В судебном процессе по делу о покушении на жизнь депутата Облдумы и учредителя газеты «Новые колеса» Игоря Рудникова начались судебные прения. Процесс уже движется к своему завершению, на следующем заседании должно прозвучать последнее слово подсудимого Алексея Каширина. Ни одна из сторон по-прежнему не пошла в ходе процесса ни на какие уступки. Каширин не признает свою вину, его адвокат Елена Коноваленко (газета «Новые колеса» в мае этого года писала о ней как о супруге судьи Калининградского областного суда) утверждает, что ее подзащитный прилетал в Калининград (17 марта 2016 года, когда на Рудникова напали в кафе «Солянка», он был в Калининграде) за компанию с друзьями на отдых. Адвокат напирает на то, что нож, которым были нанесены ранения, так и не был найден, и что никто из допрошенных свидетелей не смог опознать ее подзащитного в человеке, наносившем Игорю Рудникову удары. Сам потерпевший считает, что преступление было заказным (газета «Новые колеса» в своих публикациях называла фамилии заказчика и организатора, а также еще двух соучастников нападения на своего учредителя). Кроме того, Рудников в своих выступлениях обвиняет правоохранительные органы в некомпетентной работе (что, по его мнению, может свидетельствовать об их заинтересованности в определенном исходе дела).

Представители прокуратуры уверены, что им удалось собрать достаточно доказательств, чтобы установить виновность Алексея Каширина. Со ссылкой на свидетельские показания, прокурор на заседании суда 26 октября фактически повторила большинство фамилий, которые называла газета «Новые колеса»: в частности, речь шла о некоем Александре Мирове (по версии издания Рудникова, это организатор преступления, который скрывается сейчас в Казахстане) и Васюке (по версии газеты «Новые колеса», это второй нападавший, находится в питерском СИЗО) и Боротове (предполагаемый водитель). Вместе с ними Каширин, как указывал один из допрошенных, прибыл в Калининград. Прокуратура требует для обвиняемого 10 лет лишения свободы. RUGRAD.EU приводит расшифровку реплик и позиций сторон во время судебных прений, прошедших в четверг, 26 октября.

Игорь Рудников, потерпевший

Троицу [в аэропорту] встречают двое сотрудников правоохранительных органов, правда, в штатском. Они обнимаются с Васюком. Здороваются с Боротовым и Кашириным. Потом происходит минутный диалог с Васюком. После этого они уходят в сторону куда-то, а трое киллеров идут на выход… На мой прямой вопрос следователю Чиркову, почему вы так и не изъяли видео из аэропорта (даже билеты не были изъяты, хотя размещение этой троицы в самолете — это тоже доказательство, что они прибыли в составе группы). Но Чирков мне ответил следующим образом: он сказал, что по моему ходатайству все-таки запросил транспортную полицию, чтобы они эти видеозаписи предоставили. И он мне сообщил, что полиция ему сообщила, что полиция отсмотрела записи и сообщила (Чирков мне сказал дословно), что ничего интересного там нет.

Безусловно, такое преступление с такими последствиями и в таком формате могло произойти только при активном участии и поддержке правоохранительных органов. Руководителей правоохранительных органов. То, что Каширин оказался на скамье подсудимых, — это заслуга других сотрудников правоохранительных органов: честных сотрудников уголовного розыска, следователей, которым я очень благодарен. Это последняя надежда, чтобы наше государство не превратилось в организованную преступную группу.

Отсюда и действия оперативно-следственной группы майора полиции Алексеевой. Она сообщила суду, что ей было поручено возглавить расследование в первый день. Она прибыла на место преступления через полчаса после покушения. Но место преступления она не осматривала. Она честно призналась в суде, что, да, они постояли на улице, поскольку там Рудников лежал. Но в кафе «Солянка» ни она, ни ее подчиненные даже не зашли. Не собирались вещественные доказательства, не предпринимались попытки установить, где конкретно находились преступники перед нападением, за каким столом сидели, какие поверхности трогали. Хотя это азы криминалистики. Таким образом, были утрачены отпечатки пальцев и иные возможные вещественные доказательства (вещи, оставленные преступниками). Ничего этого не делалось, отпечатки не снимались.

Даже в российских фильмах показывают, что место преступления тут же оцеплено. Закрывается доступ для посторонних лиц, вызываются криминалисты, собаки. Ищут следы. Кафе «Солянка» даже не закрывалось. И как показал свидетель: почему не было закрыто кафе «Солянка» после совершения преступления? Потому что полиция не дала таких указаний. Следы преступления уничтожались по горячим следам. Когда меня увезли на скорой помощи, была смыта кровь. Это позволило интерпретировать происходящее, что и следов тоже крови не было. С первых минут, с первых часов уголовное дело разваливалось. Делалось всё возможное, чтобы преступников не найти.

«Это последняя надежда, чтобы наше государство не превратилось в организованную преступную группу».

Дознаватель так и не смогла ответить на вопрос суда, почему сразу не были составлены фотороботы. Хотя их лица видели, было известно, на каком автомобиле они скрылись. У нас закрытая область, со всех сторон границы, и можно было предположить, что преступники — это «гастролеры» (а даже если не «гастролеры», то могут предпринять усилия, чтобы пределы области покинуть). Но ни в аэропорты, ни на железнодорожный вокзал не были отправлены ориентировки на преступников.

Уже к вечеру был найден автомобиль, сняты отпечатки пальцев, но никто никого не искал. Я так понимаю, что сотрудники полиции, встречая киллеров, гарантировали им, что никаких проблем у них не будет. Что они благополучно уедут. Что, собственно, и произошло.

Я все 1,5 года пытался получить видеозапись задержания Каширина, где он признавался в совершении преступления, называл всех участников преступной группы. Он всех сдал. Это он здесь смелый сидит в клетке! А тогда, когда его задержали, он сразу во всем признался. Но этой видеозаписи нет [в деле], но суд это проигнорировал и оставил без внимания. Хотя она существует.

«Это была акция устрашения». 

Суд не пытался (так же, как и следствие) установить мотив преступления. Здесь постоянно говорят о неустановленном мотиве. Какой же он неустановленный? Сейчас озвучивают показания медицинского обследования, что Каширин — вполне вменяемый человек. Не сумасшедший. То есть не может нормальный человек без мотива приехать в незнакомый город (непонятно на какое время), а потом скрываться. Должен быть мотив. Почему ни следствие, ни суд... Хотя материалы уголовного дела содержат доказательства преступления: их наняли для убийства депутата и журналиста. В связи с чем? В связи с тем, что мной как депутатом, как журналистом и редактором газеты предпринимались усилия, чтобы остановить незаконную стройку в Светлогорске так называемого «стакана Ковальского». Там стояли большие деньги. Как заявлял сам Ковальский и его партнер Качанович, объем предполагаемых инвестиций только в один «стакан» (а их планировалось построить четыре) более 6 млрд руб. Ради таких денег, извините, можно убить не одного депутата, а всю Думу убить. И всех журналистов поубивать. Ради таких денег они не перед чем не остановятся.

Это была акция устрашения, направленная против всех, кто выступил против этого дикого и незаконного строительства. Это была акция устрашения против общественников, акция устрашения, направленная против журналистов. Цель — запугать журналистов, чтобы никто не открывал рот. То есть мотив установлен. Но об этом не говорилось в суде.

У нас получается, что сидит обвиняемый в преступлении в единственном числе. Но преступление — в составе группы по предварительному сговору. Все остальные соучастники остаются на свободе. В лучшем случае у них статус свидетелей. Всё это дает мне основания утверждать, что цель настоящего суда — вывести из-под следствия всю преступную группу.

Всё это приводит меня к выводу, что повторится сценарий, который произошел несколько месяцев назад. Когда судья, оценивая собранные доказательства и показания свидетелей, изменила классификацию преступления на менее тяжкую. И таким образом, по сути, освободила от наказания Каширина. Я прихожу к выводу, что настоящий суд идет по такому же пути. Чтобы снова попытаться изменить классификацию преступления на менее тяжкую статью и, таким образом, освободить от наказания не только соучастников преступления, но и обвиняемого Каширина.

Суд отклонился от того важного обстоятельства, что покушение изначально было совершено на депутата и журналиста. И должно классифицироваться по ст. 277 УК РФ «Покушение на жизнь общественного деятеля». Эта статья предполагает другое наказание. Государственный обвинитель просит Каширину 10 лет лишения свободы. 277 статья — это от 15 лет до пожизненного заключения. Если бы уголовное дело было изначально возбуждено, то обвиняемый уже давно бы заговорил, а не сидел бы по 51 статье (ст. 51 Конституции РФ дает право не свидетельствовать против себя и своих близких. — Прим. ред.) . И пошел бы на сотрудничество со следствием

Елена Коноваленко, адвокат Алексея Каширина

Каширин никак не интересуется политической ситуацией в стране. Что уж говорить о политических интригах в нашей анклавной области? Мой подзащитный никогда не был знаком с Рудниковым. Не читал газету, редактором которой является Рудников. Оснований для убийства или просто причинения ему или еще кому-либо каких-либо повреждений не было. Никаких конфликтных ситуаций в период нахождения на территории Калининградской области у Каширина не было.

Приметой, по которой Рудниковым был опознан Каширин, являлся взгляд последнего (при входе в основной зал, до нападения). Однако, как пояснял свидетель, данные которого сохранены в тайне, Каширин и второй человек вошли в кафе «Солянка» после Рудникова. То есть Рудников никаким образом не мог видеть среди посетителей кафе моего подзащитного.

Единственный свидетель, который хотя бы находился в месте нападения на Рудникова, пояснил, что не видел действий невысокого мужчины (которого впоследствии опознал как Каширина). Лишь видел взмах правой руки вверх высокого (предполагаемый соучастник нападения. — Прим. ред.) мужчины. Где была его левая рука, свидетель не видел. Дальше пошли предположения и домыслы с формулировкой «как я понял».

При допросе на судебном заседании свидетеля на вопрос: «Вы видели конкретно, кто нанес удары Рудникову?» — ответ свидетеля: «Нет». Вопрос: «Является ли вашим предположением, что маленький мужчина нанес удар? Его не было видно из-за высокого мужчины?» Ответ: «Да. Только предположить могу». То есть единственный свидетель, присутствовавший на месте нападения, не видел, кто совершил нападение, кто нанес удар. То есть все свои выводы о том, кто какие действия совершал и совершал ли, свидетель построил на собственных домыслах.

Другой свидетель на протяжении предварительного следствия судебного разбирательства первый раз не опознавал Каширина. Как вдруг 10 октября 2017 года, спустя более полутора лет, опознает Каширина... Хотя, как следует из показаний свидетеля, на Каширина он не обратил внимания по сравнению с большим [мужчиной]. Тем более вызывает сомнение такое опознание. Если свидетель обращал внимание на большого мужчину, но не смогла его опознать, а невысокого опознает лишь спустя 1,5 года, как можно воспринимать такое опознание как доказательство?

«Рудников — известная персона лишь для определенной категории лиц и лишь в нашем регионе».  

Свидетель не является очевидцем нападения на Рудникова. Свидетелем был опознан человек, который 16 марта 2016 года (за день до нападения на Рудникова. — Прим. ред.) в вечернее время ужинал [в кафе «Солянка»] в компании друзей. Никаких показаний конкретно относительно нападения 17 марта 2016 года свидетель дать не мог, так не являлся тому свидетелем.

Никем из иных свидетелей мой подзащитный опознан не был. Никто из свидетелей не видел совершения им противоправных действий. Факт прилета в Калининградской области, передвижения на автомобиле и проживания в съемной квартире еще не образует состава преступления.

Простите, но Рудников — известная персона лишь для определенной категории лиц и лишь в нашем регионе. Так же, как, в принципе, его газета, распространяемая на территории нашей области, публикации в которой уже давно не воспринимаются всерьез. Она давно перешла в разряд «желтой прессы»... Достаточно посмотреть публикации по настоящему судебному разбирательству. Вспомнить ходатайства да и в целом поведение в судебном заседании потерпевшей стороны. Сколько раз за период рассмотрения данного уголовного дела суд и государственный обвинитель были обвинены в совершении преступлений?

Весь этот фарс, который был раздут потерпевшим, напоминает игру кружка художественной самодеятельности. Раздув всю эту историю, Рудникову удалось увеличить внимание к своей персоне накануне выборов. Тем более появилась возможность заявлять якобы о причастности к нападению тех лиц, политические взгляды которых не совпадают со взглядами Рудникова. Это был и Подольский, и Рейх, и впоследствии появился Ковальский.

После задержания Каширина можно было однозначно и громогласно трубить о якобы заказном убийстве. На вопрос, кому нужно было это заказное убийство, ответ очевиден, что никому.

У моего подзащитного, жителя Санкт-Петербурга, по роковому стечению обстоятельств оказавшегося в эти злополучные даты в нашем городе, не было ни одной причины даже для встречи с Рудниковым. Была ли доказана причастность моего подзащитного к нападению на Рудникова? Считаю, что нет.

Государственный обвинитель

Маршрут движения автомобиля «Мерседес» как до прибытия до места совершения преступления, так и после, зафиксирован. Автомобиль был обнаружен на участке местности, рядом с домом по ул. Красносельской. В ходе осмотра обнаружены следы пальцев рук. Согласно проведенной экспертизе, два отпечатка пальцев руки, обнаруженные в машине, были оставлены средним и указательным пальцем левой руки подсудимого Каширина.

Правдивыми являются показания очевидцев преступления. Напомню, что до рассматриваемых событий никто из допрошенных лиц, находившихся на месте происшествия и поблизости, не знал Каширина. Очевидцы наблюдали Каширина и второе лицо, участвующее в нападении на Рудникова непосредственно в момент нападения, не более 10 секунд. Расположение нападавших, согласованность их действий, желание нападавших не быть застигнутыми, не позволяли очевидцам рассмотреть орудие преступления, а также судить о механизме нанесения ударов Рудникову.

Тот факт, что один из свидетелей опознала Каширина и не опознала в Васюке второе лицо, нападавшее на Рудникова, не свидетельствует о лживости показаний данного лица. Память и восприятие окружающей обстановки — это вещь очень индивидуальная. Запоминание или незапоминание черт лица, походки, взглядов, элементов одежды не ставит под сомнение результаты познания.

Каширин вместе с высоким мужчиной шли очень близко, впритык за Рудниковым, затем толкнули его и убежали вдвоем. После этого Рудников упал на землю, и у него оказались ножевые ранения.

«Действия нападавших на Рудникова были направлены именно на убийство».

Неопознание некоторыми свидетелями [Каширина] указывает лишь на то, что в протоколах следственных действий отражен реальный результат опознаний, что свидетельствует об объективности проведенного расследования.

Имеющиеся в показаниях потерпевшего и свидетеля незначительные расхождения объясняются давностью произошедшего и субъективностью восприятия каждым из них этих событий.

Сторона обвинения настаивает на том, что у Каширина и лица, уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство, имелся прямой умысел, направленный на убийство Рудникова. Об этом свидетельствуют фактические обстоятельства, содеянного ими. В том числе способ нанесения ударов со значительной силой. Орудие совершения преступления (имеющее длину не менее 10 сантиметров) способно причинить смертельное ранение.

О том, что действия нападавших на Рудникова были направлены именно на убийство потерпевшего, свидетельствует тот факт, что Каширин и второе лицо не скрывали своих лиц и не использовали другие способы маскировки, которые не позволили бы в последующем опознать их.

Нанося потерпевшему множественные удары, Каширин с учетом данных о его личности осознавал общественную опасность своих действий, предвидел возможность наступления смерти и желал ее наступления (то есть действовал с прямым умыслом).

Недоведение до конца преступного умысла связано с тем, что действия Каширина и второго лица стали очевидны для окружающих, сам потерпевший, несмотря на причиненные ему телесные повреждения, оказывал им активное сопротивление, находился в верхней одежде (пуховике), а также ввиду оказания своевременной медицинской помощи.