Ассоциация калининградских мебельщиков вышла с инициативой по созданию заградительных барьеров для импорта готовой мебельной продукции. Соответствующая инициатива мебельщиков обсуждалась 25 октября в Калининградской торгово-промышленной палате. Мероприятие в последний момент было решено сделать закрытым для прессы. Портал RUGRAD поговорил с президентом ассоциации Евгением Перуновым о том, в каком состоянии находится мебельная отрасль сейчас, что заставило бизнес внезапно заинтересоваться калининградским рынком, как калининградские мебельщики внезапно решили бороться с импортом и почему региональные власти без особого восторга относятся к данной инициативе.

— Какие были предпосылки у данной инициативы? Почему калининградские мебельщики заинтересовались противостоянием импорту в регионе? 

— Примерно месяца 2 назад мы вышли с инициативой о включении ряда кодов по готовой мебели под постановление о невозможности их ввоза в режиме свободной экономической зоны. На сегодняшний момент мы видим абсолютный дисбаланс в мебельном кластере. До 1 апреля 2016 года производители калининградской мебели и импортеры были в равных условиях. Производитель мог ввезти [комплектующие] в режиме ОЭЗ без уплаты таможенных платежей, импортеры готовой мебели могли ввезти ее в обычном режиме. В результате калининградский мебельный рынок частично состоял из производителей, а большей частью из импортеров: импортная мебель превалировала над объемом продаж от производителей. Производителям было сложно заполнить определенные сегменты ассортимента, они не могли закрыть абсолютно всё: стулья, парты и так далее. В результате они работали на другие регионы РФ: их рынок был там. 

Всё это работало пока не закончился переходный период ОЭЗ. Преференции, которые были, отличали производственные [калининградские] компании от других российских: была возможность ввезти сырье без пошлины, переработать и вывезти без уплаты НДС и пошлины. С 1 апреля 2016 года преференции закончились. Российский рынок стал очень сложным, преимуществ не стало. Чтобы вывезти продукцию, нужно было произвести таможенную очистку на стадии ввоза сырья с уплатой НДС.

— Что, соответственно, уменьшало конкурентоспособность калининградской мебели...

— Да, это сказывалось на себестоимости. На это даже не сама пошлина влияет. В 2015 году в себестоимости готовой продукции пошлина составляла 2,2 %. По итогам 2016 года мы данные по нашей компании перепроверили — получилось 1,9 %. Сама пошлина на себестоимость не влияет. Вопрос в НДС — 20 %. Компании начали вылетать с рынка с треском. Калининградские производители всегда отличались дизайном, подходом, сырьем. Но потребитель иногда выбирает по цене. Тенденция продолжалась, многие предприятия стали испытывать сильные трудности и терять рынки. В какой-то момент, когда государство заинтересовалось развитием экспорта, ряд компаний пошел на освоение европейского рынка. Всё было достаточно неплохо и успешно, но с февраля 2022-го ситуация резко изменилась. Сегодня по экспорту можно поставить жирную точку.

— Экспорта больше нет?

— Его нет: платежные системы не работают, сложности с логистикой, запреты, связанные с передвижением транспорта. Последняя попытка была через альтернативные каналы поставок через «дружественные страны» (Армению, Грузию, Турцию). Но и наши «дружественные страны» не совсем нас поддерживают. Есть колоссальные риски, что санкционная продукция может быть конфискована и в этих странах. Поэтому, экспорт — всё. Поэтому предприятия, которые ушли с российского рынка, не могут реализовать свои возможности на экспорте. Остается вопрос: что дальше?

— Российский рынок?

— С конца года рынок ушел в падение по спросу. Сейчас рынки продолжают падать. После частичной мобилизации произошел скачок минус более 50 %. Линия падения ушла в колоссальное пике. Что касается калининградских производителей, тут логистические вопросы: доставка товара на территорию России накатным транспортом на паромах [подорожала] на 90 %. Это порядка 75 тыс. руб. Если говорить о контейнерном способе доставки, то тут картинка еще печальнее — увеличение порядка 190 % — на 260 тыс. руб.

— Как вы предлагаете решать данные проблемы? 

— Дальнейшие попытки конкурировать с российским рынком рано или поздно потерпят полный крах. Необходимо переориентировать мощности, которые есть на предприятиях. Одними из [главных] конкурентных способностей импорта были цены. Есть ценовые позиции, где производители не могут конкурировать. Если на российском рынке производитель и импортер находятся в условно равных условиях: производитель завозит сырье и платит таможенные платежи и платит ввозной НДС, импортер уплачивает на ввозимую мебель и пошлину, и НДС. У нас после 2016 года производитель потерял возможности, которые были раньше. Чтобы продавать мебель в другие регионы России, он должен уплатить пошлину и НДС. Европа стала закрываться (тем более, есть санкции), большинство сырья идет из России. Плитный материал и из Белоруссии, и из России — только с НДС. Поэтому продукт у производителя уже на 20 % дороже, чем у импортера. Чтобы дать производителям возможность осваивать калининградский рынок, была инициатива ввести по импорту заградительные пошлины. Но только по готовым изделиям.

— То есть речь идет исключительно о готовой продукции?

— Только о готовой: мы заявили коды только по готовой продукции. Был код по деревянным изделиям и деталям, но мы его вычеркнули. Всего, что касается полуфабрикатов и комплектующих, в нашей инициативе нет, чтобы переработчики могли завозить [комплектующие].

— Какую форму заградительного барьера вы считаете адекватной?

— Честно говоря, я не анализировал. Просто мы понимаем, что увеличение стоимости при ввозе даст нужный эффект.

— Получается, что вместо того, чтобы выбивать дополнительные преференции для калининградской продукции, вы пытаетесь бороться с импортом. Вы считаете, что это правильная позиция? Может, стоило выступить с инициативой по льготам для местных производителей?

— Это какие? Преференции, которые были, закончились. Существует возможность частично вернуть таможенные платежи, но давайте вернемся к цифрам. Громкие слова — возврат таможенных платежей. Я уже говорил, что это менее 2 % в себестоимости. Это никак предприятиям не помогает. Мера по отсрочке НДС на 180 дней? Это временная мера: месяц или три никакой роли для предприятия не играет. Что еще остается для того, чтобы поддержать производителей?

— Вы полагаете, что такого инструмента нет?

— Да. Каких-либо субсидий, которые напрямую давали бы производителям от каких-то объемов, нет. У министерства экономики нет такого видения. Любые субсидии (даже те, которые мы сейчас ожидаем по паромам) не сыграют особой роли. Будет компенсация только части затрат. Я вам назвал реальные цифры, которые предприятия платят. Компенсируется только определенная часть, не вся. Это сильно не повлияет на экономику предприятия, чтобы была возможность снизить себестоимость на 20–30 %, чтобы чувствовать себя достаточно комфортно на российском рынке. Любая субсидия, любое мероприятие имеет временный характер. К концу 2016 года мебельные предприятия жили только на своих преференциях: в конкурентной борьбе они вынуждены были снижать свою стоимость и рентабельность. Рентабельность скатилась как раз до размера НДС и пошлины. Как только переходный период закончился, они стали неконкурентными. Настала точка, когда невозможно работать. Уже минуса.

— Как отреагировали представители областного правительства на ваше предложение по барьерам для импорта?

— Скажем так, нейтральная позиция. Потому что принимать определенные решения и нести за них ответственность особого желания нет.

— Как вы видите дальнейшее развитие событий? Ассоциации должна выйти с предложением как с юридически оформленной инициативой? На какую площадку?

— Мы берем определенную паузу. Министерство экономики потребовало от нас провести колоссальный анализ. Практически разложить всю экономику по области, рассчитать, показать, что и в какие бюджеты будет платиться, какая будет цена. То, чем должно заниматься министерство экономики, в общем-то бросили на ассоциацию. У нас нет полного доступа к таможенной базе, нет доступа к основным показателям промышленных предприятий. В ассоциации только 13 членов, а не вся мебельная отрасль. У нас нет возможности провести такой полноценный анализ, который должно делать министерство экономики, либо какой-то институт. 

Исходя из этого, мы понимаем, что ожидать каких-то решений со стороны министерства, наверное, не стоит. Мы выступали с определенными цифрами, показывая объемы рынка, объемы ввоза и предприятий. Со стороны наших оппонентов мы слышали просто эмоциональные вопросы: «Если так, то нам будет плохо». Ни одной цифры, которая могла бы повергнуть торговые сети, не предоставлено. Сегодня, очевидно, по импорту проблема колоссальная. Импорт уже практически недоступен: большие проблемы по оплатам, логистика стоит колоссальных денег. 

А позиция правительства: «Что же произойдет? Калининградские мебельщики займут этот рынок, и дешевого ассортимента мебели не будет». Ее уже нет, ее вообще не будет. Дешевый импорт уже не дешевый, и дешевле не будет. Курс [валюты] падал к 56 руб., но нужно понимать, что это искусственный курс, который сдерживает ЦБ. <...> Если мы вернем все исходные, то импорт будет еще дороже. В Европе большой кризис и огромная инфляция. Поэтому дешевая мебель в Европе уже дешевой быть не может. Считаем, что изменение взаимодействия между производителями и торговыми сетями — это новая модель. Ее хорошо описал SPAR — «островная технология».

— Вы к тому, что мы должны сами всем себя обеспечивать? В том числе и мебелью?

— Совершенно верно. Независимо от нашей инициативы, российские крупные предприятия на уровне правительства РФ выступают с предложениями [в диапазоне] от полного запрета ввоза импортной мебели до поднятия ставки до 60 %.

— Вы говорите, что дешевой мебели на рынке не будет, даже если останется импорт, и получается, фактически мы ничего не потеряем. Но если ваша инициатива будет принята, то смогут ли калининградские производители заполнить рынок по всем сегментам потребления?

— В отличие от наших оппонентов я лукавить не буду, когда они говорят, что импорт дешевый. Ну нет. Мы завозим станки, и они совсем недешевые. То, что происходит в станкостроении, аналогично происходит во всех секторах. По ассортименту — хороший вопрос. Мы показали цифры, сколько тонн мебели ввозилось и сколько вывозилось на территорию РФ. Данных в рублях у нас нет: они закрыты. По количеству тоннажа предприятия закрыть способны. 

Теперь вопрос ассортимента. На встрече выяснились интересные моменты: наши коллеги завозят из Европы мебель, которые наши предприятия за рубеж экспортировали. То есть производители экспортируют мебель в Германию, там она расходится по сетке, она попадает в Россию, и наши же калининградцы ее продают...

Калининградские торговые сети абсолютно не располагают информацией, каким технологическим оборудованием располагают мебельные предприятия, какие есть возможности. Утверждение, что вы не можете делать такую же европейскую мебель, — это неверно. Калининградские производители в отличие от производителей из других регионов РФ способны производить такую специфическую мебель. Да, у нас нет производителей стульев. Но члены ассоциации парируют: «Коллеги, в Питере есть фабрики, которые это производят». Российский производитель здесь будет. У торговых сетей по импорту проблемы дальше будут только усиливаться, и лучше сейчас начать совместную работу в этом направлении. Не надо продавать ту мебель, которую производит калининградский производитель. Нужно организовывать создание каких-то коллекций, которые сейчас нужны. С их брендами и дизайном. Создавать то же самое, что есть, только на производственных площадках калининградских производителей. Чего не хватает — [довезти] из России.

— Если инициатива будет принята, то это означает, что весь импорт уйдет с калининградского рынка? То есть и дешевый сегмент, и более премиальный?

— Если кто-то покупал кухни Scavolini или Vileroy and Boch… Кто покупал себе Porsche Cayenne, он и так будет покупать. Независимо от того, сколько он стоит. Есть любители чистого импорта. Мы его не закрываем, мы говорим, что при ввозе должен быть некий дополнительный барьер. Коллеги говорят: «Не будет Европы — будут условно монгольские коврики. Привезем турецкую мебель». Когда [нам] было высказано, что не совсем тот дизайн… Оказывается, видите как, не будет Европы, мы привезем что-то, что будет другое, но другого не дано.

— Как вы оцениваете перспективы своей инициативы? Вы считаете, что вас услышат?

— Нет. Министерство экономики кинуло камень в огород, что здесь еще нет потребителя. Я слышу реплики из правительства: «Так, если калининградские производители будут здесь, значит, дешевой мебели не будет?» И правительство, и торговые сети, и сам потребитель остались в 2018-м году, когда импорт был действительно дешевый. Оценка, что импорт уже дешевым не будет, пока в головах не сформировалась.

Текст: Алексей Щеголев
Фото: RUGRAD