В Калининградской области завершается театральный фестиваль «Балтийские сезоны», организованный ФГБУК «Росконцерт» и АНО «Фестивальная дирекция». Последней постановкой стал спектакль «Живут такие люди» (последняя дата постановки — 21 сентября) —попытка вписать в театральное пространство новеллы писателя Василия Шукшина от студентов Высшего театрального училища им. Щепкина. Портал RUGRAD рассказывает, почему жизнь героев  в театральных декорациях оказывается лучшим лекарством от ностальгии по СССР.

Старые гиревые весы «Тюмень» голубого цвета, на стеклянную витрину наброшена белесая занавеска, под стеклом чахнут сдобные коржи. Звучит заставка новостной программы. Декорации спектакля «Живут такие люди» кому-то могут напомнить «застойный» СССР, кому-то — поселок, затерянный на востоке Калининградской области. Разница при некоторой детализации оказывается не такой уж заметной. 

Структурно постановка «Живут такие люди» состоит из серии новелл, которые формально не связаны общим сюжетным стержнем. Но, как сказали бы сейчас, легко спаиваются в общую мультивселенную. В первой главный герой в бежевом плаще и голубой рубашке, который условно проходит по графе «сельский интеллигент», терпит поражение в борьбе с автономией сельского магазина, продавщицей с раскрашенными глазами и волевой заведующей отдела. Последняя в конце произносит пафосный диалог, смысл которого можно свести к одной фразе: «В будущее возьмут не всех». 

«Что мы, веками будем дуть эту сивуху?» — не без деланного гротеска восклицает она, рассуждая, что «государство ускоряет ритм», что это давно уже не телега, а самый настоящий лайнер, и негоже на этот самый лайнер с красными глазами... «Блевать там?» — адресует она залу риторические вопросы.

Всё это лишь для того, чтобы декорации сельмага сменились через пару мгновений комнатой с обоями в раздражающую розовую полоску и с портретом Юрия Гагарина. «Осколок начал выходить!» — стонет герой нового отрывка и сам того не желая, превращает шукшинские рассказы и повести из достояния пыльных школьных хрестоматий в нечто более злободневное и актуальное.

Потом будут макабрические фантазии селян о собственных похоронах («Хочешь, расскажу как меня хоронить будут?»), бытовой конфликт из-за купленной шубы, обещающий в перспективе обернуться реальной трагедией и поломанной судьбой, еще один «сельский интеллектуал», но не бесправный, как из первой новеллы, а наоборот, всячески оберегаемый местной биосферой в качестве эдакой забавной зверушки.

За полтора часа постановки зритель увидит почти десяток шукшинских чудиков, блаженных, с разной степени устроенности в окружающем пространстве. Их истории, как кажется, не несут в себе никакой смысловой нагрузки и тяжело поддаются приказной установке школьных учителей по литературе написать сочинение на тему «Что хотел сказать автор?». Кажется, герои этих новелл существуют совершенно автономно от зрителя и переживают свои сюжеты не потому, что должны научить сидящих в зале чему-то важному, а просто потому что они есть. В этом смысле мир Шукшина роднится с фантазиями Владимира Сорокина, где герои новелл так же существуют сами по себе, совершенно не завися от тех глаз, которые смотрят на них из зрительного зала или изучают страницы книги.

Мир постановки «Живут такие люди» чудовищно материален. Какие бы злоключения не переживали герои, такое ощущение, что всё крутится вокруг каких-то самых очевидных и легкодоступных для жителя России XXI века бытовых вещей, но которых напрочь лишен советский человек (и не важно, сельский это житель или даже вполне себе мещанин). Верный признак достатка здесь — стеклянная вазочка с фруктами и сладостями вкупе с финским гарнитуром (новелла «Владимир Семеныч из мягкой секции»). В новелле «Хозяин бани и огорода» селяне долго мусолят, стоит ли заказывать на похороны оркестр. Он стоит целых 60 рублей. Да и вообще процесс отхода советского человека в последний мир выглядит исключительно как амбарная книга с соответствующими строчками расходов (выкопать могилу, поминки и так далее, и так далее).

В новелле «Мой зять украл машину дров» сюжетная завязка начинается с не вовремя купленной шубы, но в результате перерастает в конфликт, который может окончиться как гибелью первичной ячейки общества, так и реальным уголовным делом. Корень всех бед снова следует искать в материальном: купленная для жены шуба в семье означает отсутствие у мужчины костюма или кожанки.

Из новеллы «Срезал» мы узнаем, что тот самый «сельский интеллектуал» Глеб Капустин измеряет жизненный успех исключительно в категориях. может ли оппонент позволить себе такси, и в количестве чемоданов, которые в багажник этого самого такси помещаются.

В театральном пространстве это куда более заметно, чем на литературных страницах, но весь сюжетный конфликт, вся чудаковатость и юродивость героев Шукшина вытекает как раз из факта, что оркестр на похороны стоит 60 рублей, а их попробуй еще найди. У Шукшина, живого свидетеля эпохи, в отличие от реконструкторов мифа про «небесный СССР», почему-то не находится места воспоминаниям про «самый вкусный пломбир». Зато к фотографии первого человека в космосе (которая, на секундочку, обошла все мировые СМИ) почему-то обязательно прилагается комната с раздражающим взгляд цветом обоев.

Русская и советская литература объявляли себе первейшими защитницами фигуры «маленького человека», как будто не замечая, каким унижениям этот самый «маленький человек» должен перманентно подвергаться (хоть в сельском магазине, хоть в больнице), за вещи, которые другим положены по определению: «Выбросили, все стали хватать, я подумала-подумала и тоже взяла».

Условно говоря, существовали бы персонажи постановки «Живут такие люди» примерно в тех же декорациях, что и герои «Безумного Пьеро» Годара, не было бы в природе никаких шукшинских «чудиков», которых и сейчас продолжают детально изучать и разрезать на составные части литературоведы (появились бы другие, но это иная история). Можно смело в конце добавлять сакраментальную фразу, которая в принципе оправдывает всё на свете: «Зато у нас великая литература!»

Текст: Алексей Щеголев
Фото: Юлия Власова