27 августа в Школе креативных индустрий филиала Российского государственного института сценических искусств в Калининграде прошел образовательный курс «Основы менеджмента в современном национальном театре». В рамках курса состоялся открытый диалог директора Национального драматического театра России (Александринского театра) Сергея Емельянова с менеджментом региональных учреждений культуры. Портал RUGRAD приводит основные тезисы данного выступления: о комедиях в непростое время, чаепитиях в государственном заданиях, краткосрочности эпатажа и что потерял театр после запрета некоторых соцсетей в РФ. 

Про комедии в непростое время

Мы с вами сегодня живем в любопытное, интересное и непростое время. Всё очень быстро меняется. Мы это даже на своем опыте ощущаем. Нам 280 лет, но даже такой театр, как Александринский, испытывает сегодня… Понимаем, что вокруг происходят очень сильные тектонические сдвиги. Театра это тоже касается. Он не может проходить в стороне и должен очень чутко на всё это реагировать. <...> Сегодня недостаточно просто плыть по течению, как это было раньше: во многих [театрах] это есть и сейчас. Я езжу по стране и вижу блестящие примеры, как развиваются театры. Вижу примеры, когда люди еще немножечко живут в далеком прошлом (или в недалеком). Если не стараться сегодня как-то реагировать на все те процессы, которые происходят (в том числе и в искусстве), то высок риск остаться за бортом жизни.

Я слышал очень много мнений, что зачем людей грузить чем-то сложным. Это такая популярная мысль: давайте будем всегда играть классические комедии, будем ставить Островского, играть Чехова, еще что-то классическое и легкое. Чтобы люди пришли, поулыбались, выпили шампанского в перерыве и ушли домой, забыв про этот театр на всю свою жизнь. Задача театра немножечко другая. Это не концерт Стаса Михайлова или Лепса. Это совершенно иные мотивы и категории. Это интеллектуальное искусство. Задача драматического театра состоит в том числе и в том, чтобы заставить зрителя вместе с нами подумать. Это высшая степень профессионализма театрального менеджмента, чтобы говорить со зрителем на одном языке.

Проще всего изо дня в день играть какие-то комедии, которые никого ни к чему не обязывают. Комедийные спектакли, конечно, пользуются неизменным спросом, но билеты на те спектакли, где нужно подумать или пострадать, разлетаются моментально.

Про конкуренцию и эпатаж

В Петербурге живет огромное количество людей. И на те 100 с лишним профессиональных учреждений, которые у нас действуют, конечно, находится свой зритель. Но есть театры, где находится побольше [зрителей], а есть где поменьше. У нас в основном залы все аншлаговые. <...> Конкуренция, конечно, есть. Но здесь важно не покрываться плесенью. Некоторые наши коллеги живут какими-то совершенно старыми принципами и материями. Время уже поменялось.

Наше большое достижение, которое осталось с советского времени, — в России остался репертуарный театр. На Западе это мало где практикуется: в Великобритании такого нет, в США такого нет. Я был в театре в Метрополитен-театре Нью-Йорке, где просто-напросто собирают труппу под конкретный проект. «Щелкунчик», Новый год — собрали на 3 недели: наших, украинцев, японцев, китайцев. Отработали несколько показов и разъехались. И нет спектакля до следующего года. У нас же сохранилась репертуарная жизнь. Мы работаем с труппой, со штатными, и много где сохраняется такой вот творческий… Я пытаюсь заменить слово «балласт» каким-то красивым словом, но не могу.

Бывает в нашей театральной жизни такое, что некоторые театры настолько ударялись в хайп, такой быстрый… Это нормально, так и должно быть, надо говорить современным языком. Но бывали прецеденты, когда это делалось ради эпатажа. Если в театре нарушается баланс между нормальным качество и уходом в полный эпатаж, то уже начинается деградация, начинается мертвый театр. Знаю пример такого спектакля, когда вся страна о нем говорила и мне рассказывали: «Вот, смотрите!» Я говорю: «Посмотрим пару-тройку месяцев, даю вам [время] до конца сезона». К концу сезона он перестал собирать зрителей.

Потому что эпатаж — он очень быстрый, он быстро перестает интересовать. Тут важно не путать понятия и не скатиться в такие сиюминутные вещи, которые больше, чем несколько раз, не будут никому интересны.

Что потерял театр после запрета соцсетей

Мы не ведем такую жесткую статистику по «Пушкинской карте»: «Столько-то зрителей по «Пушкинской карте»….». Потом это всегда заканчивается тем, что [руководство театров] начинает запихивать этих несчастных школьников на все спектакли подряд… Я считаю, что за это нужно просто... Ругать. Ругать театры, которые так себя ведут и чиновников. Мое детство проходило в Республике Коми. И нас, школьников, на какой-то четырехчасовой… Я даже не помню, что это был за спектакль. Нас просто затолкали. Мне нужно было потом очень продолжительное время, чтобы поправить эту травму. Это же мучение для ребенка.

Механизм «Пушкинской карты» — абсолютно благая и правильная вещь. Человек через приложение выбирает, что он хочет посмотреть, и идет на этот спектакль. Вопрос, почему эти деньги остаются на карте, уже к нам, к [культурным] учреждениям. Значит, мы не смогли донести информацию о том, что у нас есть для этой категории зрителей, через те источники, через которые мы сейчас можем говорить.

Дальше возникает вопрос: а какие это источники? В прошлом году мы лишились традиционных для нас каналов распространения информации. Мы лишились Facebook (принадлежит Meta Platforms Inc, которая признана экстремистской в РФ и запрещена), лишились Instagram (принадлежит Meta Platforms Inc, которая признана в РФ экстремистской и запрещена), мы больше с ними не работаем, не можем вести там рекламные кабинеты и так далее. В этом смысле в какой-то момент мы чувствовали себя чуть напряженно. Мы знали, что очень большие продажи в нашем конкретном случае идут через Facebook (принадлежит Meta Platforms Inc, которая признана в РФ экстремистской и запрещена). Понятно, что есть VK, и нынешний VK — это чуть другой VK, чем тот, который был 1,5 года назад. Мы работаем и видим какую-то конвекцию, но тогда мы ее не видели, там была другая аудитория. 

Сейчас недостаточно просто повесить афишу, недостаточно просто во всех средствах связи: в Telegram,  VK, «Яндекс.Дзене», — везде, где можно распространять информацию, недостаточно везде сделать одно и то же. Потому что везде своя аудитория. Если вы разместите одно и то же в «ВКонтакте» и «Одноклассниках», вас не поймут. 

О пользе от выживших «Одноклассников»

Я, кстати, с удивлением для себя узнал, что есть «Одноклассники». Думал, что они вымерли как динозавры. Оказывается, что они еще живее всех живых, там до сих пор ставят «классы», отправляют сообщения. Мы распространяем информацию о спектаклях в том числе и через эту соц.сеть. Если это какой-то классический спектакль, по срезу аудитории мы знаем, что на него больше ходят люди старшего поколения, с чем мы будем работать с точки зрения распространения информации? С целевой аудиторией, которая находится в «Одноклассниках», поэтому мы акцентируем внимание туда. 

Если это какие-то вещи на новой сцене, у нас там есть джазовые концерты, фестиваль современной хореографии, то специалист точечно смотрит какие-то группы в Telegram, «ВКонтакте»: ищет людей, которые любят джаз или современную хореографию. 

Мы поставили детский спектакль «Руслан и Людмила», мы не могли его продать. Потому что люди не привыкли, что в Александринском театре идут детские спектакли. Думали, что там будет какой-то подвох, что там точно будет «18+». Мы из всех форточек кричали: «Нет, это детский спектакль, клянемся, честное слово!». [Группа] «Мамочки Петербурга» «ВКонтакте», в Telegram, в общем, всё что можно задействовали. <...> Важно правильно задавать ТЗ для публикуемых рекламных материалов. Недостаточно везде повесить одну и ту же афишу.  

О чаепитиях в государственном задании

Приведу пример из прошлой жизни (до Александринского театра Емельянов был министром культуры Республики Коми. — Прим. ред.): я прихожу в библиотеку, а там бабули хороводы водят, пирожки какие-то, чаепития. [Библиотека] себе это ставит всё в «плюсики»: мероприятие провели... У вас тут дом культуры или библиотека, вы чем занимаетесь? У вас тут бабули пьют чай с пирогами по непонятным поводам, чуть ли не юбилей, а они ставят себе «плюсик» в государственное задание исполненных мероприятий. Через дорогу дом культуры, там то же самое делают: там тоже водят хороводы и пьют чай с пирогами и тоже ставят себе «плюсики». Я говорю: «Давайте вас закроем или объединим».

Зачем заниматься тем, что несвойственно? В уставе написано, что такое библиотека и чем она должна заниматься. Музей должен заниматься тем, что свойственно музею, а культурно-досуговое учреждение —тем, что свойственно культурно-досуговому. Это странно будет, если в царском фойе Александринского театра бабули будут чай с пирогами [пить] и мы будем «плюсики» себе ставить. 

Театр должен заниматься тем, что свойственно и должно театру. У нас в России, слава богу, с советских времен сохранилось, что система организации культуры как отрасли абсолютно гениальна. У каждого направления есть свой отдельный тип учреждений. Зачем это мешать, я, честно говоря, не понимаю? Надо чиновников лопатой бить, которые это [делают]. Я не понимаю, какая задача. Зачем это всё делать? Непонятно. Это всё делается ради профанации.

Записал: Алексей Щеголев
Фото: Юлия Власова