Россия одной из первых перешла в режим жесткого исторического времени – и находится на острие исторических процессов. А Калининградская область как эксклав, погруженный в пространство западных стран, очевидно, на самой вершине этого острия. Это огромный вызов для всех нас. Весьма вероятно, мы до сих пор не понимаем его масштабы (та самая психологическая привычка жить в комфортном пространстве уходящей эпохи). 

Как затронут происходящие глобальные изменения наш маленький Калининград? Какие существуют вызовы? Не претендую на полноту анализа, но вот буквально два соображения.

Первое. Главная болевая точка Калининграда как всякого эксклава – это транзит, разрыв с материнским государством. Пока с соседними государствами отношения нормальные – транзит бьет только по конкурентоспособности экономики: себестоимость доставки продукции выше, чем в среднем по стране. Но как только в дело вмешивается политика, под угрозой оказывается вся система жизнедеятельности. Потому что транзит ведь можно полностью перекрыть. Если поляки с литовцами высылают наших дипломатов и сворачивают приграничное сотрудничество, почему бы не перекрыть границы?

Транзит – та болевая точка Калининграда, на которую есть искушение давить, пусть и не полным разрывом транспортного сообщения. В принципе здесь достаточно даже символических шагов. Если мы говорим о привлекательности экономики, это скажется на готовности инвесторов вкладываться в регион. Готовность будет тем ниже, чем больше будет давление.

Как этому противодействовать? Хороший пример дает Западный Берлин. Несмотря на все блокады и изоляции, там в конечном счете сумели гарантировать беспроблемный транзит в ФРГ. Как пассажирский, так и, что очень важно, грузовой.

Евгений Винокуров в книге «Теория анклавов» сравнивает калининградскую ситуацию с той, что была в Западном Берлине и Восточной Пруссии времен польского коридора (20-30-е годы прошлого века). Оказывается, что с точки зрения легкости и быстроты транзита мы находимся на последнем месте.

На первом – как раз Западный Берлин после 1971 года. Тогда было заключено рамочное транзитное соглашение с ГДР. Что оно подразумевало? Например, за транзит платило государство, а не частник. Перед въездом в транзитный коридор на транспорт ставилась пломба – и он проходил коридор вообще без проверок со стороны ГДР. Не было необходимости выходить из автомобиля. Все процедуры были максимально упрощены.

На втором месте в рейтинге Винокурова стоит Восточная Пруссия. Автомобильное сообщение там было забюрокрачено и затруднено. Однако оказался решен ключевой вопрос о передвижении грузов между анклавом и Германией. Оно осуществлялось по железным дорогам без таможни, в пломбированных вагонах.

Грузовой транзит очень сильно зарегулирован – склады временного хранения, таможни, очереди на границах, куча документов. Транзит из ЕС через Калининград может идти двое суток и больше.

Калининградская ситуация еще хуже. Проблемы пассажирского транзита худо-бедно решены. А вот грузовой транзит очень сильно зарегулирован – склады временного хранения, таможни, очереди на границах, куча документов. Транзит из ЕС через Калининград может идти двое суток и больше. Причем задержки часто не из-за польских и литовских таможенников и пограничников. Особо усердствуют наши – вместо того, чтобы помогать своим, государство наоборот усугубляет проблему.

А между тем, геостратегически эксклав Калининградская область находится в куда более выгодном положении, чем Западный Берлин. Немецкий анклав был заперт внутри территории ГДР. Калининград имеет выход к морю. Это дает возможность вырваться из географической изоляции, превратив наши недостатки в достоинства. Например, развивать мультимодальный транспортный хаб. Стать «площадкой подскока» к рынку Евросоюза для того же азиатского ритейла. Для этого необходимо создавать свободный порт Калининград по модели свободного порта Владивостока. Там без таможенного оформления и уплаты таможенных пошлин могли бы храниться грузы – до их реализации на территории Евросоюза.

Однако в новый закон о Калининградской области предложение по созданию свободного порта Калининград не вошло. Но это не приговор – нужно убеждать Москву в необходимости создания свободного порта для развития калининградского транзита. Точнее, убеждать надо даже не в этом – а в стратегическом значении транспортно-логистического комплекса для развития Калининграда.

Пока такого понимания нет. Москва воспринимает Калининградскую область как среднестатистический регион России. Доказать это легко:

Ощущение, что государство вообще не видит калининградский транзит как особую проблему, которую нужно решать на законодательном уровне.

- логистические компании не были включены в список компаний, для которых снижен инвестиционный порог для включения в Особую экономическую зону. Медицина и интернет-сектор, обрабатывающие производства – включены. Транспортники, от которых прямо зависит выживание эксклава – нет.

- сегодня не существует компенсаций на грузовые автоперевозки. А это самый дешевый вид транспорта для Калининграда. Более 70% грузов перевозится по автомобильным дорогам. Железнодорожные перевозки дороже где-то на 30%, паромное сообщение – на 20%.

- только в последний момент удается блокировать различные инициативы правительства, которые не учитывают специфику Калининграда и прямо вредят его транспортной системе. Например, утилизационный сбор для полуприцепов. Заградительные ставки сбора на подержанную технику сделало бы невозможным обновление парка, что означало бы его деградацию. Но введение этих ставок лишь приостановлено – оно может быть реализовано в любой момент.

- утилизационный сбор был законодательно отменен для Калининградской области лишь для строительной и сельхозтехники. В отношении международных перевозчиков этого сделано не было. Ощущение, что государство вообще не видит калининградский транзит как особую проблему, которую нужно решать на законодательном уровне.

Суммирую свои соображения по одной из ключевых сегодня проблем – транзитной проблеме.

Во-первых, история показывает, что она успешно решалась даже в моменты острых геополитических противостояний. Пример – Западный Берлин, на который мы можем ориентироваться.

Во-вторых, Калининград в отличие от Западного Берлина имеет возможность превратить логистику в одну из локомотивных отраслей экономики.

В-третьих, большую часть транзитных проблем мы создаем себе сами. Огромное поле для работы – в упрощении таможенных и других процедур.

В четвертых, пока российское государство не осознаёт в полной мере всю стратегическую важность транзитно-логистического комплекса для Калининграда. Но здесь, как говорится, не было бы счастья. Геополитические обострения могут привести власти к правильному пониманию.

А в остальном я считаю – и мое мнение разделяют многие наши транспортники – что нужно сделать следующее.

- свободный порт Калининград по модели Владивостока;

- компенсации издержкек по транзиту через Литву, по таможенному и другим оформлениям. Субсидирование разницы между стоимостью транспортировки груза Калининград-Литва и адекватным расстоянием внутри большой России;

- то же самое по паромному сообщению;

- и конечно, снятие таможенных и административных барьеров. Все проверки должны быть выборочными, согласования должны проходиться максимально быстро. Здесь как раз поможет наша эксклавность – регион изолирован, что позволяет избежать всяческих злоупотреблений. К тому же Евросоюз сам осуществляет необходимый контроль, почему бы не воспользоваться этим, упростив нашу транзитную систему.

Мы проигрываем конкуренцию тому же Клайпедскому порту, где таможенное оформление и транзит по территории Литвы совершается в считанные часы.

Транзитные грузы через Калининград, а также грузы из Калининграда в материковую Россию и обратно должны проходить с минимумом бюрократии и максимально быстро: верхний порог – за 24 часа. Мы проигрываем конкуренцию тому же Клайпедскому порту, где таможенное оформление и транзит по территории Литвы совершается в считанные часы.

Это навскидку из того, что можно сделать. Все будущие изменения должны быть прописаны в Стратегии развития транспортно-логистического комплекса нашего уникального эксклава. Должен быть четкий план, который необходимо разработать и принять с федеральным правительством.

Теперь – ко второй проблеме. Насколько знаю, о ней еще никто не говорил. Наверное, потому, что проблема имеет отложенный характер – проще говоря, проявится не сегодня, а через годы. Но готовиться к ней нужно уже сегодня.

Проблему можно обозначить так – как Калининграду не превратиться в глухой угол империи, оказавшись в двойной изоляции – со стороны стран Евросоюза и собственного материнского государства России. Я намеренно заостряю проблему, чтобы мы все ее хорошо прочувствовали.

Так вот, я исхожу из того, что ближайшим конкурентом Калининграда могут оказаться не Польша и Литва, а Дальний Восток. Именно с этим регионом нашему эксклаву в ближайшем будущем предстоит бороться за внимание государства, за инвестиции, за льготный режим хозяйствования, за поддержку федеральных министерств и ведомств. И мы пока эту борьбу проигрываем.

Калининград по праву претендует на статус пилотного региона, где внедряются передовые модели экономического развития, которые потом масштабируются на всю Россию. Однако сегодня по факту эту роль начинают играть дальневосточные регионы.

С точки зрения правительства такое смещение акцентов понятно. Здесь и объективные факторы – в ближайшем будущем тихоокеанский регион станет экономическим центром мира. И России необходимо успеть застолбить там свое место. Во-вторых, в Юго-Восточной Азии к России относятся не в пример дружелюбней, чем на Западе. Чисто психологически сложно постоянно ломиться в закрытую дверь. Откуда к тому же периодически прилетают санкции, унижения по дипломатической линии, где размещаются все новые контингенты НАТО по периметру границ. Поэтому разворот России на Восток может сопровождаться одновременным уходом с Запада. Первой жертвой этого станет Калининград.

У государства может возникнуть соблазн ограничить Калининград ролью защитного бастиона. Поставить войска, Искандеры, а что касается экономики – просто зафиксировать дотационный характер региона, обслуживающий военную инфраструктуру. Вот с этой опасностью нужно бороться. Еще раз, она гипотетическая, вслух об этом никто не говорит, а скорее всего, и не думает. Но прогнозировать такое развитие событий необходимо.

По факту как экспериментальная территория развития Дальний Восток сегодня интересней Калининграда. Судите сами. Здесь начало действовать сразу несколько Территорий опережающего развития (ТОРов), по своим преференциям не менее привлекательных, чем наша Особая экономическая зона. Привлекательность тем более растет, учитывая, что на Дальнем Востоке начал работу Свободный порт Владивосток – наше порто-франко. Заметим, что Калининграду экспериментальный статус свободного порта не дали, и это серьезный звоночек.

На Дальнем Востоке выстроена мощнейшая инфраструктура господдержки развития, которой мы в Калининграде можем лишь позавидовать.

Дальше. На Дальнем Востоке выстроена мощнейшая инфраструктура господдержки развития, которой мы в Калининграде можем лишь позавидовать. Навскидку - Министерство по развитию Дальнего Востока. Управление Агентства стратегических инициатив и девять его региональных отделений. Корпорация развития Дальнего Востока. Агентство Дальнего Востока по привлечению инвестиций и поддержке экспорта. Агентство по развитию человеческого капитала на Дальнем Востоке. Фонд развития Дальнего Востока. Общественный совет Свободного порта Владивосток. И так далее.

Согласитесь, это многое говорит о серьезности намерений государства в отношении дальневосточного региона. Конечно, Владимир Путин назвал Калининградскую область стратегической для страны. Наш регион стал первым, куда поехал президент после своего послания Федеральному Собранию. Но по факту, по инфраструктуре господдержки, по готовности государства экспериментировать с новейшими моделями развития на данных территориях мы уступаем Дальнему Востоку.

Нужно хорошо подумать, какие аргументы нам предъявить государству, чтобы мы в конечном счете не откатились к чистой функции защитного бастиона. Чтобы регион одновременно сыграл роль европейской витрины России, послужил моделью опережающего экономического развития. Это задача на будущее, и у меня есть несколько ответов, но они не полны. Пока просто обозначу как важную проблему.

Чтоб добавить оптимизма, перейду к приятному. Если вернуться к посланию президента, мы обнаружим, что по своим целям и задачам оно написано как будто для нас и про нас. Показательный момент. Когда нашего губернатора Антона Алиханова попросили прокомментировать, что конкретно послание значит для региона, он сходу перечислил едва ли не всё, о чем сказал президент.

Финансирование здравоохранения, развитие малых городов и сельских территорий, региональной авиации, внедрение высоких технологий и информатизации инфраструктурных объектов, решение экологических проблем, транзит и т.д.

Все это исключительно важно в контексте развития Калининградской области. Многие проекты имеют мультипликативный характер. Благоустройство наших малых исторических городов, плюс развитие медицины, плюс экология – это важно и для создания достойных условий жизни калининградцев, и для экономики. Я имею ввиду развитие туризма. Создание транзитного коридора «Европа – Азиатско-Тихоокеанский регион» может сделать Калининград одним из ключевых звеньев «Шелкового пути». Если, конечно, мы решим проблему транзита, о которой я говорил выше.

Анонсированная цифровизация также может стать одной из будущих опор калининградской экономики.

Далее. Анонсированная президентом цифровизация, учитывая снижение резидентского порога для it-сектора в Особой экономической зоне, также может стать одной из будущих опор калининградской экономики. Собственно, она такой и видится федеральному правительству.

Важно, что экспорт услуг (и несырьевой экспорт вообще) одновременно расшивает наши эксклавные проблемы, потому что транзитные издержки минимальны. То есть это также мультипликативный проект, который работает на калининградскую экономику. И возвращаясь к предыдущей теме конкуренции с Дальним Востоком, вот один из аргументов, которые можно предъявлять правительству. Если столько проектов, озвученных в послании, работают на территории эксклава, почему бы не сделать его пилотным регионом, где апробируются передовые моделиот развития для всей страны?

В конечном счете президент может выбрать консервативный сценарий развития экономики России. Например, по той модели, которую предлагает Кудрин. Это когда государство отказывается осуществлять «финансовый форсаж», не решается мобилизовывать инвестиции из самых разных источников и форсированно вкачивать в экономику инвестиционные средства для экономического рывка. Такое решение предлагает Стратегия развития России, подготовленная Столыпинским клубом.

Но ведь ничто не мешает в малых масштабах калининградского региона посмотреть, как будет работать модель, альтернативная кудринской и основанная как раз на этом финансовом форсаже. Эксклавность Калининградской области, ее изолированность от других регионов из недостатка превращается в преимущество, потому что позволяет проводить эксперименты почти в лабораторных условиях.

И последнее, о чем сегодня хочется сказать. Примечательно, что одним из драйверов экономического рывка президент считает несырьевой экспорт, который, как мы говорили, может стать калининградской специализацией. Но почему вообще Путин выделил экспортное направление? Хотя нужно было акцентировать импортозамещение, если мы ставим задачу обеспечить экономический суверенитет? А именно потому, что не будет никакого железного занавеса, автАркии и северокорейского пути. Будет сочетание протекционизма и открытости миру. Таков и должен быть адекватный, асимметричный ответ на попытки изолировать Россию.

В этой логике показательно смотрится фигура нашего губернатора Антона Андреевича Алиханова, молодого, современного технократа из Минпрома. Согласитесь, если бы назначили генерала – был бы совсем другой коленкор, другие задачи, другой образ будущего Калининградской области.

И раз уж зашла речь о кадровой политике, есть здесь и другая составляющая. По меткому выражению политолога Михаила Ремизова, в последние годы в России происходит «замена бояр на дворян». То есть от вотчинной номенклатуры, обросшей коррупционными связями и с местечковым мышлением, мы переходим к государевым людям. С широким профессиональным горизонтом, способным решать задачи по четким kpi.

Еще одной темой будущего разговора предлагаю сделать Стратегию развития Калининградской области.

Реформа системы управления – это отдельная большая тема, которой можно коснуться в следующий раз. Еще одной темой будущего разговора предлагаю сделать Стратегию развития Калининградской области. Она сейчас доводится до ума и скоро, надеюсь, будет обнародована. С рядом других экспертов я вхожу в рабочую группу по ее созданию. В этой же группе Яков Миркин, которого я уже не раз упоминал и который также стал одним из авторов Стратегии развития России.

Существует множество свидетельств тому, что мир сегодня оказался на сломе исторических эпох. Скорость перемен ошеломительна, а вызовы и опасности огромны. Это время требует пересмотра представлений о моделях политического и социального развития, которые еще лет пять назад считались неоспоримыми. Россия одной из первых начала жить в этой исторической турбулентности. А Калининград оказался на самом острие процесса.

Автор — советник губернатора Калининградской области по инвестиционной политике

Тезисы высказаны в ходе лекции в Западном филиале РАНХиГС. Полный текст лекции доступен по ссылке.