12:56
Антикризисные меры правительства подорвали доверие к нему среднего класса
Единого среднего класса — прослойки между бедными и богатыми — в России нет, а есть несколько групп, различающихся по сфере деятельности и взглядам на экономику и политику. Объединяют их высокая гражданская осведомленность, системный уровень мышления и полная аполитичность. Таковы данные проведенного Бюро экономического анализа исследования, результаты которого изложены в докладе «Средний класс после кризиса». Исследование проведено на основе интервью 120 госслужащих, менеджеров, бюджетников, а также владельцев малого и среднего бизнеса.
Россия — страна недемократическая, у граждан нет обратной связи с властью, она не слышит людей, а они не понимают того, что им пытаются донести, рассказывает о результатах исследования гендиректор БЭА Андрей Шаститко, пишут «Ведомости». Средний класс разочарован в политической системе, но настроен фаталистически — пусть все идет как идет.
При этом он лоялен власти, что сочетается с «ошеломляющим цинизмом», говорит соавтор доклада, предправления Центра политических технологий Борис Макаренко: «Что такое демократия, описывают по пунктам, но “это все у них там”, а на вопрос, что у нас, реакция — смех и кривая улыбка». Неверие ведет к неучастию — ведь от участия ничего не изменится, продолжает он: «В регионах выборы — все еще ритуальный праздник, в Москве — уже нет». Модернизацию, о которой говорит президент Дмитрий Медведев, без среднего класса не провести, но и с таким средним классом — тоже, заключает он. Средний класс руководствуется выбором меньшего из зол, выбирая старое зло как более известное, а к переменам, к модернизации относится скептически.
Кризис для среднего класса не стал бедой: многие из высшего слоя, оставшись без работы, начали свой бизнес. Характерная особенность среднего класса — высокая адаптивность и готовность начинать с нуля, говорит соавтор исследования, президент Института энергетики и финансов Леонид Григорьев. Госслужащие отмечали, что сразу после объявления кризиса им повысили зарплату. А вот антикризисной поддержки правительством крупного бизнеса участники опроса не поняли: критерии непрозрачны, эффект неважен, «деньги разошлись по карманам», коррупция выросла, недоверие к власти — тоже.
«Имитация чиновниками полезной деятельности — вот здесь кризис», — цитируют исследователи мнение респондентов. При этом нижняя и средняя части среднего класса готовы ради социальной справедливости на прогрессивную шкалу налогов, а высший средний класс — только если государство начнет объяснять, «куда делись деньги». Запрос людей на демократию — это запрос не смены режима, а возможности спросить, покритиковать, предложить, говорит Макаренко, нехватка всего этого стала восприниматься как угроза качеству жизни.
Среднему классу есть что защищать, поэтому он — за осовременивание среды, не согласен с выводами об отсутствии опоры модернизации предправления ИНСОР и вице-президент РСПП Игорь Юргенс. Аполитичность вызвана «неинтересной линейкой», продолжает он: «Среднему классу что КПРФ, что “Единая Россия” — одинаково, везде нет достаточной доли демократии, а своего политического представительства средний класс не имеет», говорит Юргенс.
Россия — страна недемократическая, у граждан нет обратной связи с властью, она не слышит людей, а они не понимают того, что им пытаются донести, рассказывает о результатах исследования гендиректор БЭА Андрей Шаститко, пишут «Ведомости». Средний класс разочарован в политической системе, но настроен фаталистически — пусть все идет как идет.
При этом он лоялен власти, что сочетается с «ошеломляющим цинизмом», говорит соавтор доклада, предправления Центра политических технологий Борис Макаренко: «Что такое демократия, описывают по пунктам, но “это все у них там”, а на вопрос, что у нас, реакция — смех и кривая улыбка». Неверие ведет к неучастию — ведь от участия ничего не изменится, продолжает он: «В регионах выборы — все еще ритуальный праздник, в Москве — уже нет». Модернизацию, о которой говорит президент Дмитрий Медведев, без среднего класса не провести, но и с таким средним классом — тоже, заключает он. Средний класс руководствуется выбором меньшего из зол, выбирая старое зло как более известное, а к переменам, к модернизации относится скептически.
Кризис для среднего класса не стал бедой: многие из высшего слоя, оставшись без работы, начали свой бизнес. Характерная особенность среднего класса — высокая адаптивность и готовность начинать с нуля, говорит соавтор исследования, президент Института энергетики и финансов Леонид Григорьев. Госслужащие отмечали, что сразу после объявления кризиса им повысили зарплату. А вот антикризисной поддержки правительством крупного бизнеса участники опроса не поняли: критерии непрозрачны, эффект неважен, «деньги разошлись по карманам», коррупция выросла, недоверие к власти — тоже.
«Имитация чиновниками полезной деятельности — вот здесь кризис», — цитируют исследователи мнение респондентов. При этом нижняя и средняя части среднего класса готовы ради социальной справедливости на прогрессивную шкалу налогов, а высший средний класс — только если государство начнет объяснять, «куда делись деньги». Запрос людей на демократию — это запрос не смены режима, а возможности спросить, покритиковать, предложить, говорит Макаренко, нехватка всего этого стала восприниматься как угроза качеству жизни.
Среднему классу есть что защищать, поэтому он — за осовременивание среды, не согласен с выводами об отсутствии опоры модернизации предправления ИНСОР и вице-президент РСПП Игорь Юргенс. Аполитичность вызвана «неинтересной линейкой», продолжает он: «Среднему классу что КПРФ, что “Единая Россия” — одинаково, везде нет достаточной доли демократии, а своего политического представительства средний класс не имеет», говорит Юргенс.
