, надо проходить таможенные процедуры. Практически каждое наше предприятие импортирует товары, сырье или экспортирует свою продукцию как в другие российские регионы, так и за рубеж. На мой взгляд, инвесторов при принятии решения об открытии бизнеса в нашем регионе может останавливать вопрос таможенных барьеров: проще строить бизнес на основной территории России, где этих барьеров нет. Особенно если рынком сбыта продукции для предприятия является Россия. 

А из этого следует, что таможенный контроль в регионе должен быть максимально комфортным, я бы сказала, незаметным и, конечно, открытым для понимания бизнеса, не ограничивающим действующие в области предприятия, и чтобы не быть барьером для новых инвестиций в регион.

 

— Какой помощи бизнес ждет от власти?

— С одной стороны, бизнес ждет помощи в получении «дешевых» денег, а с другой — снятия административных барьеров, снижения уровня фискальной нагрузки. Сейчас у фонда «Центр поддержки предпринимательства Калининградской области» достаточно различных программ финансовой поддержки. Снижением административных барьеров активно занимаются на федеральном уровне, реализуются проекты по реформированию контрольно-надзорной деятельности, регуляторной гильотине. Всё это должно в конечном итоге оказать положительное влияние на бизнес-климат в стране.

Что еще слышу от предпринимателей — это желание большей определенности условий ведения бизнеса, в особенности в части налогообложения. Бизнес считает деньги и, более того, просчитывает многие финансовые потоки далеко вперед. Тогда как резкие изменения по увеличению налоговой нагрузки на следующий год часто производятся в конце предшествующего календарного года. Причем даже если нет прямого повышения налоговых ставок, то могут вводиться изменения, напрямую влияющие на объем налоговых отчислений, таких как, например, увеличение самой базы для исчисления налогов, невозможность учета убытков прошлых лет, отмена отдельных льгот и т. д. На мой взгляд, такая ситуация абсолютно недопустима, ведь стабильность условий хозяйствования и налогового законодательства является важнейшим фактором для инвестора при принятии решения о реализации инвестпроекта. 

Кстати, в прошлом году на федеральном уровне были разработаны законопроекты, призванные ограничить сроки внесения правок, ухудшающих положение налогоплательщиков, в частности, не допустить принятия актов по новым налогам в последнем квартале календарного года. Очень надеюсь, что эти законопроекты будут приняты. Это концептуально правильно: если уж государство и изменяет налоговые условия, то нужно дать бизнесу время к ним подготовиться. Стабильность для бизнеса — это главное.

 

— Сколько предпринимателей обратилось к вам за помощью и с какими проблемами в основном они приходят? Увеличилось ли количество обращений? 

— Количество обращений суммарно не изменилось, около 300. В 2018 году их было 311, в прошлом — 289. Были жалобы на налоговую службу, чаще это технические вопросы, блокировка счетов, которые мы быстро решали. Самые больные вопросы — это, конечно, уголовные преследования. Только за прошлый год поступило 11 подобных обращений. Были жалобы, тянущиеся с 2018 года и даже ранее. 

«Дело Плешкова» не самое громкое. Бизнесмены, обращающиеся к нам за помощью при незаконном уголовном преследовании, как правило, не хотят огласки, ведь это влияет на репутацию компании. Зачастую они просто хотят получить помощь в решении своего вопроса, например, в закрытии незаконно возбужденного уголовного дела.

Самые больные вопросы — это, конечно, уголовные преследования.

Что касается «дела Плешкова», то я достаточно подробно комментировала свое отношение по этому вопросу, и, возможно, тот факт, что дело вышло в информационное поле, — это не так уж плохо. Я по-прежнему считаю, что в подобных делах сначала точку должен поставить суд. Если он признает действия бизнесмена неправомерными, тогда уже государство, правоохранители предъявят свои требования. Но до момента вступления в законную силу решения суда, такие следственные действия, как обыск в жилых помещениях, выглядят совсем излишними. Это мое субъективное мнение, даже несмотря на то что у правоохранительных органов в соответствии с законом есть такие полномочия. Тем более что «налоговая» статья Уголовного кодекса предусматривает освобождение от ответственности при полной уплате недоимки и штрафов. 

По нашей статистике, частой причиной возбуждения уголовного дела становится конфликт между акционерами, который один из акционеров пытается решить в свою пользу с привлечением следственных органов. Зачастую здесь присутствует коррупционная составляющая со стороны правоохранителей, позволяющая запросто переводить обычный хозяйственный спор в уголовную плоскость. Кстати, об одном из таких, к счастью, уже закрытых уголовных дел против предпринимателя прокурор области рассказал публично, на открытом форуме прокуратуры в прошлом году.

В ситуации с незаконным уголовным преследованием, отдельное спасибо хотелось бы сказать прокуратуре области. В этой сфере именно прокуратура помогает нам в решении проблемы с незаконным уголовным преследованием предпринимателей. Например, когда гражданский спор, который мог бы разрешиться в арбитражном или гражданском суде, перетекает в уголовную плоскость с обысками и отъемом бизнеса. 

Как видите, часто цитируемое сейчас высказывание о том, что «бизнес ходит под статьей» — это, к сожалению, пока остается нашей реальностью.   

     

 

— Как в 2020 году будет выстроена работа вашего аппарата с предпринимателями? 

— Прежде всего, аппарат активно будет участвовать в работе над изменением федерального законодательства в части нового Кодекса об административных правонарушениях. Одна из основных задач, которые я ставлю перед собой, — попытаться снять хотя бы часть наших региональных таможенных барьеров, хотелось бы добиться закрытия проблемы калининградского таможенного транзита. И поскольку КоАП пересматривается крайне редко, хочется, чтобы в нем нашли отражение нормы по непривлечению к ответственности при калининградском транзите, чтобы защитить интересы регионального бизнеса. 

Взаимоотношения с бизнес-сообществом, бизнес-объединениями, в особенности с КТПП, очень тесные. Часто проводим общие встречи на разных площадках. При уполномоченном регулярно действует общественный совет, где представлены различные бизнес-объединения. Практически ежедневно на прием ко мне приходят отдельные предприниматели. 

 

— Появятся ли новые виды помощи, если да, то какие?

— Все виды помощи, которые предоставлялись аппаратом уполномоченного в прошлом году, будут, безусловно, сохранены, и их спектр будет только расширяться. Ежемесячно у нас проходят выездные встречи в разных районах области с предпринимателями и прокурорами. В каждом муниципалитете у нас работают общественные помощники, и я в курсе ситуаций на местах. По приглашению я посещаю предприятия региона. Конечно, хотелось бы, чтобы на законодательном уровне были расширены полномочия бизнес-омбудсменов, потому что сейчас они очень ограничены. С одной стороны, бизнес-омбудсмен — это государственный орган, обладающий исчерпывающим списком полномочий, а с другой — государственная должность накладывает ряд ограничений. Поэтому если бы рамки полномочий были расширены, то можно было бы оказать больше помощи бизнесу. Например, иметь возможность участвовать в заседаниях не только в арбитражном суде, но и в уголовных процессах. Сейчас мы этого сделать не можем законодательно. А как показывает практика, участие бизнес-омбудсмена в судебных разбирательствах очень помогает предпринимателям. В прошлом году аппарат уполномоченного принял участие в 10 судебных процессах в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельные требования, в 40 % случаев права предпринимателей были восстановлены полностью или частично. 

В случае если по каким-либо причинам я уже не могу вступить в начавшийся процесс, я имею право оформить экспертное заключение, которое по решению суда может быть приобщено к материалам дела. 

 

— При назначении на должность вас называли креатурой группы компаний «Содружество». Какие-то интересы «Содружества» удалось защитить?

— Звучит громко, но это совсем не так. Ведь при вступлении в должность я уже практически год не работала в группе «Содружество».

Если получится, что помогу «Содружеству», буду только рада.

Да и в принципе представители такого крупного бизнеса намного реже обращаются за помощью к омбудсмену. У крупного бизнеса есть свои ресурсы, огромный штат юристов, советников, и в целом возможностей защищать свои интересы гораздо больше. К омбудсмену, как правило, обращаются малые и средние предприниматели. На текущий момент в региональный аппарат от «Содружества» жалоб не поступало. Но отмечу, что если так получится, что своими действиями, которые в целом направлены на улучшение бизнес-климата в регионе, я помогу в том числе и «Содружеству», то я буду только рада, ведь эта компания, безусловно, один из крупнейших инвесторов, налогоплательщиков и работодателей региона. 

 

— Взаимодействуете ли вы со своим предшественником? Он публично заявлял, что ваше назначение было реализовано, чтобы не допустить его переназначения. Как вы к этому относитесь?

— Я спокойно отношусь к любым высказываниям. Георгий Яковлевич — первый бизнес-омбудсмен региона. И то, что было создано в аппарате хорошего и полезного для бизнеса, я перенимаю и в своей работе. Естественно, стараюсь максимально улучшить и усовершенствовать работу аппарата. У нас с Георгием Яковлевичем нормальный диалог, конфликтных ситуаций не возникало. 

 

— Федеральный бизнес-омбудсмен — глава федеральной «Партии роста». Планируете ли вы участвовать в работе регионального отделения этой партии, может, возглавить его?

— Если честно, пока даже не думала об этом: сейчас слишком много текущей работы, которая занимает всё время. 

 

— Какие трудности у вас возникают при взаимодействии с региональным правительством, Облдумой, бизнес-ассоциациями? 

— С бизнес-ассоциациями мы работаем в тесном контакте. С областным правительством выстроен конструктивный диалог, в особенности по общим, наиболее болезненным для бизнеса региона, вопросам. С Калининградской областной Думой и депутатами взаимодействовать легко, они понимают проблемы бизнеса, всегда активно помогают в защите региональных предпринимателей. Ведь многие из них либо занимались предпринимательской деятельностью в прошлом, либо являются руководителями или владельцами бизнеса в данный момент. Я уже упоминала, к примеру, что депутаты активно защищали бизнес региона при обсуждении законопроекта о защите капиталовложений. 

Трудности, конечно, тоже возникают. Например, при общении с федеральными органами власти, например, Федеральной таможенной службой, где часто сталкиваешься либо с непониманием, либо с нежеланием помочь предпринимателям региона.

 

— Отмена запрета на применение ЕНВД для бизнеса, торгующего маркированным товаром, — есть ли какие-то перспективы? Если все заранее знали, что «вмененка» будет отменена, почему опять не подготовились? 

— ЕНВД — удобная система налогообложения, и ее отмена — больная тема для малого бизнеса и в особенности для микропредприятий. По мнению ФНС, ЕНВД — это инструмент по неуплате налогов для недобросовестных предпринимателей, дробящих бизнес. Но если причина только в этом, то, на мой взгляд, можно решить проблему иным образом, не отменяя ЕНВД повсеместно. Например, введя применение этой системы по обороту, как это сейчас действует для «упрощенки». Да, действительно, ЕНВД давно планировали отменить, но сроки его действия постоянно продлевались, и бизнес уже привык к такой ситуации.  Когда объявили, что с 2021 года единого налога на вмененный доход не будет, бизнес сразу начал сигнализировать, что это будет проблемой для малых предпринимателей.

Сейчас ведь новое федеральное правительство — новые надежды.

Я считаю, что в этой спорной ситуации нужно просто отсечь тех, кто злоупотреблял ЕНВД. Но сама суть режима комфортна для бизнеса — это понятный, легко планируемый размер платежей и фактически отсутствие отчетности как таковой: нет необходимости в найме бухгалтерских работников. Для государства ЕНВД долгие годы был источником абсолютно стабильных налоговых поступлений в бюджет. На мой взгляд, вполне реально, что при полной отмене ЕНВД, многие малые предприятия закроются. Если государство не предложит комфортную альтернативу ЕНВД, микропредприятиям будет тяжело вести полноценный учет, и элементарно многие не выдержат увеличения фискальной нагрузки. 

Институт бизнес-омбудсмена поддерживает продление ЕНВД на федеральном уровне. Я, со своей стороны, на всех площадках говорю о необходимости увеличения срока действия режима. Если же государство его не продлевает, то тогда нужно предложить удобную альтернативу для бизнеса вместо ЕНВД, например, модифицировать существующие налоговые режимы — сделать патент доступным для юрлиц, смягчить требования по УСН. Отмена ЕНВД, в первую очередь, ударит по микробизнесу, ведь крупные предприятия его фактически не используют. А если руководствоваться аргументацией ФНС и говорить о злоупотреблениях, то ведь дробиться можно и на «упрощенке», но это в большей степени вопрос контроля за правомерным использованием упрощенных режимов, а не причина отмены удобного бизнесу ЕНВД.

Возможно, ситуацию с отменой ЕНВД удастся изменить, это станет известно в текущем году. Сейчас ведь новое федеральное правительство — новые надежды. 

Кстати, помимо сохранения ЕНВД, федеральный омбудсмен ходатайствует о снижении или даже полной отмене налогов для микробизнеса. 

 

— Вернемся к «делу Плешкова». Надо ли понимать, что с назначением главы ФНС председателем правительства РФ, налоговая автоматически права в этом споре? Аппарат уполномоченного каким-то образом следит за развитием сюжета, участвует в судебных заседаниях?

— Аппарат уполномоченного следит за «делом Плешкова». Но в судебном заседании мы будем участвовать только в качестве наблюдателей, так как обращение к нам поступило после подачи искового заявления. А аппарат может принимать непосредственное участие в процессе как третья сторона, только когда исковое заявление подается совместно с предпринимателем. Что касается назначения нового премьер-министра, не думаю, что этот факт окажет какое-то влияние на проблему нашего регионального предпринимателя.  

 

— Вы упоминали, что тренд последних нескольких лет на повышение налоговой нагрузки очень пугает бизнес. Знакомы ли вы с главой регионального управления ФНС Ириной Сорокиной? Мнения представителей бизнеса о ее профессиональной деятельности крайне противоречивые, каково ваше?

— С Ириной Алексеевной мы знакомы достаточно давно, в том числе и по моей прошлой профессиональной деятельности. На мой взгляд, руководство нашим налоговым управлением осуществляется профессионально, сейчас налоговая служба достаточно открыта для предпринимателей. Здесь важно понимать, что зачастую негатив бизнеса вызывают действия системы ФНС как таковой, а также вопросы постоянного повышения налоговой нагрузки, к которым региональное налоговое управление прямого отношения не имеет. Все решения по новым налоговым ставкам приходят из федерального центра. 

Если анализировать жалобы предпринимателей на налоговую службу в аппарат омбудсмена (а они есть), то по большей части они связаны со сбоями в информационных системах, применяемых налоговыми органами (невозможность провести сверки, приостановки операций по счетам и т. д.). Проблема действительно остается актуальной, но мы стараемся очень оперативно эти вопросы решать.

У меня как у бизнес-омбудсмена налажен конструктивный диалог с региональным налоговым управлением, и предприниматели, обращающиеся ко мне по налоговым вопросам, в большинстве получают положительные решения. В 2019 году по налогам обратились 19 предпринимателей, и по всем таким жалобам решения были приняты в пользу бизнеса.       

— «Приход» «Пятерочки» — какие ожидания для калининградских предпринимателей, какие могут быть плюсы и минусы?

— Плюсы в целом понятны, ведь появление нового игрока на рынке продовольственного ритейла — это здоровая конкуренция, которая никогда не бывает лишней, и это положительный момент именно для жителей региона. Что касается, малого бизнеса, то вопрос конкуренции крупной торговой сети и небольшой торговой точки всегда очень болезненный. Эта проблема существует и сейчас, при наличии крупных региональных ритейлеров. Малый бизнес говорит, что сети забирают большинство покупателей себе, и с появлением новой сети проблема выживания мелких магазинов только усилится. Вполне возможно, что ситуация у представителей мелкого ритейла ухудшится, и какая-то часть их выручки уйдет в «Пятерочку». О массовой ликвидации торговых точек говорить пока преждевременно. Насколько мне известно, сеть открывает пять магазинов, и какие у нее дальнейшие планы на нашу область — неизвестно. Но, как показывает практика в других регионах, присутствием такого небольшого количества супермаркетов «Пятерочка» вряд ли ограничится. Приход такого крупного федерального игрока может сильно повлиять на региональные торговые сети. С новым игроком придется считаться. 

  

— А это может привести к закрытию одного из представителей региональной сети или, возможно, к приходу еще одного крупного федерального ритейлера?

— Ликвидация одного из крупных региональных ритейлеров — это, наверное, вряд ли. Но, опять же, всё зависит от рыночной ситуации и планов «Пятерочки». Если говорить о возможности появления на областном рынке розничной торговли еще одного федерального игрока, то здесь всё зависит от платежеспособного спроса. Могут вполне появится. Да и слияние и поглощение еще никто не отменял — но это только рассуждения. Жизнь покажет.      

 

— Ограничение продажи алкоголя — ваше отношение? Получается, прокуратура может продавить любой ограничивающий для бизнеса законопроект на свое усмотрение?

— Никаких превышений полномочий со стороны прокуратуры в данном случае нет. Есть госпрограмма по снижению уровня потребления алкоголя населением. Для ее реализации выработан комплекс мер: от информирования населения и популяризации здорового образа жизни до ограничения продаж спиртных напитков. 

По алкогольному законопроекту я очень много высказывалась в свое время. Моя позиция такова, что любое ограничение, вводимое именно в отношении легального бизнеса, будет эффективным только при полном искоренении нелегальных продаж. На тот момент было понимание, что теневой рынок торговли алкоголем все-таки в регионе существует, соответственно, сложно бороться с алкоголизацией населения, ограничивая только легальные продажи, без жестких мер по отношению к теневому рынку. Тем не менее, надо отметить, что органы прокуратуры провели огромную работу по борьбе с нелегальной торговлей алкоголем. Прокуратура отчитывалась о проведении большого количества рейдов совместно с полицией по борьбе с нелегальными продажами. Было закрыто много нелегальных точек по производству и продаже алкоголя. Конечно, это все эти меры пойдут на пользу легальным, добросовестным продавцам алкогольной продукции. 

При принятии законопроекта я как бизнес-омбудсмен выступала в защиту бизнеса. Тем более что у меня были и официальные обращения от предпринимателей на этот счет. Кроме того, вопрос ограничения легальных продаж действительно очень и очень неоднозначный, проблема алкоголизации комплексная, и она не может ограничиться только лишь запретами по времени торговли спиртным. Тем более когда в «запрещенное» время работают рюмочные, общепит, где алкоголь приобретается на законных основаниях. На тот момент бизнес в своих обращениях также акцентировал внимание на этих фактах.

Законопроект долго обсуждался перед его приятием, что позволило принять его не в первоначальном виде, где говорилось об ограничении продаж алкоголя с 10 до 20 часов вечера, а с некоторым смягчением: в итоге получилось увеличить разрешенное время торговли с 11 до 21 часа. 

Работы по этому законопроекту было проведено много, шли большие общественные обсуждения. Слушания проходили в том числе и в Калининградской областной Думе с участием депутатов, бизнеса, представителей здравоохранения. Старались учесть мнения всех сторон. Конечно, после принятия закона будем отслеживать его эффективность. Думаю, через год посмотрим на результаты его действия, в частности, насколько снизилось потребление алкоголя населением, упал уровень преступлений, совершенных в состоянии алкогольного опьянения. 

— Сразу после вашего назначения был принят законопроект о наделении уполномоченного законодательной инициативой. Какие законодательные инициативы вы готовите в 2020 году? 

— К сожалению, многие проблемы бизнеса исходят не от региональных нормативных актов, а напрямую от федерального законодателя, в том числе и главные вопросы: налоговой, фискальной, административной нагрузок, — всё это находится в федеральной юрисдикции. В этом плане региональная законодательная инициатива не может решить вопрос. Для меня наделение правом законодательной инициативы — это важный инструмент, но пока свои инициативы озвучивать не будут. Скажу только, что они готовятся. 

 

Текст: Алена Иванова
Фото: RUGRAD.EU, предоставлены собеседником