Московский районный суд Санкт-Петербурга допросил свидетелей по уголовному делу уголовного дела в отношении издателя «Новых колес» Игоря Рудникова и бывшего заместителя полпреда президента в СЗФО Александра Дацышина, которых обвиняют в вымогательстве 50 тыс. долларов у главы управления Следственного комитета по Калининградской области Виктора Леденева за прекращение негативных публикаций о генерале.

В четверг, 16 мая, адвокаты обвиняемых допрашивали оперуполномоченного сотрудника ФСБ Ивана Барана, который объяснял Леденеву, как дать взятку во время оперативных действий, и следователя по особо важным делам Андрея Кошелева, который занимался расследованием уголовного дела против Рудникова и Дацышина.

Сотрудники калининградского ФСБ стали прослушивать телефоны Леденева и Рудникова после того как глава управления СК рассказал экс-главе регионального управления ФСБ Леониду Михайлюку, что с него якобы требуют деньги. При разговоре двух генералов присутствовал оперуполномоченный ФСБ Иван Баран, который составил протокол опроса Виктора Леденева.

Адвокаты Рудникова Тумас Мисакян и Анна Паничева вместе с защитниками Дацышина Сергеем Барановым, Борисом Долей и Андреем Гудковым почти два часа пытались узнать от сотрудника ФСБ подробности встречи Леденева и Михайлюка. Свидетель говорил, что знал о всех оперативных действиях ФСБ и работал в строгом соответствии с законом. Но судья Валерия Ковалева так и не услышала от оперативника каких-то подробностей по делу. Баран говорил, что либо прошло слишком много времени и он ничего не помнит, либо суд останется без ответов из-за гостайны.

Адвокаты спрашивали свидетеля, кто и как вел видео и аудиозапись прослушки генерала Леденева. На это Иван Баран ответил, что этим занимается секретный отдел ФСБ. Баран не смог пояснить, почему ведомство не предоставило никаких доказательств, что диски с прослушкой в материалах дела сделаны с подлинника. Под закон о гостайне, на который опирался в своих показаниях свидетель, попали и сотрудники секретного отдела ФСБ, и техника, при помощи которой записывали встречи Леденева с Рудниковым и Дацышиным.

Главные доказательства обвинения - прослушка Виктора Леденева - в материалах дела представлены на нескольких CD и DVD дисках. “Они назвали оригиналом копии, которые неизвестно кто, где и как послал. У нас есть серьезные подозрения, что на записях может быть монтаж”, - сообщила адвокат Анна Паничева.

Следователь по особо важным делам Следственного комитета РФ Андрей Кошелев работал в калининградском управлении СК, генерал Виктор Леденев некоторое время был его непосредственным начальником. Следователь трижды допрашивал бывшего начальника по делу о вымогательстве.

Возможно, именно рабочие отношения между следователем и потерпевшим послужили тому, что показания первых двух допросов Леденева отличались от последнего. Сам Кошелев отрицает, что Леденев на допросах пользовался своим положением или как-то мог влиять на бывшего подчиненного. Как отметил Кошелев, генерал СК на первом допросе 3 ноября 2017 года позволял себе разговаривать по мобильному телефону и очень торопился. “Он торопился. По-моему, протокол допроса [Леденев] читал невнимательно. Возможно, он его не читал”, - рассказывал суду Кошелев.

Следователь признался, что на первом допросе он интерпретировал по своему мнению некоторые показания Леденева. По словам свидетеля, пересказывать слова ему пришлось из-за большого потока информации.  “Может быть, какие-то формулировки я не так понял и записал”, - отвечал следователь по особо важным делам адвокатам.

Личными интерпретациями Андрей Кошелев объяснил полностью одинаковые показания в двух разных протоколах допроса Виктора Леденева.  

Кошелев прекратил трактовать по своему усмотрению показания генерала СК на третьем допросе Леденева в апреле 2018 года. Последний потребовал, чтобы Кошелев записывал всё слово в слово. Свидетель не вспомнил, почему глава регионального управления СК после двух допросов захотел, чтобы показания записывали под диктовку. Но деталей допроса Виктора Леденева Андрей Кошелев не  рассказывал. Как и сотрудник ФСБ Иван Баран Кошелев говорил, что никаких подробностей не помнит.