Наталья Сибирева выстроила карьеру в системах кадастрового учета, работала в федеральных структурах, руководила региональным управлением Росимущества. В ноябре прошлого года она перешла на работу в правительство Калининградской области и стала на тот момент седьмым заместителем Антона Алиханова. О том, что отвлекает министерства от нормальной работы, почему нехватка земли — не главная проблема областных застройщиков, и зачем для исполнения проектов Антона Алиханова создали отдельное управление, вице-премьер регионального правительства рассказала RUGRAD.EU.

— Переход с поста руководителя территориального управления на пост вице-премьера — это повышение или понижение в системе ценностей русского чиновника?

— Руководящая должность, которую я сейчас занимаю, в чем-то выше, а в чем-то соответствует федеральной. Но мной, скажу честно, двигал не вопрос повышения или соответствия. На самом деле повлияла энергетика, которая передается от Антона Андреевича. Я вижу в нем активного и заинтересованного руководителя, у которого есть желание двигаться вперед и который обрушивает на тебя поток креатива и идей, даже если ты просто заходишь к нему с докладом или «на посоветоваться». Таким подходом к работе несложно заразиться, и этой энергичностью заражаешься. И порой моя приемная от этого страдает, потому что я возвращаюсь и говорю: «Так, у нас есть новая задача, ее надо было решить вчера».

— Такой поток креатива и задач, которые «нужно было решить вчера», не мешает нормальной последовательной работе?

— Госуправление — это всегда многозадачность. Понятно, что есть планы и дорожные карты, которым нужно следовать, но идеи для воплощения делятся на краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные. В принципе, любую идею можно увести в долгосрочную: смотря, как к этому подходить, — но те проблемы, которые существуют в субъекте, — это про «здесь и сейчас». 

Долгосрочные задачи — это, к примеру, всё, что связано с налоговым потенциалом региона, теми областями, где заняты многие участники процесса. 

— В зону вашего внимания входит работа управления по анализу эффективности и результативности правительства, оно было создано в начале года. Насколько эффективной и результативной сейчас выглядит деятельность правительства?

— Управление задумывалось губернатором как инструмент для решения задач, к которым невозможно найти быстрый подход. Темы серых зарплат, рост собираемости транспортного налога, и многое другое. Чтобы получить результат, необходимо мыслить и работать нестандартно. Губернатор позиционировал, что именно управление должно подхватывать такие идеи и доводить их реализацию до логического завершения.

Что касается анализа эффективности, то мы сейчас решаем задачи по оптимизации процессов в четырех ведомствах: минздраве, минсоцполитики, министерстве природных ресурсов и экологии и агентстве по градостроению. Мы начали с того, что сами министерства определили проблемы, которые им мешают работать. Речь не идет о каких-то глобальных задачах, но всегда есть истории, которые могут существенно упростить внутреннюю организацию, сделать ее менее забюрократизированной. 

К примеру, в минздраве коллеги поставили задачу: не тратить рабочее время на переписку с ведомствами, которые запрашивают статистику. Нужно понимать, что министерство экономики, министерство социальной политики, внешние службы постоянно что-то запрашивают у минздрава. И хотя фактически всё вращается вокруг одних и тех же данных, ведомство должно всякий раз отвечать по-новому. Это отнимает действительно много времени, отвлекает человеческие ресурсы от основной деятельности.  Поэтому минздрав предложил сделать единую цифровую платформу, где будет размещаться наиболее часто запрашиваемая информация, чтобы любой орган исполнительной власти мог ее оттуда взять и не направлять официальный запрос, который требует официального ответа. 

Важно понимать, что результативность министерств и желание улучшать или упрощать существующую систему прежде всего зависит от персоны руководителя. Я считаю, что все министры у нас — это двигатели. По моему личному мнению, другим быть при таком губернаторе нельзя. Он — реактивный. 

Ввод жилья не просядет, но доступ к ресурсам у застройщиков сокращается

— Вы назвали четырех участников программы «самоконтроля». В их числе — агентство по градостроению. Оно также относится к подотчетным вам ведомствам. Как вы полагаете, произошла ли реальная трансформация отношений между строительной отраслью и органами власти по итогам передачи полномочий в градостроительной сфере?

— Этот эксперимент начался до моего перехода в правительство и признается удачным. Я основываюсь на оценках, что называется, потребителей этой реформы — самих застройщиков, которые входят в Союз строителей региона и принимают участие в наших дискуссиях.

На одной из недавних встреч застройщики попросили пригласить администрацию Калининграда, потому что на самом деле городские власти хотя и не выдают больше разрешения на строительство, но, безусловно, влияют. В первую очередь — через муниципальные ресурсные организации, которые отвечают за технологические присоединения домов, без чего их ввод в эксплуатацию невозможен. Застройщики сейчас просят как-то сократить продолжительность административных процедур в этих организациях. Как подсчитали застройщики, некоторые процедуры могут занимать до 158 дней! Поскольку мы говорим о бизнесе, то понимаем, в каком эквиваленте считаются эти потери времени. 

— От строителей также приходилось слышать, что в Калининграде, в определенных его районах, не хватает мощностей коммунальной инфраструктуры, канализационного коллектора для нормального подключения новостроек. Это действительно так или предприниматели сгущают краски?

— У нас не так давно было совещание с застройщиками по национальному проекту «Жилье», и на вопросы бизнеса отвечал вице-премьер Александр Рольбинов. Там был озвучен вопрос по газу и подключению объектов на побережье. Условная дата — 2022 год, когда будет введена в эксплуатацию Светлогорская АГРС и станет возможной подача газа. Также на совещании рассказали, что договоры на технологическое присоединение к ней будут выдавать за год до ввода.

По остальным вопросам сроков решения не было озвучено, но все ответственные лица про все проблемы в курсе. И еще обратите внимание, что стройки на этом фоне не останавливаются!

Да, если не будет подключения к газу, свету и воде, никто не будет вводить в эксплуатацию новые дома, потому что проблемы с жителями никому не нужны. Но мы пока не ожидаем падения объемов ввода жилья. 

— Даже переход на новые правила финансирования строительства не сказывается на динамике ввода?

— Панические настроения прошлого года, когда ждали, что всё остановится после перехода на проектное финансирование и эскроу-счета, абсолютно себя не оправдали. Те застройщики, которые возводят жилье, делают это в основном за свои деньги. А те, кому необходимо было открыть эскроу-счета, сделали это. Есть некие вопросы с банками, но Калининградская область выступает посредником в переговорах, и мы просим их оказать содействие и смягчить определенные требования, которых нет в законодательстве. 

Я имею в виду, что банки порой требуют дополнительные документы сверх того исчерпывающего перечня, который указан в законе. У нас прошло две встречи с банками, и мы задавали эти вопросы, направляли обращение и в Центробанк. Кризисных ситуаций сегодня нет. 

— Предположение участников рынка о том, что реформа «зачистит» до 10 % застройщиков, по вашему наблюдению, пока не оправдалось? 

— По моему наблюдению, нет. Думаю, что министерство регионального контроля обладает более точным прогнозом, кто именно отойдет от дел. Вероятно, те, кто будет пытаться перехитрить систему и всеми правдами и неправдами воспользоваться старым законодательством. Естественно, никто компании или застройщиков обманутых дольщиков допускать не собирается. 

Говорю застройщикам: «Жадность порождает бедность»

— Что происходит со строительством за пределами Калининграда: оно вообще есть при такой ограниченности доступа к инфраструктуре?

— Сейчас ведется строительство в Гвардейске, в Янтарном. Мы видим, что сложная ситуация с Балтийском, в особенности из-за газа, но, тем не менее, возможности строить есть и там. В восточной части области это Гусев, где жизнь есть и будет с учетом развития в научной сфере и близости «Технополиса GS». 

Что касается Советска и Черняховска, то там более остро стоит проблема сохранения существующей архитектуры, она красивая. В Черняховске задача не в том, чтобы создать в его черте новую застройку, а в том, чтобы привести в порядок имеющуюся.

— Понятно, что на востоке области строятся ФОКи и детские сады, а жилье? Есть ли там потребность и бизнес-интерес в проектах жилой застройки? Людям иногда нужно переселяться из ветхого жилья, а такое впечатление, что на востоке — некуда. 

— Когда есть рабочие места и люди стремятся работать не в Калининграде, а наоборот, готовы переезжать в муниципалитет — тогда и возникает потребность в жилье. Поэтому я бы рекомендовала бизнесу в первую очередь смотреть на создание рабочих мест.

— Пионерский — там как раз есть «градообразующие» предприятия и некоторое время назад были отменены аукционы на комплексное развитие застроенных территорий. Какие перспективы у этого проекта сейчас?

— В Пионерском нет нехватки жилья, и там действительно много объектов сейчас находится в стадии строительства. Но нельзя застроить жильем всё. Кто его купит? Мы же не ставим себе задачу переселить всех из северных регионов в Калининградскую область.

Почему-то у всех застройщиков есть убеждение, что жилье — это самая ликвидная недвижимость. Может быть, они исходят из посыла, что смогут быстро его продать, избавиться — и всё. Но был пример не так давно: ко мне обратились застройщики, можно назвать их «маленькими», потому что и компания небольшая, и сами они — молодежь. Они решили построить дом, у них есть «старое»  разрешение на строительство, но им показалось, что шесть этажей — это мало, и что нужен седьмой. Я выехала на место, посмотрела. Оказалось, что речь идет о ул. Менделеева, районе малоэтажных домов. И, с учетом всего окружения этой площадки, я сказала им одну фразу: «Жадность порождает бедность». На мой взгляд, если бы они даже построили четырехэтажный дом, они могли продать квартиры в нем дороже, и жилье было бы ликвиднее, чем в доме с дополнительным этажом. 

Это не первый застройщик, которому я говорю: «Вы уйдете, а люди будут здесь жить и бороться с той ситуацией и средой, в которой вы их оставили». 

К слову о среде: компании любят декларировать, что они создают доступную среду. Да, хорошо, сделали они въезд для коляски в подъезд. А дальше на первом этаже нет ничего. Совсем! Человек с ограниченными возможностями даже на первый этаж не поднимется. Обратила внимание одних застройщиков на это, и они, конечно, заверили, что у них есть съемные рельсы и подъемник, но я не особо в это верю, если честно. 

— Вы упомянули историю со строительством на ул. Менделеева, это такая классическая и нелюбимая горожанами точечная застройка. Покончить с ней должен был сначала один, потом другой генплан Калининграда. По вашему мнению, почему в Калининграде в 2019 году совершенно дикая точечная застройка продолжается?  

— Нужно смотреть на причину появления этой застройки. В Калининграде сейчас практически не осталось больших неосвоенных земельных массивов. В настоящий момент большой перспективной территорией под застройку является остров Октябрьский — это новая земля с большим потенциалом для современного строительства.

Кроме того, за 2018 год город не отыграл ни одного земельного аукциона, где бы участки предоставляли под строительство многоквартирных домов. Сложившийся пул земельных участков есть у тех, кто когда-то выкупал садовые товарищества, гаражные общества — то, что находилось в черте города, но не было в муниципальной собственности. 

Незначительные участки сформированы и из муниципальных гаражей. Вот пример на ул. Комсомольской: город продал с аукциона муниципальные гаражи, и покупатели решили, что построят на этом месте дом. Но нет! Дома в этом жилом дворе уже точно не будет. 

Мы проводим работу, которая тормозит точечную застройку. Недавно мы по поручению Антона Андреевича проанализировали все территории, на которых находятся гаражные общества и отдельно стоящие гаражи. Те территории гаражных обществ, которые на новом генплане Калининграда по какой-то причине оказались покрашены в зону жилья, а это три или четыре десятка объектов, мы привели в соответствие с фактическим использованием. Сейчас их перевод проходит публичное обсуждение. Конечно, есть те территории, которые, на наш взгляд, неразумно оставлять гаражами, потому что у проблемы есть вторая сторона. Наверное, в 2019 году гаражи должны выглядеть как-то иначе, чем у нас в центре города, и некоторые из них стоит переосмыслить. 

Вообще, правительство области сейчас инициирует немало публичных слушаний. На повестке разные территории. К примеру, на ул. Лесопарковой мы переводим земельный участок из зоны жилой застройки в зону лесопарков. Что характерно, фактически на этой земле находится лесопарк. 

— В этом году чаще стали проводиться слушания по проектам межевания в Калининграде в районах плотно застроенных территорий. Есть ощущение, что город всеми правдами и неправдами формирует участки, которые могут представлять хоть какой-то коммерческий интерес.

— Причины для создания проектов межевания могут быть самыми разнообразными. Тут и требования федерального законодательства, и инициатива собственников, и проведение процедуры перераспределения земельных участков. Она применяется, когда участок невозможно самостоятельно пустить в хозяйственный оборот — предоставить в аренду или продать с торгов. Чаще всего перераспределение проводится по инициативе людей, которые за его счет хотят увеличить площадь своего земельного участка. Эта процедура платная, и для юридических лиц она составляет 100 % кадастровой стоимости выкупаемой земли. С другой стороны, закон обязывает муниципалитеты иметь проекты планировки для всей своей территории, и поскольку это недешево и не весь Калининград сейчас накрыт этими проектами, то город охотно идет навстречу индивидуальным заказчикам проектов. 

Действительно, есть проекты планировок, которые подразумевают формирование новых участков, есть и те, которые связаны с будущим строительством дорожной сети. Поэтому я не могу сказать, что все участки, которые будут образованы, в итоге будут пущены с молотка. 

— Но возможна ли, на ваш взгляд, точечная застройка на вновь образованных участках? Потому что на публичных слушаниях, где проекты касаются плотно населенных территорий, люди говорят достаточно жесткие вещи на эту тему. 

— Чаще всего, речь идет о перераспределении земли для увеличения площади имеющегося участка не с целью его застройки, а для благоустройства. Что касается комментариев, то зачастую люди берутся комментировать происходящее, не зная ни ситуации, ни законодательства. Это порождает новые проблемы, потому что получается какое-то плохое сарафанное радио. 

— Но что вы ответите людям, которые задаются вопросом, надо ли продавать свои дома, и боятся, что их имущество будет просто сожжено?

— Как мне кажется, наш город достаточно цивилизованный. У нас этих страшных историй по сожжению домов, наверное, давно не было. 

— Прошло несколько лет с момента вашего ухода из Росреестра. Вы, наверно, можете уже со стороны посмотреть на работу этого ведомства. До сих пор на слуху истории с регистрацией и выкупом в собственность интересных земельных участков, на которых якобы были построены жилые дома. Они зарегистрированы в Росреестре, но фактически отсутствуют. Как вы сейчас смотрите на эту ситуацию: из чего она выросла и насколько велик масштаб проблемы? 

— В качестве представителя собственника — Российской Федерации — на посту руководителя Росимущества мне пришлось столкнуться с такими фактами. Эта история уже завершена, и по суду участок возвращен в казну. Но факты были такими: на Публичной кадастровой карте зарегистрировано право собственности на порядка 15 домов на территории Куршской косы. Мы приезжаем — а домов нет. Мы стоим в поле, на карте видим дома, а живьем — нет. Кто виноват? Понятно, что заинтересованных лиц всегда двое — это непосредственно заказчик и кадастровый инженер. Вот инженер всегда забывает, что несет уголовную ответственность за свои действия. Когда это произошло в поселке Рыбачьем, кадастровый инженер пытался сказать: «А они были. Когда я выходил сюда, они были». 

Есть кадастровые инженеры, которые берегут свою репутацию и никогда не возьмутся за такие дела. А есть те лица, которые сделают это с целью наживы, и они в том числе не отчитываются по налогам, в общем, идут на такое со спокойной совестью. Но это до первой посадки. Когда первое дело будет доведено до конца и, как в Краснодарском крае, кадастровый инженер сядет за свои действия,  в этом случае сообщество кадастровых инженеров региона просто вытолкнет этих людей. 

— У вас есть репутация человека, который берет на себя общение с бизнесом прежде, чем он дойдет до губернатора. Как вам в этой роли?

— Это не совсем верно. Антон Андреевич и сам общается с бизнесом. Просто у каждого его заместителя, в том числе у меня, стоит задача сделать благоприятную среду и наладить мостик для общения с предпринимателями: у каждого — по своему направлению. У меня по большей части направление строительное по своей деятельности. Если будут предложения по эффективности, мы посотрудничаем. Сейчас, например, мы активно взаимодействуем с бизнес-сообществом по вопросам серых зарплат: хотим, пока в режиме диалога, кардинально изменить ситуацию по данной теме.

— А как реагирует бизнес на эти инициативы по серым зарплатам?

— В «обелении» зарплат больше заинтересована, конечно, сама Калининградская область, потому что это потенциал пополнения бюджета. Сейчас в нашем черном списке по серым зарплатам достаточно фигурантов. Из тех, кого мы приглашали на межведомственную комиссию, конечно, никто не признался, что он платит «в серую». 

Обращений от трудящихся накопилось более 250 по итогам двух кварталов. По некоторым работодателям есть 5, а то и 10 жалоб сразу, есть даже одно коллективное обращение. То есть люди на самом деле просят помочь, и понятно почему. Потому что, когда тебе даже частично серую зарплату платят, ты не можешь воспользоваться каким-то соцпакетом, взять ипотеку. В данный момент мы ищем инструменты, как с этим бороться.

Губернатор предложил делать «контрольные закупки», устраиваться в недобросовестные компании на работу. Хотелось бы на самом деле большей активности от прокуратуры по данному вопросу, потому что анонимных заявлений от калининградцев достаточно, а вот реакцию мы пока не видим. 

— Можно ли говорить, что на ваших глазах кто-то уже «обелился»? 

— Мы пока владеем информацией, основанной только на заявлениях самих работодателей. Сдача отчетности будет в ноябре, тогда мы и увидим объективные данные, кто соврал, а кто — нет. Но они все давали слово выйти из тени. Это в бизнесе тоже многое значит. Посмотрим, как держат его.