На минувшей неделе в «Доме китобоя» состоялась публичная лекция калининградского писателя, публициста, культуролога Александра Попадина на тему «Общественные пространства города К.». Автор вспомнил, как выглядели публичные места в Кёнигсберге, советском Калининграде, во что они превратились в XXI веке и чем же в итоге отличались. Приводим основные тезисы выступления.

 

Из Королевского сада — на Парадную площадь

Общественные пространства Кёнигсберга мыслились совсем по-другому, нежели сейчас. Начнем с репрезентации власти. Парадеплац, Парадная площадь. Сначала это было место для прогулок герцога. В 1509 году по указу предпоследнего магистра Тевтонского ордена Фридриха Саксонского с северной стороны Королевского замка затеяли Замковый (Королевский) сад. Там была посажена липа, о которой вспоминают все мемуаристы. Под ее кроной располагались галереи, в ее кроне сановные чиновники и государственные мужи Пруссии любили принимать гостей. Ни одной картинки этого сада до наших дней не дошло.

В 1740 году умирает король Фридрих Вильгельм I и власть переходит к его сыну, Фридриху Вильгельму II, который повелел создать к северу от замка, на месте старого Королевского сада парк. В 1806 году в Королевском саду построили Городской театр, который позднее стал Оперным.

В 1809 году Фридрих Вильгельм III подарил Королевский сад Кёнигсбергу с условием «никогда не менять планировку», то есть не застраивать. Он хотел сделать из сада главную площадь города, во что со временем Королевский сад и превратится. В августе 1851 года благодарные жители Кёнигсберга в самом центре площади открыли конный памятник королю Фридриху Вильгельму III.

Бывший сад застраивался по периметру зданиями с важнейшими для королевства функциями: Оперный театр, Дворец юстиции, университет Альбертина. Сама площадь была на тот момент обширным сквером, которому надлежало придать форму, не меняя контуров. Что и попытался сделать один из самых лучших немецких архитекторов того времени Фридрих Штюлер, превратив Королевский сад в парадную площадь Кёнигсберга.

Итак, фиксируем: зеленая площадь, которая при этом имеет функции патетики и концентрации власти. В Калининграде ей аналога нет.

 

Дворянский клуб

Следующий момент — старые буржуа. Этот кейс отсутствует в нашем сознании. В XIX веке высшую аристократию Прусии называли юнкерами. В каждом городе был свой Юнкерхоф (дворянское собрание).

Вот Кнайпхоф, вот собор, вот ратуша Кнайпхофа, а сбоку в проулке располагалось  дворянское собрание, там был зал заседания и ресторан. Прусские дворяне были связаны с властью и лоббировали интересы друг друга. Такой институт взаимопроникновения. Летом юнкерам было тесно сидеть в зале, поэтому они сделали для себя дворянский сад Юнкергартен.

Потом буржуа выкупили часть Кнайпхофа напротив биржи, сделали там пониженную набережную и высадили каждый по дереву редкой породы. Это была формально открытая зеленая набережная, но утром до обеда там прямо с лодок торговали зеленщики (торговцы зеленью). Днем они закрывали лодки. Закрывался с обеих сторон и сам переулок, туда привозилась ресторанная еда, и члены Юнкерхофа обедали. После обеда это место снова становилось общей набережной. Красиво, экзотично. У нас подобного аналога опять же нет.

       

Голые фигуры в общественных местах

Город рос. Статус крепости ему мешал. В самом начале XX века второе вальное кольцо стало тесным. Военным вальные укрепления стали не нужны, потому что ударная сила снарядов стала такой, что спокойно можно было перестреливать второе вальное кольцо. Они продали второе вальное кольцо городу и стали создавать систему фортов. Горд стал расширяться.

В конце XIX века появляется новая буржуазия, новая аристократия. Ее много, она не очень хорошо воспитана, однако у нее много денег, и она хочет показать себя. На рубеже веков горожане объединились, выкупили здания, снесли их и построили отдельный ансамбль Монетной площади (Мюнцплац), которая включала в себя два одинаковых симметричных здания (два доходных дома) и небольшой пятачок земли, соединивший замок и Нижнее озеро (Шлосстайх).

Пруд был местом, куда сливали отходы, но в то время люди уже поняли, что водоем в городе — это большая ценность, поэтому было решено его очистить. Затем возникла идея построить променад Шлосстайх. Он был сделан в форме маленького кольца, потому что рядом были масонские ложи, которые не позволяли заходить застройке на свою территорию.

Среди новых буржуа было модным показывать любовь к городу и дарить ему что-нибудь. Один из нуворишей подарил скульптуру голого лучника, натягивающего лук. Это традиционный античный сюжет. Тогда началось время эмансипации и раскрепощения.

После Первой мировой войны к власти пришли нацисты. Масонов они объявили вне закона, экспроприировали их недвижимость и продлили променад. Буржуазия перестала заказывать музыку. В моде было теперь общественное.

1927 год. Обратите внимание на маленький архитектурный шедевр у северного берега Нижнего озера — каскад и круг с водой. Совершенное другое представление о том, как выстраивается общественное пространство. На ступенях каскада была установлена скульптура обнаженной девочки лет 12, которая делала радостный шаг вниз. Это скульптор Герман Брахерт изобразил свою дочку. Метафорически фигура означала, что человек проходит 5 главных этапов своей жизни (ступеней), а потом «впадает» в общее лоно истории нации.

На Монетной площади было бахвальство довольством, а здесь — концептуальный замысел.

 

Новая богатая улица

Еще немного о новых буржуа. Один из акцентов — Восточный вокзал и первый главный вокзал Кёнигсберга. Сейчас это база на ул. Полоцкой. Он был построен в 1853 году и оснащен по последнему слову техники: с газовым освещением, с двумя крытыми платформами. Место производило сильное впечатление. Есть легенда, что во время празднования 200-летия императорского дома в 1901 году кайзеру загадали стандартную кёнигсбергскую загадку про семь мостов. А он взял линейку, начертил еще один мост и сказал: «Вот так решается эта задача». Там, где он начертил, решили построить мост Кайзербрюкке. Это может быть правдой, а может и не быть.

Кайзерштрассе (Имперская улица, ныне ул. Краснооктябрьская) стали делать как символ новой буржуазной роскоши. Здесь была Ярмарочная площадь, Ярмарктплац (сейчас на ее месте пожарный водоем) и госпиталь Святого Георга (ныне Калининградский морской рыбопромышленный колледж). На площади летом еженедельно проходила Георгиевская ярмарка. В Гданьске до сих пор есть ее аналог — Доминиканская ярмарка. Обе начали проходить примерно в одно и то же время, 500 лет назад.

Итак, у нас новая репрезентативная улица — Кайзерштрассе, которая соединяла мост, вокзал и ярмарку.

Часы вместо сапожника

Кайзерплац с восточной стороны примыкала к Ярмарочной площади и имела форму треугольника. Кёнигсбержцы решили, что здесь нужен патетический памятник-фонтан народному герою. Выбрали место — в новом сквере Кайзерплац на новой Кайзерштрассе, выбрали героя — Ганса Сагана. Он был подмастерьем сапожника, принимал участие в битве при Рудау между тевтонскими рыцарями и Великим княжеством Литовским. Во время битвы был ранен рыцарь, который держал знамя, тогда Ганс подхватил упавший штандарт и сплотил тевтонцев. За это его произвели в почет и дали привилегию ежегодно снимать пробу с пива, которое бюргеры Кнайпхофа стали получать из Королевского замка. С собой Саган мог взять 300 человек. Он стал народным героем еще и в этом смысле.

Существуют изображения, как выглядел Ганс Саган. Он был хромой, бегать не мог, просто оказался в нужное время в нужном месте. В 1895 году провели конкурс проектов. Надо отметить, что в Кёнигсберге вы практически не найдете скульптуру без фонтана, потому что когда фонтан не работает, работает скульптура. Пустая чаша без скульптуры — это глупость. Это общая балтийская традиция. В Швеции и Дании тоже так. 

Но лучший проект выбрать так и не смогли, поэтому вместо Ганса Сагана поставили уличные часы с газовыми фонарями, что в то время было роскошью. Новая роскошь требовала новых, правильно обустроенных пространств.

Памятник Сагану тоже изготовили и установили на углу дома на нынешней ул. Багратиона. Гильдия сапожников сделала даже значок в честь 600-летия Сагана.

Советское переформатирование. Площадь Победы

Сразу после окончания Второй Мировой войны было не до градостроительства. О нем стали думать лишь в начале 1960-х годов. Сначала нужно было разобрать завалы.

Проект реконструкции Ганзаплац в площадь Победы делало бюро архитектора Дмитрия Навалихина. В 1953 году на площади были возведены трибуны и памятник Сталину, потом его заменят на Ленина.

Три функции главной площади города: первая — демонстрация силы, поэтому вдоль трибун брусчатка, потому что по ней могут ездить танки, не ломая асфальт. Вторая — демонстрация единства (дважды  год его демонстрировали на площади). Третья — проведение крупных праздников.

Проблема площади Победы советских лет — избыточность пространства, рыхлость пространства, событийная функция игнорирует повседневную жизнь, отсутствие малых архитектурных форм. В таком виде площадь городу не нужна, она морально устарела. Когда архитектора Олега Копылова попросили нарисовать эскиз главной площади города и он это сделал, то все понимали, что его проект никогда не воплотится в жизнь: он требует слишком больших средств. А потом выяснилось, что в 2005 году у города юбилей, и Москва дает 6 млрд. Спросили: «У вас есть эскиз площади?» «Есть». Это немного похоже на анекдот, но в жизни так бывает.

    

Портик Навалихина

В 1950-е годы был сформирован патетический Сталинградский проспект — как Кайзерштрассе у немцев, потому что в советское время все випы, посещающие Калининград, ехали смотреть три объекта: Вагоностроительный завод, Рыбный порт и завод «Янтарь».

Последней точкой-узлом репрезентативного вектора сталинской поры стала школа № 14 на ул. Радищева и соседствующая с нею небольшая брусчатая площадь, которую бюро Навалихина оформило в духе сталинской эпохи.

При немцах это было здание народной школы им. Иоганна Шеффнера, общественного деятеля, военного советника и поэта. Дмитрий Навалихин восхищался его просветительской деятельностью и сделал к реконструированной до неузнаваемости бывшей школе Шеффнера огромный портик, напрямую цитирующий портик Фридриха Ларса 1924 года на Кафедральном соборе, посвященный Канту. Известно, что Иоганн Шеффнер был другом Канта. Случайно это или нет, но совпадение очень крутое.

 

Открыточные виды. Заполнение пустоты

1960–1970-е годы, идем от Южного вокзала до Северного вокзала. Привокзальная площадь, где памятник Михаилу Калинину, немного избыточна. Автовокзал считаю маленьким шедевром. Его здание по пропорции равно автобусу. Это большой автобус, внутри которого маленькие автобусы. И место для торговли. Как же без нее на вокзале?

Кинотеатр «Октябрь» со своей площадью и сквером — самозамкнутое общественное пространство.

Парк скульптур на острове Канта. Каков его смысл? Приезжали высшие должностные лица из столицы, смотрели на остров и возмущались: «Почему торчит разрушенная церковь?!» Чтобы отвлечь внимание бонз от разрушенного собора и заполнить пустоту, заставили пространство скульптурами. А центральную аллею уставили прямоугольными плитами с патриотическими призывами и констатациями.

Гостиница «Калининград» и Центральная площадь, сквер у Дома Профсоюзов, маленький ботанический садик с редкими породами деревьев. Мать-Россия стоит на месте Сталина, которого отвезли в трамвайное депо и сделали из него втулки для трамваев. Сквер у кинотеатра «Россия» и фонтан настолько красивый, что многие считали его немецким, но он советский.

Набережную Нижнего озера решили «заселить» крупными объектами. Построили Дворец пионеров, Дом Профсоюзов, телерадиостудию. А всё равно не хватало. Маленькая Монетная набережная и четыре монеты по временам года. Дворец бракосочетаний.

Теперь давайте сравним два периода. Немецкий период: в Кёнигсберге много маленьких, но разнообразных по характеру, продуманных функционально общественных пространств. Это ответ на социальную структуру общества и ее потребности. Есть дворянство, будет и дворянское собрание.

Советский период: избыточность, общественные пространства сомасштабны идеологическому пафосу, но не реальным потребностям человека. Они нефункциональны и самозамкнуты. Всё сделано для идеального советского человека, живущего в газетах и призывах, а не в реальности.

 

Тур-арт и хипстерские скверы

В постсоветское время происходят два главных процесса — уходит идеология, приходит потребительство. В городе постепенно создаются новые общественные пространства, и 70 % из них — на базе старых решений. 

Два примера кардинального обновления. Первый — сквер и фонтан у стадиона «Балтика» с самой глубокой чашей среди фонтанов города. В его основе лежит военный пожарный водоем 1944 года. По проекту архитектурного бюро «Другая архитектура» в нынешнем 2023 году фонтан станет «лужей», которую спускают, если надо. Вид у сквера получится очень южный.

Проект того же бюро — сквер у Дома искусств. Лично мне не нравится, что тротуар замостили треугольниками. В сквере будет много зелени, высадят деревья редких пород, в том числе 5 сакур. Памятник Ленину останется.

Появились и новые общественные пространства — набережная Трибуца, торгово-ландшафтная площадь возле торгового центра «Сказка».

В Калининград пришел новый подрядчик — конструкторское бюро «Стрелка» — он превратил остров Канта из парка в хипстерский сквер. В парке есть укромные уголки, а в сквере не спрячешься, он весь прозрачный.

Мой личный топ: третье место — маленький, но классный скверик напротив Дома профсоюзов, сделала «Стрелка» в рамках благоустройства Нижнего озера. Это милый и камерный пятачок. Второе место — тоже маленький сквер на пересечении ул. Барнаульской и Ленинского проспекта. Первое место — проекты архитектора Антона Сагаля, пешеходная ул. Баранова и привокзальная площадь в Зеленоградске, смысл которой обычно никто не понимает. Он взял зеленоградскую «Сковородку» как типаж — пятна зелени, пятна песка — и перенес в качестве архетипа на планировку этой площади.

Сейчас место патетических памятников заняли туристические аттракционы.

 

Текст: Екатерина Ткачева
Фото: презентация Александра Попадина, RUGRAD