Медийные персоны время от времени выступают в совсем не обычных для себя ипостасях. Помимо участия в многочисленных рабочих группах, круглых столах, встречах на самом высоком и не очень уровне чиновники, управленцы и общественные деятели позволяют себе маленькие человеческие слабости и хобби, в духе той же литературной деятельности. И несмотря на то, что писательские опусы ВИПов, как правило, демонстрируют наличие всех первичных признаков откровенной графомании, об их мировоззрении и системе координат подобные вещи говорят куда больше, чем основная деятельность. Не случайно политологи ищут ответы о первопричинах российской политической системы отнюдь не в официальных речах автора тезиса о «суверенной демократии» Владислава Суркова, а в его инфантильно-инфернальных стихах с рефренами «Наш хозяин Денница/ Мы узнаем его стиль/ К Рождеству вместо снега/ Он посылает нам пыль». Понять, о чем, почему и для кого пишут персонажи регионального медиапространства, попыталась и Афиша Rugrad.eu.

Автор: председатель региональной общественной палаты Гарий Чмыхов

Жанр: поэзия

Книга: «Размышления о земле, ставшей мне Родиной»

Издательство «Калининград», тираж - 500 экз., 2011 год

Председатель региональной общественной палаты Гарий Чмыхов – последний, кого можно было бы заподозрить в литературной деятельности. Общественный деятель и бизнесмен не был замечен в проявлениях излишней эмоциональности, да и вообще отметился умеренной лояльностью к региональным властям, что, по всей видимости, отчасти способствовало карьере господина Чмыхова. Впрочем, при более близком взгляде на «Размышления о земле, ставшей мне родиной» становится понятно, что речь не идет ни о поэзии, ни о литературе в классическом понимании. Скорее данный феномен можно назвать «новым акынством» («что вижу – о том пою»). Притом реализм председателя общественной палаты поистине безжалостен и всеобъемлющ, в прицеле его литературного объектива умещается и Калининградский зоопарк, и Рыбный порт (есть даже отдельное стихотворение, посвященное рыбной отрасли в целом, со строчками: «Ведь даже страшное болото/ В конце концов возможно осушить/ В стране продуктов в то время не хватало/ А пищевая промышленность в войну изрядно пострадала»), и патриарх Кирилл с воспитанной им плеядой священнослужителей, и прочие выдающиеся личности, архитектурные объекты и даже события, так или иначе связанные с жизнью области.

Несмотря на то, что книга должна демонстрировать литературную сторону господина Чмыхова, очень часто он выступает, по всей видимости, в куда более привычном ему амплуа отчитывающегося общественного деятеля. Притом из-за такой авторской позиции, как правило, страдает ритм текстов, демонстрируя некоторую «детскую корявость», как в стихотворении «Сельское хозяйство»:

О том, как развивалось промышленное производство

В Калининградском крае, рассказ уже вели.

Нельзя молчаньем обойти и сельское хозяйство, особенно

животноводство,

Значение которого немаловажно для области и всей

страны.

Сельско-хозяйственным районом считался,

В сороковых годах двадцатого столетья, Восточно-Прусский

регион,

По временам тем урожай приличный собирался,

Хотя по производству продукции животноводства

специализировался он.

Одной из лучших считалась мелиорация в Европе,

Высокий уровень механизации преобладал,

Сельхозработника был труд в большем почете,

И фермеру процент высокий производства на селе

принадлежал.

Дальше в стихотворении речь идет о том, что раньше в регионе «преобладало молочное животноводство» (рифмуется со словами «свиноводство» и «коневодство»), а также о том, что «На всю Европу славилась Кенигсберга колбаса». Когда же автор касается момента возрождения сельского хозяйства («Когда возглавил область Чернышев/ Почувствовали изменения приличные селяне/ Финансовых вложений он в сельское хозяйство привлечь сумел/ Активней стали помогать селу и горожане»), стихотворение начинает напоминать многочисленные чиновничьи доклады и отчеты, при том что по уровню содержательности многим из них оно не уступает. Заканчивается стихотворение в духе модной последние лет 10 «патриотической риторики», в которой автор констатирует современный упадок аграрного сектора, при этом ради смысловой нагрузки страдает уже не только ритм стихотворения, но и правила русского языка:

Огромный спад производства случился на селе,

Своей сельхозпродукции уже нам много не хватает.

Крестьянский труд теперь не очень-то в цене,

Надеюсь очень, что скоро он в почете станет.

Рифма явно не является коньком поэтических опытов Гария Чмыхова. В большинстве стихотворений она примитивна и по-детски аляповата («ПТУ – труду», «наград –Калининград», «духовность - склонность» и многочисленные глагольные сочетания иллюстрируют поэтический стержень автора на протяжении всей книги). Зато Гарий Чмыхов демонстрирует прямо-таки маниакальную страсть к вставкам в текст имен, фамилий и званий «дорогих соотечественников» (им в книге посвящен целый раздел). Так, в стихотворении «Василевский Александр Михайлович» Чмыхов без труда находит в своем лексиконе созвучия и для фамилии советского маршала:

Фронт третий Белорусский,

Плацдарм фашистский штурмовал

Восточно-Прусский.

Командовал советскими войсками,

По Пруссии идущими с тяжелыми боями,

Войну с начала и до этих дней прошедший,

Известный русский маршал Василевский

Не менее оригинальные созвучия автор находит и в тексте, посвященном патриарху Кириллу:

Не зря на землю приходит человек,

У каждого своя судьба, свое предназначенье,

Но лишь немногим в наш грешный век

Господь дает особое благословенье.

Святейший Патриарх Московский и всея Руси

Кирилл

Его, видать, с рожденья получил.

Впрочем, когда перед автором встает задача посложнее, он начинает избегать прямых рифмовок с фамилией адресата. Так, в стихотворении, посвященном «организатору промышленности рыбного края» Валерию Джапаридзе поэт благоразумно воздерживается от подбора созвучия к фамилии, зато немыслимым образом находит рифму к другому, куда более сложному слову:

Трудился в Министерстве он затем,

Но это явно был не его удел.

Не по душе ему работа в столице за столом,

Поэтому он с радостью уехал поднимать

«Главсахалинрыбпром».

Тексты, посвященные избранным личностям, написаны у Чмыхова буквально с догматической точностью и скрупулезным перебором биографических фактов. Местами прямо не строчки, а цитаты из «Википедии»:

Его отец – священник Михаил.

И дед Василий был иерей,

Постриг его в монашество владыка Никодим,

С тех пор он предан выбранной стезе своей.

Огромному усердию благодаря,

Одним из самых образованных людей планеты

Считается владыка давно уже не зря.

Народ в России очень чтит его советы.

Телепрограмме «Слово пастыря» внимали в доме

каждом,

Искали ли люди в ней на сложные вопросы бытия

ответы.

Учил нас пастырь духовности, понятью очень важному.

Учил не слушать на людей наветы…

(«Кирилл, Святейший Патриарх Московский и всея Руси»)

Иногда Чмыхов отходит от роли поэта-биографа и превращает свое творчество в буквальный путеводитель по Калининграду:

В пересеченьи улиц Баранова и Пролетарской

Расположилась Врангель – башня-бастион.

Построен был с аналогичной широтой,

Похожими строеньями, как Башня Дона он.

(«Башня Врангеля»)

Или:

На перекрестке улицы Александра Невского

И площади Маршала Василевского

Расположились Росгартенские ворота

Особая в них красота.

(«Росгартенские ворота»)

Когда же речь заходит о промышленных предприятиях (нашлось в лирике председателя Общественной палаты место и им), автор начинает демонстрировать настоящие чудеса поэтической документалистики:

Со стапелей завода вышли чудо-корабли

И по проекту, названьем гордым «Буревестник»,

Эсминцы были очень хороши.

Они по океану бороздили, как Союза вестник,

По классу равных им никто создать не смог.

Не только флот военный пополнял завод,

Немало и судов гражданских построить смог

Паромами, буксирами и сухогрузами обогатился

торговый флот.

Говорят, что казахские акыны могут неделями петь свои песни, перебирая под нехитрый струнный аккомпанемент леса, горы, реки и прочие детали ландшафта, попадающие в раскосый прицел их глаз. Господин Чмыхов демонстрирует ничуть не меньшую выдержку, перебирая на протяжении 250 страниц с одержимостью неофита, внезапно дорвавшегося до писательства, капитанов-рыбаков, архиепископов, протоиереев, тружеников села, волей пера автора сливающихся в неразличимую массу с тарным комбинатом, железнодорожным вокзалом и заводом «Янтарь». На последних страницах автор находит место общефилософской лирике (стихотворения «Внукам», «Россия», «Окно напротив, или Бессоница»), но написаны они в том же самом стиле и, по всей видимости, тем же методом, что и предшествующие многокилометровые эпиграммы. Автор вступительного слова, литератор Александр Клименок признается, что стихотворения Чмыхова первоначально представляли собой формат дневниковых записей, рецензент даже констатирует отсутствие в текстах знаковых для поэзии вещей, таких как «утонченная метафоричность и игра образов». Впрочем, он тут же оправдывает автора, заявляя о том, что «сегодня слишком много прозаически целесообразного и слишком мало нравственного». Но если морализаторский посыл стихов господина Чмыхова прямолинеен и предельно понятен, то ответ на вопрос, зачем он, собственно, решил вынести свои рифмованные литературные заметки на всеобщее обозрение, пусть и не самым большим тиражом, так и остается открытым. Искать этот ответ в сбивающихся строчках, где патриарх соседствует с рыбным портом, воистину бесполезно.