Коридор противоречий: почему Россия и ЕС вновь спорят из-за Калининграда
Проблемы с транзитом российских товаров в Калининградскую область через литовскую территорию привели к жесткому дипломатическому конфликту между Россией и Евросоюзом, особенно с Литвой. В Москве заговорили о жестких мерах в отношении Вильнюса. По мнению первого вице-президента Центра политических технологий Алексея Макаркина, ситуация в чем-то напоминает события времен распада СССР
В результате возникшего острого конфликта Москва объявила экономическую блокаду Литвы. Были прекращены поставки нефти, запрещен ввоз продовольствия и сырья, на котором работали литовские предприятия. На помощь Литве пришли Латвия и Эстония, но их возможности были ограничены. Литовские власти вынуждены были пойти на компромисс, и блокада была снята. Однако начавшиеся переговоры закончились неудачей — Литва вернулась к прежней жесткой позиции. Тогда в Москве решили прибегнуть к военной силе.
Эта последовательность событий — не прогноз на ближайшее будущее, а описание конфликта 1990-1991 годов. Но и сейчас слова «экономическая блокада» звучат из уст экспертов, а радикальная аудитория Рунета призывает не мелочиться и начать военные действия. История, разумеется, не повторяется дважды — тогда причиной конфликта стал выход Литвы из состава СССР, сейчас — калининградский транзит.
Границы возможного
Калининградская область стала эксклавом (несуверенным регионом, отделенным от основной территории страны и окруженным другими странами. — Forbes) в 1991 году с признанием Советским Союзом независимости Литвы. В декабре того же года она из советского стала российским эксклавом, причем вопрос о транзите через территорию Литвы тогда не был решен. Его урегулировали лишь в 2002 году — но спустя два десятилетия снова к нему возвращаются. Литва перекрыла доступ в Калининградскую область российским товарам, в отношении которых действуют санкции ЕС. Россия пригрозила ответить на «враждебные действия». Евросоюз пытается найти компромисс — но даже если это удастся сделать (а это не факт, потому что Литва выступает против уступок России), то противоречия сняты не будут.
Нередко говорят об отношениях России со странами Балтии — действительно, у Эстонии, Латвии и Литвы немало общего. В частности, они вместе вступали в НАТО и Евросоюз. Но путь к независимости у них был разным: Литва провозгласила ее в одностороннем порядке еще 11 марта 1990 года, тогда как две другие страны не были столь решительны. Это было связано с малым (около 9%) количеством русского населения в Литве, что не позволило сторонникам Союза сформировать оппозицию во вновь избранном Верховном Совете, почти единодушно (ни одного голоса против) высказавшегося за независимость. В Эстонии и Латвии русских было 30% и 34% соответственно. Как раз в ответ на это решение СССР в апреле 1990-го начал экономическую блокаду Литвы.
Есть и пограничная специфика. Если территории Эстонии и Латвии несколько сократились по сравнению с 1939 годом, то Литва, наоборот, получила приращения: в 1939-м — Вильнюс и Виленский край, ранее принадлежавшие Польше, а в 1945-м — Клайпеду, бывший германский Мемель. Соответственно, заключение договора о границе было выгодно литовской стороне — он был подписан еще в 1997 году. Но Россия отказывалась ратифицировать его вплоть до решения вопроса о транзите в Калининградскую область.
Актуальность темы транзита резко выросла после того, как вопрос о членстве Литвы в НАТО и Евросоюзе перешел в начале нулевых годов в практическую плоскость. Россия крайне неохотно, но все же сняла свои возражения, рассчитывая на то, что НАТО не пойдет дальше на восток. Однако потребовала, чтобы вопрос о транзите был решен заранее — был даже назначен специальный представитель президента, тогдашний глава международного комитета Думы Дмитрий Рогозин.
Переговоры были трудными — тогда российские эксперты заговорили о коридоре между Белоруссией (которая уже была частью Союзного государства) и Калининградской областью, который мог бы контролироваться Россией. Однако такой вариант был полностью неприемлем не только для Литвы, но и для Европы в целом, — он вызывал в памяти «данцигский коридор», с которым было связано начало Второй мировой войны. У России же были крайне ограничены возможности, чтобы настоять на своем, — кроме того, она только что вошла в состав «антитеррористической коалиции» и воспринимала себя в качестве партнера США, активно помогая американцам в Афганистане. И отношения с Евросоюзом тогда воспринимались как перспективные, инвестиции из Европы всячески приветствовались, российские властные политики немало говорили о европейской идентичности России.
В результате были определены границы возможного — Литва согласилась на безвизовый безостановочный транзит по своей территории, а в совместном заявлении России и Евросоюза, принятом в 2002 году, было сказано, что «режим транзита не будет ущемлять суверенное право Литовской Республики на осуществление необходимого контроля и на отказ во въезде на свою территорию». В следующем году Россия ратифицировала договор о границе.
Эти правила действуют до сих пор, но сейчас они впервые поставлены под сомнение.
Новая игра
Понятно, что речь идет не только о правилах, регулирующих калининградский транзит. Старые правила игры, предусматривавшие ценность стабильных отношений между Россией и Евросоюзом, сейчас потеряли всякую актуальность. Новых правил на сегодняшний момент нет — и неясно, когда они будут выработаны. После 24 февраля границы возможного резко расширились. Так, российский депутат Евгений Федоров предложил законопроект об отмене признания независимости Литвы, ибо в 1991 году не была соблюдена сложная процедура, предусмотренная советским законом о выходе республик из состава СССР, спешно принятым уже после мартовского решения литовского Верховного Совета. Другое дело, что технических средств вернуть страну-члена НАТО в состояние союзной республики у России нет — но в публичном пространстве тема появилась. А сейчас к любым сигналам из России в мире относятся серьезно — даже к тем, которые выглядят совсем маргинально.
Тем более что хотя официально Литва только выполняет решение Евросоюза о санкциях в отношении России, но в реальности ее роль заметно выходит за рамки исполнителя. Так, когда в Евросоюзе заговорили о возможности уступок России, президент Литвы Гитанас Науседа заявил, что правительство его страны должно срочно начать консультации с Еврокомиссией, чтобы осуществление санкций не наносило ущерба ни интересам Литвы, ни международным соглашениям, но было болезненным для России. А также напомнил, что «Литва должна сохранять и будет сохранять контроль за грузами, перевозимыми через свою территорию, и не может быть и речи о каких-либо коридорах».
Так что тема коридора снова всплыла в информационном пространстве — равно как актуализирован и вопрос о блокаде, уже использовавшейся три десятилетия назад. Тем более что России здесь может помочь Александр Лукашенко, у которого с Литвой свои счеты за активную поддержку белорусской оппозиции. Обсуждается и увязка темы транзита с признанием границ Литвы.
Однако ситуация по сравнению с 1990 годом принципиально изменилась. Тогда Литва была советской республикой, независимость которой никто не признал — и попытки литовского руководства апеллировать к США завершились неудачей. Сейчас Литва — член НАТО и Евросоюза, способный получить поддержку союзников. И это не может не учитываться при принятии решений.
В результате возникшего острого конфликта Москва объявила экономическую блокаду Литвы. Были прекращены поставки нефти, запрещен ввоз продовольствия и сырья, на котором работали литовские предприятия. На помощь Литве пришли Латвия и Эстония, но их возможности были ограничены. Литовские власти вынуждены были пойти на компромисс, и блокада была снята. Однако начавшиеся переговоры закончились неудачей — Литва вернулась к прежней жесткой позиции. Тогда в Москве решили прибегнуть к военной силе.
Эта последовательность событий — не прогноз на ближайшее будущее, а описание конфликта 1990-1991 годов. Но и сейчас слова «экономическая блокада» звучат из уст экспертов, а радикальная аудитория Рунета призывает не мелочиться и начать военные действия. История, разумеется, не повторяется дважды — тогда причиной конфликта стал выход Литвы из состава СССР, сейчас — калининградский транзит.
Границы возможного
Калининградская область стала эксклавом (несуверенным регионом, отделенным от основной территории страны и окруженным другими странами. — Forbes) в 1991 году с признанием Советским Союзом независимости Литвы. В декабре того же года она из советского стала российским эксклавом, причем вопрос о транзите через территорию Литвы тогда не был решен. Его урегулировали лишь в 2002 году — но спустя два десятилетия снова к нему возвращаются. Литва перекрыла доступ в Калининградскую область российским товарам, в отношении которых действуют санкции ЕС. Россия пригрозила ответить на «враждебные действия». Евросоюз пытается найти компромисс — но даже если это удастся сделать (а это не факт, потому что Литва выступает против уступок России), то противоречия сняты не будут.
Нередко говорят об отношениях России со странами Балтии — действительно, у Эстонии, Латвии и Литвы немало общего. В частности, они вместе вступали в НАТО и Евросоюз. Но путь к независимости у них был разным: Литва провозгласила ее в одностороннем порядке еще 11 марта 1990 года, тогда как две другие страны не были столь решительны. Это было связано с малым (около 9%) количеством русского населения в Литве, что не позволило сторонникам Союза сформировать оппозицию во вновь избранном Верховном Совете, почти единодушно (ни одного голоса против) высказавшегося за независимость. В Эстонии и Латвии русских было 30% и 34% соответственно. Как раз в ответ на это решение СССР в апреле 1990-го начал экономическую блокаду Литвы.
Есть и пограничная специфика. Если территории Эстонии и Латвии несколько сократились по сравнению с 1939 годом, то Литва, наоборот, получила приращения: в 1939-м — Вильнюс и Виленский край, ранее принадлежавшие Польше, а в 1945-м — Клайпеду, бывший германский Мемель. Соответственно, заключение договора о границе было выгодно литовской стороне — он был подписан еще в 1997 году. Но Россия отказывалась ратифицировать его вплоть до решения вопроса о транзите в Калининградскую область.
Актуальность темы транзита резко выросла после того, как вопрос о членстве Литвы в НАТО и Евросоюзе перешел в начале нулевых годов в практическую плоскость. Россия крайне неохотно, но все же сняла свои возражения, рассчитывая на то, что НАТО не пойдет дальше на восток. Однако потребовала, чтобы вопрос о транзите был решен заранее — был даже назначен специальный представитель президента, тогдашний глава международного комитета Думы Дмитрий Рогозин.
Переговоры были трудными — тогда российские эксперты заговорили о коридоре между Белоруссией (которая уже была частью Союзного государства) и Калининградской областью, который мог бы контролироваться Россией. Однако такой вариант был полностью неприемлем не только для Литвы, но и для Европы в целом, — он вызывал в памяти «данцигский коридор», с которым было связано начало Второй мировой войны. У России же были крайне ограничены возможности, чтобы настоять на своем, — кроме того, она только что вошла в состав «антитеррористической коалиции» и воспринимала себя в качестве партнера США, активно помогая американцам в Афганистане. И отношения с Евросоюзом тогда воспринимались как перспективные, инвестиции из Европы всячески приветствовались, российские властные политики немало говорили о европейской идентичности России.
В результате были определены границы возможного — Литва согласилась на безвизовый безостановочный транзит по своей территории, а в совместном заявлении России и Евросоюза, принятом в 2002 году, было сказано, что «режим транзита не будет ущемлять суверенное право Литовской Республики на осуществление необходимого контроля и на отказ во въезде на свою территорию». В следующем году Россия ратифицировала договор о границе.
Эти правила действуют до сих пор, но сейчас они впервые поставлены под сомнение.
Новая игра
Понятно, что речь идет не только о правилах, регулирующих калининградский транзит. Старые правила игры, предусматривавшие ценность стабильных отношений между Россией и Евросоюзом, сейчас потеряли всякую актуальность. Новых правил на сегодняшний момент нет — и неясно, когда они будут выработаны. После 24 февраля границы возможного резко расширились. Так, российский депутат Евгений Федоров предложил законопроект об отмене признания независимости Литвы, ибо в 1991 году не была соблюдена сложная процедура, предусмотренная советским законом о выходе республик из состава СССР, спешно принятым уже после мартовского решения литовского Верховного Совета. Другое дело, что технических средств вернуть страну-члена НАТО в состояние союзной республики у России нет — но в публичном пространстве тема появилась. А сейчас к любым сигналам из России в мире относятся серьезно — даже к тем, которые выглядят совсем маргинально.
Тем более что хотя официально Литва только выполняет решение Евросоюза о санкциях в отношении России, но в реальности ее роль заметно выходит за рамки исполнителя. Так, когда в Евросоюзе заговорили о возможности уступок России, президент Литвы Гитанас Науседа заявил, что правительство его страны должно срочно начать консультации с Еврокомиссией, чтобы осуществление санкций не наносило ущерба ни интересам Литвы, ни международным соглашениям, но было болезненным для России. А также напомнил, что «Литва должна сохранять и будет сохранять контроль за грузами, перевозимыми через свою территорию, и не может быть и речи о каких-либо коридорах».
Так что тема коридора снова всплыла в информационном пространстве — равно как актуализирован и вопрос о блокаде, уже использовавшейся три десятилетия назад. Тем более что России здесь может помочь Александр Лукашенко, у которого с Литвой свои счеты за активную поддержку белорусской оппозиции. Обсуждается и увязка темы транзита с признанием границ Литвы.
Однако ситуация по сравнению с 1990 годом принципиально изменилась. Тогда Литва была советской республикой, независимость которой никто не признал — и попытки литовского руководства апеллировать к США завершились неудачей. Сейчас Литва — член НАТО и Евросоюза, способный получить поддержку союзников. И это не может не учитываться при принятии решений.
(Нет голосов) |