Федеральный НИИ онкологии им. Н. Петрова стал известен в региональном медиапространстве в конце 2016 года. На волне критики существующей областной системы онкологической помощи в регионе появилось руководство института, предложив помощь. Инициатива была поддержана на уровне правительства региона. В марте врачи из петербургского онкоцентра провели новую сессию по обследованию жительниц Калининграда.

Акцию нельзя назвать ни закрытой, ни публичной. Приглашение на обследования рассылаются через организации по электронной почте. Кто-то узнает о ней от знакомых или в социальных сетях. В итоге во время первой осенней акции петербургские врачи осмотрели 154 жительницы Калининграда, у 4 был выявлен рак молочной железы, во время весеннего этапа специалисты осмотрели 230 человек. На этот раз они работали не в одиночку, а вместе с калининградскими онкологами.

Проект с неявной экономикой

Итоги акции врачи из НИИ онкологии им. Петрова решили подвести публично — на пресс-конференции. Её организовали на площадке Общероссийского народного фронта в Калининграде. ОНФ позиционирует себя в числе инициаторов и кураторов этого проекта.

Его экономика не очень понятна. На прямой вопрос о том, кто оплачивает их пребывание в Калининграде и работу с местными врачами и пациентами, главный врач НИИ им. Петрова Андрей Карицкий отвечает осторожно. Из его слов следует, что медицинские «десанты» в Калининград — это благотворительная акция. Средства на её проведение удаётся получать благодаря влиянию Алексея Беляева — директора НИИ и главного внештатного онколога Северо-Запада. Сам институт добивается легализации своего пребывания в Калининградской области и надеется открыть филиал. С одной стороны, это позволит командировать сюда специалистов из Петербурга в полноценные командировки для консультации местного врачебного сообщества и больных. С другой — в перспективе позволит создать диагностическую площадку. Она со своей стороны, в случае успешного лицензирования, сможет войти в систему ОМС.

Как рассказал Карицкий, НИИ им. Петрова и идея создать филиал пользуется поддержкой врио губернатора Антона Алиханова. Агентство по имуществу областного правительства «подыскивает помещение».

«Мы не нашли руин онкодиспансера»

Запланированная в качестве пресс-конференции встреча петербургских онкологов, врио министра здравоохранения Александра Кравченко и журналистов быстро превращается в круглый стол по онкологии. Из выступлений специалистов складывается впечатление, что они рассказывают о восстановлении некоей сложной системы в послевоенных условиях.

«Такое ощущение, что бомба разорвалась. Мы не нашли никаких “руин” онкологического диспансера, который был развален в 2008 году. Прошло не 50, не 30 лет. Должны были остаться технологии, носители технологий. Моё впечатление — субъективное: да, не было у вас адекватной онкологической помощи до 2008 года. Если бы диспансер не развалили, вы бы жаловались не на то, что его нет, а на то, что онкологическая помощь крайне низкого качества», — рассказывает Андрей Карицкий. Он не готов называть фамилии калининградских врачей-онкологов, чьей подписи под заключениями он готов доверять. «Я посетил много учреждений в Калининградской области. Везде висят памятные знаки, барельефы о заслуженных врачах. По-моему, среди них нет ни одного онколога», — сообщает главный врач НИИ им. Петрова. Но оговаривается: он практически не сталкивается с их подписями. Рекомендует спросить мнения его коллег.

Андрей Михетько, заведующий лабораторией цитологии НИИ, менее радикален в своих оценках. За время пребывания в Калининграде он успел посетить патоморфологический корпус Областной клинической больницы, провёл занятия с персоналом.

«В составе областной больницы есть опытные профессионалы-цитологи, в том числе и с 30-летним стажем: туда ведь перешли люди из онкодиспансера. Но проблема в том, что до них не всегда доходит материал. Проблема низкой выявляемости лежит в плоскости подготовки материала к исследованию, в заборе материала, вообще в организации этого процесса. Вопросы маршрутизации играют роль. Потому что пациенты, которые выявляются с какими-то предопухолевыми состояниями, могут где-то потеряться и не получить лечение должного уровня», — комментирует Андрей Михетько. Он обращает внимание на системные проблемы отрасли здравоохранения.

Лаборатория, как новый «Мерседес»

Фокус внимания специалистов во время нынешнего приезда — «женские» виды онкологии: рак молочной железы (второй по распространенности в регионе) и рак шейки матки. По мнению Михетько и его коллеги Ольги Лавринович, профильные анализы на цитологию в первичном звене в Калининградской области «берут» редко. В то время, как по стандартам Минздрава раз в три года это обследование должна проходить каждая женщина репродуктивного возраста.

«Всё у вас нормально и с оборудованием в лаборатории, и со специалистами. Конечно, сейчас нужно выполнять 111 тысяч исследований на выявление рака шейки матки в год. В таком составе эта лаборатория, если на неё всё замкнуть, не выполнит этот объём. Но пока в том оборудовании для цитологии, которое есть в новом корпусе, нет такой потребности», — рассуждает Михетько.

В минувший понедельник в цитологической лаборатории побывали и журналисты  RUGRAD.EU. С одной стороны, новый ремонт и оснащенность лаборатории вызвали почтительное удивление, с другой — осталась масса вопросов. Так, например, никто не смог пояснить, почему стоит и не используется оборудование для гистоиммуннохимического анализа. Он считается обязательным при обследовании женщин с подозрением на злокачественную опухоль молочной железы.

«Гистоиммуннохимия в Калининграде — это сложный, запутанный и многоэтапный путь: областная больница проводит морфологическое исследование, материалы отсылают через дорогу в коммерческое подразделение БФУ им. Канта, где профессор Волкова проходит гистохимическое исследование. То есть какие-то элементы есть, но единой, работающей как часы цепочки, я не вижу», — удивляется Андрей Карицкий.

Только назначенный врио министра здравоохранения Александр Кравченко просит дать ему немного времени разобраться в ситуации. На второй день пребывания в должности он не готов комментировать, что именно не так с анализатором в областной больнице.

«Они говорили, что у них не хватило денег на реактивы для анализатора, — ябедничают на врачей журналисты. — Они по поводу имунногистохимии много чего говорили, — спокойно отвечает им Александр Кравченко. — Мне комментировать это довольно сложно. Это поручения Антона Андреевича (Алиханова. — Прим. ред.), решить вопрос в ручном режиме. Решаю», — задумчиво сообщает главный онколог.

Он оживляется при рассказе об оснащенности и технических возможностях новой лаборатории. Сравнивает состояние отделения патоморфологии с новым «Мерседесом».

«Пару месяцев мы просто ехали на нём, теперь начинаем набирать скорость», — с воодушевлением говорит Кравченко. По словам сотрудников отделения патоморфологии, скорость обработки стёкол-анализов, поступивших из больниц региона, увеличилась в несколько раз. В марте отделение наконец «закрыло» долги, накопившиеся с прошлого года.

Андрей Карицкий не комментирует, изменилось ли в лучшую сторону качество калининградской диагностики с января 2017 года. Качество прошлогодних исследований калининградских пациентов, с которыми ему пришлось иметь дело, по словам онколога, оставляло желать лучшего.

Миграция в федерацию

Всего в 2016 году в НИИ им. Петрова лечение получили 169 жителей Калининградской области. Из них, по оценкам Карицкого, только 30 имели официальное направление через онкологический консилиум. Остальные приехали, определив свою судьбу. Основное лечение в диспансере, непосредственно терапию, калининградцы смогли получить по квоте на оказание высокотехнологичной медицинской помощи. Однако за дообследование приехавшим «как снег на голову» пациентам пришлось платить самостоятельно. Дело в том, что по действующему законодательству «бесплатной» диагностика на компьютерном и магнитно-резонансном томографе является для пациентов местных и региональных больниц. Федеральные медицинские центры в рамках ОМС такие обследования, как правило, не делают. Диагностика на КТ, МРТ, гистология — дорогостоящие процедуры, и далеко не во всех случаях федеральному онкоцентру удаётся договориться с региональным фондом медицинского страхования на межрегиональный трансфер. Технически такая процедура возможна. «Но понятно, что каждый регион заинтересован в том, чтобы деньги оставались на его территории, формировали систему здравоохранения и новые рабочие места», — разводит руками Андрей Карицкий.

Александр Кравченко признаёт, что некоторые виды помощи онкобольным в Калининградской области оказать откровенно нельзя. Затягивать их лечение на территории региона врио министра не собирается.

«Не мои фразы, что “пушка ржавая”. Проблема с лучевой терапией есть. Эта установка имеет право на использование, потому что имеет всю разрешительную документацию. Но для определенных групп пациентов применение этой лучевой терапии в принципе не должно иметь место вообще. Эти пациенты маршрутизируются в Санкт-Петербург, институт им. Петрова, часть уезжает в Москву, в Обнинск. У меня есть личные контакты с заведующим лучевой терапии там. Он является основным консультантом по отделению лучевой терапии того онкоцентра, который будет построен», — говорит врио министра здравоохранения, посылая недвусмысленный месседж: онкоцентр будет построен.

Приглашенные эксперты обращают внимание на то, что если центр будет строиться, то займёт это не год, не два и даже не три.

«А тому пациенту, у которого уже есть проблемы, или он заимеет их через год-два, не станет легче от того, что ему скажут: “Мы тебя похороним, а через год откроем онкоцентр”. На это время мы и стараемся помочь, чем можем, обучить того, кого можем и чему можем. Но если задуматься всерьёз, то нужно понимать, кто придёт работать в этот онкоцентр, и думать, как их обучить. Нужно эшелонами в Петербург отправлять не больных, а молодых врачей. А пока думать, чем их тут привязать: они же разъезжаются от вас. Чтобы они вернулись и подумали: о, какой у нас хороший онкоцентр за это время построили, будем тут работать», — добавляет эмоций Андрей Кравицкий.

Александр Кравченко на этот счет высказывается в уверенной министерской манере: вопрос решается.

«За последние шесть месяцев, по-моему, никто не говорил, что всё здорово. Я говорю, что “не оптимально”, потому что вижу, какие проблемы перед нами стоят. Кадры есть, кадры прошли специализированную подготовку, которую они должны были пройти, чтобы заниматься онкологической помощью. Но их недостаточно. Что бы мы ни говорили, мы работаем в дефиците кадров. Влияет ли это на качество оказания помощи? Безусловно, влияет, трудно это отрицать. Программа по привлечению специалистов сейчас активно прорабатывается и подготавливается», — резюмирует новый врио министра.